Девять миллиардов имен Бога (сборник рассказов 1937-1953)

– В таком случае, — быстро сказал Клиндар, — мы пойдем по ней и узнаем. Мне надоело обходить деревья, но я надеюсь, что больше на нас никто не прыгнет: это действует мне на нервы.

– Ты оказался прав, Альтман, — сказал Клиндар немного погодя. — Это, безусловно, тропинка. Но это еще не означает, что здесь есть разум. В конце концов, животные…

Он замолчал на полуслове и тут же остановил робота. Тропинка неожиданно привела к широкой поляне, почти целиком занятой деревушкой из грубых хижин. Она была обнесена частоколом – очевидно, от какого–то врага, который в данный момент ничем не грозил. Ворота были открыты, за ними мирно занимались своими делами обитатели.

Несколько минут три исследователя молча смотрели на экран.

– Невероятно, — вздрогнув, заметил Клиндар. — Ни дать, ни взять наша родная планета, только сто тысяч лет назад. У меня такое чувство, будто я вернулся назад во времени.

– Тут нет ничего сверхъестественного, — сказал практичный Альтман – Ведь мы открыли уже чуть ли не сто планет с такой же, как у нас, формой жизни.

– Вот именно, — отпарировал Клиндар. — Какая–то жалкая сотня во всей Галактике! И все же я по–прежнему считаю странным, почему это должно случиться именно с нами.

– Ну, с кем–то же это должно было случиться, — философски заметил Бертронд – А пока нам надо разработать процедуру контакта. Если пошлем в деревню робота, это вызовет панику.

– Это еще чересчур мягко сказано, – отозвался Альтман – Надо подойти к какому–нибудь туземцу, когда он будет один, и доказать ему, что мы друзья. Спрячь робота, Клиндар, где–нибудь в лесу, откуда он может наблюдать за деревней и где его самого не заметят. Впереди у нас целая неделя практической антропологии!

Только через три дня биологические анализы показали, что покинуть корабль безопасно. Но даже тогда Бертронд настоял на том, что пойдет один – один, так сказать, если не считать весьма солидной поддержки робота. С таким союзником ему не страшны были крупные звери этой планеты, с микроорганизмами же могли совладать защитные реакции его тела. Во всяком случае, так заверили его анализаторы, и, если принять во внимание сложность проблемы, ошибок они почти не допустили.

Он пробыл снаружи с час, потихоньку наслаждаясь, а его спутники с завистью за ним наблюдали. Пройдет еще три дня, прежде чем они смогут полностью увериться в том, что можно смело последовать примеру Бертронда. А пока дел у них хватало: они наблюдали за деревней через линзы робота и записывали все, что можно на камеры. Ночью они переместили корабль и спрятали его в лесной чаще – им не хотелось, чтобы их обнаружили преждевременно.

И все это время вести из дома становились все хуже и хуже. Хотя здесь, на краю Вселенной, воздействие этих новостей притуплялось отдаленностью, оно тяжело ложилось на их души и порой переполняло их чувством тщетности. Они знали, что в любую минуту может поступить приказ об отзыве, – Империя в случае крайней нужды собирала последние силы. Пока же они будут продолжать работу, как будто чистое знание – это единственное, что имеет значение.

Через семь дней после посадки они подготовились к эксперименту. Они уже знали, какими тропинками пользуются жители деревни, отправляясь на охоту, и Бертронд выбрал одну, по которой ходили меньше всего. Он прочно поставил стул посреди тропинки и уселся почитать книгу.

Все, разумеется, было не так просто: Бертронд принял все меры предосторожности, какие только можно себе представить. В пятидесяти метрах от него, спрятанный в кустарнике, сквозь свои телескопические линзы наблюдал за всем робот, в руке он держал маленькое, но грозящее смертью оружие. Контролируя робота с космического корабля, ждал Клиндар, готовый нажать любую кнопку и сделать все, что потребуется.

В этом заключалась отрицательная сторона их плана, положительная же была гораздо очевидней. У ног Бертронда лежала тушка небольшого рогатого животного, которая, как он надеялся, окажется приемлемым даром для любого охотника, который там пройдет.

