Девять кругов рая. Книга Третья

Андрюша, кончив набирать текст на пейджинге и ожидая теперь ответа, в задумчивости стал отколупывать ноготком застывшее пятно клея на столе:

– Что значит «отвали»? – Поинтересовался он.

– А вот то и значит! – Отвлеклась от монитора Ира. – Значит, если тебя попросить попочь, то ты занят! А если тебе сказать после этого «отвали», то ты тут же давай обижаться! А ты хоть спросил, я дома сегодня была? Я с самолёта прямо на работу. Я даже сидеть не могу, меня шатает! Неужели так трудно помочь написать текст? Ты вон сто материалов в день левой ногой пишешь и ничего. Тебе что, трудно ещё один написать про экологию? – В типично малоросской манере с фрикативными «г» протараторила Ира.

Пилимкнул вдруг пейджер. Андрюша выставил перед Ирой ладонь, мол, один сек, остановил её словесный поток и стал читать присланное ему сообщение.

– Вот блин, у меня съёмка, кажись, намечается. – Пробормотал он.

– Ну, конечно, ты у нас самый занятый! – Вскинула плечами Ира, отворачиваясь.

Андрюша, спрыгнув на ноги, посмотрел на аппетитные Ирины колени, для чего ему пришлось перекинуть через её плечо мячики своих глаз, и, тяжело вздохнув, пошёл в смежную корреспондентскую комнату, где у него было своё стойло. Ира с наигранной ненавистью, в которой было больше было игры, чем истинного чувства, посмотрела ему вслед.

В Москву Ира приехала с Украины, с южных её окраин, по-моему из Херсона и в отличие от столичных журналистов не умела правильно реагировать на просьбы «друзей» из редакции, которых у неё оказалось сразу очень много. В результате её чаще других посылали на разные подсъемки и «лайфы»,как называли митинги, манифестации и разные проходные пресс -конференции, где присутствие корреспондента не особенно требовалось

Она не могла отказать «друзьям». Подразумевается мужчинам-репортерам. Особенно молодым. Но когда она их просила о чём-то они под разными предлогами отлынивали. Вот и сейчас Андрюша соскочил с темы, заявив, что у него, мол, съёмка. Но, как потом выяснилось, у него её не было.

Ира уже поняла, что быть стажёром на Неон ТВ это такое бессовестное рабство и если не проявлять характер каждый день, то так и будешь для всех вроде дежурной лошадки. Когда Ира только пришла на Новое Тв, у нее был добрый нрав, простоватое лицо и гостеприимная улыбка, которую многие из них неправильно истолковывали, как приглашение к заигрыванию с ней.

Но каждый раз, когда кто-то брал Иру под руку и вел куда-нибудь в темный угол, она в глубине души очень страдала. Ей хотелось другого – она мечтала стать настоящим журналистом, какими их показывают в американских фильмах – решительным, напористым, смелым, и может быть даже чуть –чуть нахальным… А вместо этого жизнь подсовывала ей всё время каких –то оленей, как сейчас. Что за ужасное невезение!

В самом деле, темы в передаче про экологию Ире попадались не то, чтоб вообще не интересные, но какие-то негероические: то коровы и бездомные собаки, то кошки и грызуны, то прорвавшиеся канализационные трубы. Она мечтала о расследованиях с погонями, шантажом и убийствами, ей подсовывали забастовки, демонстрации перед ЖЭКами, протёкшие трубы и крыши. Не так она себе представляла настоящую журналистскую работу в Москве!

Короче, очень быстро восторг у Иры в связи с её нахождением в Москве сменился сдержанным оптимизмом, затем здоровым скепсисом и, наконец, неприкрытым цинизмом. То есть, потихоньку она становилась похожа на обычную рядовую москвичку, хотя сама об этом пока не догадывалась. Искры провинциального обаяния гасли в ней с каждым днём, но иногда еще они вспыхивали в ее глазах.

