Девяносто девять бед и майор для круглого счета

Над двадцать четвёртой располагалась квартира тридцать два. Черт-те что здесь с нумерацией!

На четвертом я наконец обнаружил квартиру тридцать семь. Но следом за ней шла сорок первая, вся расписанная золотыми импортными буквами, знаками и символами, из которых я опознать только пентаграмму и звезду Давида.

После неё шла пятьдесят шестая.

На этом я сломался.

Вышел из подъезда и, чувствуя себя идиотом, набрал тридцать пятую квартиру со строгой дамой:

— Это опять полиция. Извините, пожалуйста, вы не подскажете, как мне найти тридцать восьмую квартиру?

— Опять с номерами играется! Вот поганец! Заходите! — пригласила дама, домофон пиликнул, по ту сторону отключились.

Видимо, мне следовало зайти к даме из тридцать пятой. Но где искать тридцать пятую, я тоже не знал!

Может, она в коридор выйдет?

Я поднялся на второй этаж. Но на месте номерка «24» висели две тройки. На следующей квартире обнаружился номер «34», и так далее.

Видимо, кто-то пошутил с номерами.

Не понятно, как он сумел так быстро всё повесить обратно!

Я поднялся на третий и нашёл там искомую тридцать восьмую квартиру. Но на звонок мне никто не ответил.

Я постучал.

Не помогло.

Тогда, на всякий случай, я нажал на ручку.

Дверь оказалась не заперта.

Трупным запахом из квартиры не веяло, но я пожалел, что не взял с собой табельное.

— Полиция! Есть кто-то дома? — громко спросил я из прихожей.

Никто мне не ответил.

Тогда я пошёл по комнатам.

Повсюду были следы борьбы. Перевёрнутые стулья. Разбитая посуда. Нужно вызывать дежурную группу. Я потянулся в карман за сотовым, когда заметил движение в окне, выходящем на балкон.

Осторожно открыл дверь и увидел женскую задницу, едва прикрытую халатом.

Эта задница на двух коленях и одной руке пыталась от меня уползти на соседний балкон по дээспэшному мостику.

— А ну стоять! Руки за голову! Медленно поворачиваемся! — гаркнул я.

Девушка с растрёпанной рыжей косой поднялась и медленно повернулась, как я и требовал. Первое, бросилось мне в глаза, — грудь, просвечивающая сквозь тонкую ночную сорочку.

Второе — рыжий кот. Он с воплем вырвался из рук подозреваемой мне прямо в лицо. Следом туда же полетела рыжая вместе с «мостиком».

И мы все приземлились на пол.

Ну то есть я — на пол.

Девица — на меня.

Доска — на девицу.

А кот успел скрыться в квартире, каналья!

Пока я собирал звездочки, разлетевшиеся от столкновения головы с бетоном, девица на мне заёрзала и застонала.

Прочувственно так.

Я аж проникся до глубины души. До самого конца.

— Гражданка, будьте добры, встаньте с меня, — я постарался придать взгляду твердости.

Но пока она поднималась, демонстрируя в провисший вырез свои неприкрытые вторичные половые признаки, взгляд мой дал слабину.

Твёрдость проявило кое-что другое.

— Вы вляпались, — сообщила мне гражданка, поднимая с пола пояс и запахивая халат. — В дерьмо.

— Вы мне угрожаете?!

— Нет, в буквальном смысле. В кошачье дерьмо.

Тут я и сам почуял характерное амбре.

Желание вызывать бригаду резко пропало.

В истории моего Отдела полиции было много начальников. Но вряд ли кто-то входил в неё запятнанным кошачьими экскрементами.

— Что вы тут делали? — спросил я у рыжей, поднимаясь.

— Спасала кота.

— Как ваш кот здесь оказался?

— Это не мой кот.

— Тогда почему и от чего вы его спасали?

— По глупости. От голодной смерти.

— У меня на спине улики, доказывающие, что от голода он не умирал, — возразил я со смешком, поднимаясь с пола.

— Он их от меня скрыл. Орал так, будто его полгода не кормили.

— А почему вы выбрали для спасения кота такой экзотический и весьма опасный способ? — Я показал рукой на доску, в которой по петлям опознавалась дверца шкафа.

— Потому что Льва не было дома! — Она вызывающе сложила руки под грудью.

— А почему не вошли через дверь?

— По той же причине.

— Но дверь была не заперта. — Я попытался извернуться, чтобы взглянуть на масштаб кото-строфы, но смог его лишь учуять.

Судя по запаху, масштаб был глобальным.

— Странно. Лев не мог уйти на работу, не закрыв дверь.

— Льва нет на работе. Именно поэтому я здесь.

В квартире истошно завопил кот.

— Вы умеете ловить беглых преступников? — спросила рыжая, и я кивнул прежде, чем понял, к чему она клонит. — Ну тогда идите ловите. А то он сейчас там такое устроит, представить страшно!

— Сложно представить что-то страшнее, чем текущее состояние квартиры Льва Николаевича, — тоскливо возразил я, представляя следующую главу в легенде о Степане, Повелителе Ментов, Дерьмовой Грозе Беглых Котов. В смысле, преступников.

— Ну, раз квартира всё равно не заперта, идёмте ко мне, — рыжая показала на балконную дверь. — Я вас постираю.

— А я вас пока опрашивать буду, — предложил я. Не так плохо всё складывается.

— Ладно. А вы меня будете опрашивать. После того как поймаете кота.

4. Ксения

Майор полиции, представившийся Степаном (дядя Стёпа — полиционер!) Борисовичем Полухиным, сверкал шикарным торсом на моей кухне. Всё в нём было прекрасно: волнистый блонд, ореховые прищуренные глаза, рельефный пресс, кот на коленях…

…Но фамилия «Полухин»?

Ксения Полухина?!

Бе-е-е-е!

Я, конечно, ещё не до конца решила, хочу ли за него замуж. Но сейчас нормальных мужиков — раз-два, и обчёлся. Надо брать, пока вражеские перехватчики не встали на крыло! То есть не сели на мётлы.

— Имя, отчество, фамилия, год и место рождения, — официально спросил майор, даже не подозревая, что в этот момент решается его судьба.

— Безлунная Ксения Ферапонтовна, пятое июля тысяча девятьсот девяносто шестого года. Рак и Крыса. Позвольте угадаю: вы, Степан Борисович, Дева?

— Я — Степан Борисович Полухин. И вопросы здесь задаю я.

— Хо-хо-хо! Товарищ майор, а у вас наручники есть?

— Зачем вам наручники? — насторожился Полухин.

— Ну, я люблю такие игры, знаете?.. — я покрутила кистью возле лица «шарики-фонарики», но Степен почему-то напрягся.