Девять дней

— Аарон Марш, — говорит она без колебаний.

Я, должно быть, выгляжу так, как будто я увидел призрака, потому что она начинает смеяться, глядя на меня с ужасно напряжённым взглядом, я бы отступил, если бы она не казалась такой милой.

Моя рука нашла место выше моего сердца, мой рот открывается, когда я притворяюсь, что её любимый хоккеист сделал мне больно.

Аарон хорош. У него сумасшедшие навыки, я не могу винить её за то, что он ей нравится. И дело даже не в этом, Аарон действительно хорош. Даже я знаю, что этот парень без проблем её получит. Не только из-за кучи девушек, которых он каждую неделю приводит домой.

— Прости, блондиночка, но у Аарона нет подружек, иначе я бы связал тебя.

Она замирает, но вскоре после этого имитирует несколько громких звуков, прежде чем разразиться ещё большим смехом.

— Всё в порядке, спасибо большое.

— Значит, не нравятся хоккеисты, да?

— Я не в восторге от Аарона, — я не пропускаю нотку отвращения в её голосе, но не осмеливаюсь спросить её об этом. — Он встречался с моей лучшей подругой, прежде чем разбить ей сердце.

В конце концов, она дала мне объяснение. Хотя, я ей не верю.

— Аарон не любитель свиданий. Так что я скажу, что это бред.

— Аарон определённо любитель свиданий. Он просто больше не ходит на свидания, потому что Уинтер и Аарон встречаются с первого курса. Но готова поспорить, что он тебе всё рассказал. Аарон обожает тебя.

Интересно, откуда она это знает. Я имею в виду, мы с Аароном чертовски близки, но она не может знать наверняка. Он рассказывал мне о Уинтер и их отношениях. Ну, поверхностно.

— Тогда, что у вас с Аароном?

— Ничего. Я просто много слышала о нём от моей лучшей подруги.

Опять же, я не верю ей. Но у меня нет другого выбора, она отказывается говорить.

— Ты знаешь моё имя, так что было бы справедливо, если я узнаю и твоё тоже, — потребовал я. Но она пожимает плечами и поднимается с места. Не произнеся ни слова, она уходит. Она. Уходит. От меня. Ауч.

Я смотрю, как она уходит, и как только она оказывается за углом, я замечаю мятно-зелёный блокнот, лежащий на сиденье. Чёрт, она забыла свой блокнот.

Может быть, я должен пойти за ней. Лишь для того, чтобы вернуть ей блокнот, но она ушла слишком далеко. Я не смогу догнать её, потому что я на коньках. Я мог бы выкрикнуть её имя, но я не знаю его. Буду надеяться, что я смогу найти её в кампусе, чтобы я мог вернуть ей его.

Мятно-зелёный блокнот уставился на меня, крича «Прочитай меня». Я знаю, что не должен, но боже, я буду держать этот блокнот у себя. Для чего? Сколько дней? И даже ни разу не загляну внутрь.

Я позволил себе взглянуть просто для того, чтобы найти какие-нибудь признаки того, кто она, но потом я подсел.

Дорогой читатель, любой, кто читает это,

Я без понятия, как говорить о себе. Может быть, это способ выразить то, что я почувствовала, когда писала это. Может быть, и нет.

Видишь ли, я никогда не говорю о своём прошлом. Я думаю, что это привычка моей матери, которую я подхватила по пути. Она никогда не говорит о том, что произошло, но я думаю, это то, что мне было нужно тогда.

Я.

Хочу.

Умереть.

Я не боюсь смерти. На самом деле, я думаю, что это принесёт умиротворение. По крайней мере, мне.

Мне больше не придётся иметь дело со всеми этими чувствами.

Мне больше не придётся терпеть боль.

Мне больше не придётся иметь дело с людьми, причиняющими мне боль.

Мне больше не придётся терпеть долгие ночи и постоянные слёзы.

Все будет кончено. Что может быть лучше?

Раньше я боялась смерти, но больше не могу её бояться. Что там может быть ужасного?

Я могу быть мёртвой. Но в этом весь смысл, не так ли?

Может быть, я буду помнить свою жизнь на земле, иметь загробную жизнь или продолжать жить как дух. Но даже если это не так, это лучший сценарий. Я не хочу вспоминать себя.

Лили

Я смотрю на эти две страницы. Целых две страницы девушки, которую я нашёл плачущей. Лили. Две страницы, где она пишет о смерти, как будто слишком долго мечтала об этом.

Две недели. Чёрт возьми. Этой девушке осталось жить две недели. Надеюсь, она шутит. Но к чёрту это. Это очень плохая шутка.

Когда я впервые обнаружил, что блокнот всё ещё лежит на сиденье, я подумал, что она оставила его нарочно. Но теперь я сильно сомневаюсь в этом. Она не могла хотеть, чтобы кто-нибудь нашёл его до того, как она… Что? Уйдет из жизни?

Я перевернул страницу, чтобы узнать, написала ли она что — о ещё. Да. Я хочу прочитать, но знаю, что не стоит этого делать. Это её битва, её мысли. Но как я могу игнорировать крик о помощи?

Я напоминаю себе, что это не крик о помощи. Это прощание.

Если бы я только знал о ней немного больше. Откуда она? Есть ли у неё другие члены семьи, которые заботятся о ней? Кто её самые близкие друзья? Буквально любой, кому я мог бы сообщить о её состоянии.

Ей нужна помощь. Но если бы она захотела, она бы попросила, так?

Боже, она знает, что ей нужна помощь? Она точно знает. Я имею в виду, что кто-то не хочет просто умереть ради веселья, верно?

Следующая страница — начало письма. Одно из писем, о котором она упоминала ранее. Написано «Дорогая Ана», интересно, кто такая Ана. Может, её соседка по комнате. Она живёт в общежитии? Может, Ана её лучшая подруга. Нет, она была Саммер. Или Уинтер? Мне всё равно.

Или же, может, Ана её сестра. Я понятия не имею, кто такая Ана, но должно быть она близка ей, если получит письмо.

Я стараюсь больше ничего не читать. Это личное. Я не должен читать. Это не для моих глаз.

Но Лили нужна помощь.

Вместо того, чтобы читать его самому, возможно, я должен передать этот блокнот консультанту. Что же мне делать?

Дорогая Ана,

Мне очень жаль.

Мне жаль, что я никогда не давала тебе шанса быть для меня чем — то большим.