В такие минуты Ира могла всплакнуть сквозь смех, увидев сентиментальный репортаж в новостях с Украины, где её земляки на Рождество катались с горки на свиной коже, и могла даже после этого выдать какой-нибудь пассаж на «гарной мове». Но в целом её провинциальный пыл почти угас.

Когда однажды Ире предложили работать корреспонденткой в экологической программе «Четверг», она, подумав, согласилась. Уж лучше заниматься экологией, чем ничем!

Теперь, если у Иры не было командировок, она сидела в корреспондентской комнате, в закутке, специально предназначенном для журналистов экологической программы, и свысока поглядывала на сидящих с ней рядом маститых корреспондентов, с которыми она теперь была вроде как на равных.

Вьющиеся каштановые волосы, восхитительный бюст и манера говорить милые мужскому сердцу глупости по-прежнему делали ее самой заметной в редакции. Многие женщины искренне завидовали её оптимизму. Конечно, думали они, легко излучать оптимизм, когда тебя не запрягают каждый день, как лошадь! А Ирина программа выходила всего раз в неделю, и не всегда у неё там даже был репортаж.

Но сегодня Ира была явно не в себе. Сегодня она работала. Ира считала, и не без оснований, что принадлежит к той редкой породе женщин, которых это только портит. «Ну, что, что здесь можно написать?!» – восклицала она запустив обе пятерни в свои роскошные волосы:

– Вот смотри, Андрюш, – обращалась она к Медведеву, который любил в свободную минуту навестить Ирин закуток – этот мужик говорит, что северные олени подбирают в тундре кал и едят. Так они видишь ли восполняют дефицит соли в организме. Но как об этом сказать? Я же не могу дать в эфир: олени едят свой кал!

– Почему не можешь? – Вытаращился на неё Андрюша. – У нас на слово «кал» запретов нет, насколько я знаю. Главный наложил запрет на слова: «труп», «разборка», «замочил», ну и ещё там пару слов. А на «кал» нету! Так что пиши смело!

– Нет, во –первых, это неблагозвучно! – Не услышав из –за усталости в Андрюшиных словах скрытого хихиканья, возразила Ира. – Во –вторых, если люди будут за столом в время новостей, я могу им испортить аппетит. И вообще, девушка не должна говорить в эфир слово «кал», это некрасиво.

– Хорошо, а что ты от меня тогда хочешь? –Спросил Андрюша.

– Подскажи мне, как это сделать красиво?

– Ну, скажи: экскременты. Не знаю…А, кстати, ты этого оленьего дерьма не захватила оттуда с собой чуть –чуть? – Спросил её Медведев.

– Это ещё зачем? – Испугалась Ира.

– Да понимаешь, у меня свёкр, мы его с женой зовём Сохатый, – он меня достал просто. Всё время устраивает скандалы, а потом говорит, что это всё из –за того, что ему, видишь ли не хватает в организме витаминов. Я бы ему подсыпал на пробу, вдруг бы ему помогло.

– Андрюш, я же серьёзно с тобой говорю! – Заёрзала на стуле Ира, нервно прилаживая наушники.

– Ладно. Ну, а какая -то там у тебя еще есть информация? – Спросил Медведев.

– В смысле? По оленям? – Сняла опять наушники Ира.

– Да.

Медведев уставился в окно, потом на Ирины колени, которые, судя по его взгляду, не давали ему покоя, а потом перевёл взгляд снова на монитор. Однако было ясно, что его голова в этот момент была занята совсем другими мыслями.

Возникла пауза, во время которой Ира, скосив глаза в сторону, шевеля губами и загибая пальцы, будто рыночная торговка, подсчитывающая в конце дня выручку, вспоминала, не забыла ли она чего из того, что видела в командировке. Наконец, она сказала:

– С бумагой туалетной у них напряжённо, в смысле, дефицит бумаги у них там.