Два часа спустя из вмонтированного в его костюм радио послышалось предупреждение. Совершенно спокойно, хотя кровь стучала в висках, Бертронд отложил книгу и глянул вдоль тропинки. По ней, размахивая копьем в правой руке, довольно уверенно вышагивал дикарь. Увидев Бертронда, он на мгновение остановился, потом пошел с большей осторожностью. Он понимал, что опасаться особенно нечего – чужак был хрупкого телосложения и явно безоружен.

Когда их разделяло всего семь метров, Бертронд ободряюще улыбнулся и неторопливо встал. Потом наклонился, подхватил тушку и понес ее вперед как подношение. Этот жест был бы понят любым существом на любой планете, поняли его и здесь. Дикарь потянулся, взял животное и легко перебросил его через плечо. Какое–то мгновение он с непостижимым выражением смотрел Бертронду в глаза, затем повернулся и пошел обратно к деревне. Он три раза оборачивался и смотрел, не идет ли Бертронд следом, и каждый раз Бертронд улыбался и успокаивающе махал рукой. Весь этот эпизод занял не более минуты. Для первого контакта между двумя расами он обошелся совершенно без драмы, хотя и не был лишен достоинства.

Бертронд не сошел с места, пока другой не скрылся из виду. Тогда он расслабился и заговорил в микрофон, вмонтированный в костюм.

– Начало довольно хорошее, — радостно сказал он. — Он нисколько не испугался, даже не почувствовал подозрения. Я думаю, он еще вернется.

– До того хорошее, что просто не верится, — раздался у него в ушах голос Альтмана. — Я ожидал, он либо испугается, либо будет настроен враждебно! А ты бы сам, без всякой суеты, принял щедрый дар от ни на кого не похожего незнакомца?

Бертронд неторопливо возвращался к кораблю. Робот уже вышел из укрытия и прикрывал его сзади.

– Я бы – нет, — ответил он, — но ведь я принадлежу к цивилизованному обществу. Настоящие дикари могут реагировать на незнакомцев по–разному, в зависимости от прошлого опыта. Предположим, у этого племени никогда не было врагов. На большой, но редко заселенной планете это вполне вероятно. Тогда мы вправе ожидать любопытства, но вовсе не страха.

– Если у этих людей нет врагов, — вставил Клиндар, уже не так занятый манипулированием роботом, — тогда зачем им частокол вокруг деревни?

– Я хочу сказать, врагов в человеческом облике, — исправился Бертронд. — Если это так, наша задача значительно упрощается.

– Ты думаешь, он вернется?

– Конечно. Если он уже такой человек, каким я его считаю, любопытство и жадность непременно возьмут верх. Через день–два мы станем закадычными друзьями.

При беспристрастном рассмотрении все стало невероятно обычным делом. Каждое утро робот под руководством Клиндара отправлялся на охоту, пока не стал самым смертоносным убийцей в джунглях. Затем Бертронд ждал, когда Йаан – так они поняли его имя – уверенно придет по тропе. Он приходил каждый день в одно и то же время, причем всегда один. Это их озадачивало: неужели он хочет скрыть от остальных свою великую тайну и таким образом прослыть большим охотником? Если так, выходило, что он обладает предвидением и хитростью.

Сначала Йаан сразу же уходил со своей добычей, как будто боялся, что приносящий столь щедрый дар может передумать. Вскоре, однако, с помощью простейших фокусов и демонстрации ярких тканей и кристаллов, которыми Йаан восторгался как младенец, Бертронду удалось его удерживать – сначала совсем на немного, потом все дольше и дольше. Бертронд потихоньку стал втягивать его в продолжительные разговоры, которые записывались на магнитофон, а так же снимались на кинопленку спрятанным роботом.

Когда–нибудь филологи смогут проанализировать этот материал; пока же самое большее, чего удалось добиться Бертронду, это расшифровать значение нескольких простых глаголов и существительных. Это было тем более трудно, что Йаан не только употреблял различные слова для обозначения одной и той же вещи, но иногда и одно и то же слово для обозначения различных вещей.