Девять дней

Она стонет моё имя, откидываясь и придерживая себя руками.

— Ещё, — требует она, и таким образом получает то, что хочет.

Впиваясь кончиками пальцев в кожу на её бёдрах, крепко прижимая её к себе, я двигаюсь быстрее, проникая в неё глубже, грубее.

— Чёрт возьми, да, — кричит она, ложась на стойку, её руки больше не держат её.

— Тебе нравится?

Она громко стонет в ответ, вызывая усмешку на моих губах.

Одна из её рук скользит вниз по телу, пальцы находят клитор и потирают его. Другая её рука лежит на прикрытой груди, слегка сжимая её. Она делает с собой всё то, что я хочу сделать с ней.

Но, Боже, как же жарко наблюдать за ней. Наблюдать, как её пальцы покрываются её собственной влагой, когда она обводит свой клитор именно так, как ей больше всего нравится.

И всё же, как бы мне ни нравилось наблюдать за ней, я беру верх, используя большой палец и потирая подушечкой по набухшему бугорку.

Я чувствую, как её стенки её влагалища напрягаются, сжимаясь вокруг моего члена.

— Отпусти, милая, — приказываю я, глядя ей в глаза.

Она смотрит на меня в ответ, её рот образует идеальную букву «О», когда с её губ срывается ещё больше стонов.

— Я хочу, чтобы ты кончил со мной.

Она тяжело дышит, я тоже. Капли пота стекают по нашим телам, создавая впечатление, что ни один из нас не принимал душ всего час назад. Но, чёрт возьми, я бы принимал душ каждый час, если бы это означало, что Лили будет вот так сводить меня с ума в промежутках.

Мне удаётся только кивнуть, проникая в Лили ещё чуть-чуть глубже. И когда она кончает с моим именем, слетающим с её губ, я кончаю в неё, отмечая её ещё больше как свою, чем она уже есть.

Лили принимает душ гораздо дольше, чем я, так что к тому времени, как она спускается вниз, только что, приняв душ, я уже доедаю свой завтрак.

После душа я надел нижнее белье и спортивные штаны, что означает, что я все ещё без рубашки. Но это не значит, что Лили ещё не видела мою новую татуировку.

Я знаю, что она отказывалась спрашивать меня об этом… до настоящего момента.

— Почему ты вытатуировал лилию у себя на груди, прямо над сердцем? — спрашивает она, присаживаясь на барный стул рядом со мной.

— Мне нравится смысл, Лилибаг.

Она усмехается, но при этом её брови приподнимаются.

— Что это значит? Чистота?

— Не чистота.

Её руки скрещены на груди.

— А какой здесь может быть другой смысл?

— Преданность.

Я слышу, как Лили тяжело дышит, но вместо того, чтобы потерять самообладание, как я от неё ожидал, она говорит:

— Она даже не сочетается с другими твоими татуировками.

Я пожимаю плечами. Она права. Все мои татуировки не имеют цвета, просто потому, что чёрные чернила подходят мне больше.

За исключением моей новой.

У этой есть пара зелёных штрихов вдоль лепестков. Тот же зелёный цвет, который я вижу, когда смотрю в глаза Лили.

Однако все мои татуировки имеют важное значение. Важные, по крайней мере, для меня. С этой стороны лилия не так уж и уникальна. И всё же, каким-то образом, она по-прежнему важна для меня.

— Она совпадает с отметиной на моём сердце.

Немного испугавшись, Лили спрыгнула с барного стула и встала передо мной, проводя указательным пальцем по контурам лилии на моей груди.

— Мы оба знаем, что ты сделал эту татуировку из-за меня.

— Даже не буду этого отрицать.

— Преданность, да? — Она делает паузу, глубоко вдыхая, прежде чем продолжить. — Ты пожалеешь об этом, Колин. Я имею в виду, что ты уже посвятил себя этому, так что ты больше ничего не можешь с этим поделать. Но почему ты вообще это сделал?

Я резко вдыхаю немного воздуха.

— Я хочу знать правду.

— Потому что, mi sol, даже если ты умрёшь, я всегда буду помнить тебя. Ты всегда будешь частью моей жизни, моего сердца. Даже если это закончится тем, что осколки стекла разобьются вдребезги. Ты сделала мою жизнь лучше за пару дней. Ты сияла сквозь слои тумана, который окутал меня. Я действительно безгранично предан тебе, даже после твоей смерти. Я не могу уйти от тебя. Я даже не хочу этого делать. Ты — всё, что я есть, Лили. Я чувствую, что задыхаюсь, когда тебя нет рядом. И когда я делаю вдох, ты присутствуешь в каждом моем вдохе. Ты везде, куда бы я ни посмотрел, куда бы я ни пошёл. Ты повсюду. И я хочу, чтобы всё было именно так.

Я добавляю:

— Я не хотел делать эту татуировку после того, как ты сдашь экзамен. Я хотел — нуждался, — чтобы ты знала, что у тебя есть я. Я всегда буду у тебя.

По её лицу скатывается слеза, которую я хочу вытереть, но Лили мне не позволяет.

— Это безумие, — говорит она, плача. — Ты сумасшедший.

— Возможно, так оно и есть. Возможно, я сумасшедший. Но это не значит, что ты значишь для меня меньше.

— Этого не должно было случиться! — Она делает пару шагов назад. — Ты не должен был… делать это, почувствуй это! Ты должен был показать мне красивые места, запечатлеть в моей голове пару хороших, сияющих воспоминаний, прежде чем все погрузится во тьму на всю вечность.

— Жизнь не всегда складывается так, как ты этого хочешь. Думаю, тебе следует это знать.

Лили закатывает глаза, отворачиваясь. Она направляется к лестнице, вероятно, чтобы забрать свои вещи и убежать. Затем она снова поворачивается и начинает говорить: —Я не могу этого сделать, Колин. Я больше не могу этого делать — с нами. — Она делает глубокий, прерывистый вдох. — Ты причиняешь боль нам обоим. Излишне.

— Тебе не было бы больно, если бы ты не испытывала ко мне таких же чувств.

Мой телефон звонит как раз в тот момент, когда Лили уходит, бормоча что-то о том, что жизнь и мир жестоки.

Я проверяю свой телефон на случай, если речь идёт об Эйре, прежде чем побежать за Лили.

Когда я читаю сообщение на своём экране, весь мой мир останавливается на целую секунду. Я отбрасываю в сторону всё, что чувствую в своём сердце. Сделав глубокий вдох, я засовываю телефон в карман и бегу за девушкой, которой принадлежит моё сердце.

Она в моей комнате, сидит на моей кровати, крепко прижимая ноги к груди.

— Лили, — спокойно говорю я. Мой взгляд обращён к окну, на мгновение я замечаю, как льёт дождь. В моей комнате темно из-за отсутствия солнца, но это соответствует всему, что происходит внутри меня прямо сейчас.

— Остановись, — кричит она. — Я не могу больше терпеть жестокость.

Я в двух секундах от того, чтобы сойти с ума. И когда Лили что-то бормочет себе под нос, я больше не могу сдерживаться.

— Да, Лили, мир чертовски жесток. Это ломает тебя, отнимает всё хорошее, что у тебя есть. Это больно. Здесь темно. Это сводит тебя с ума, чёрт возьми. — Я качаю головой и поджимаю губы. — Но в то же время она яркая и наполнена радостью. Но он также яркий и наполнен радостью. Она имеет хорошие вещи, чтобы предложить, если ты, блять, впустишь их. — Я издаю недоверчивый смешок.