Девять минут до взрыва
Шрифт:
– Кассета при тебе?
– В камере… я не стал вытаскивать!
– Добро, отдашь лично мне! И камеру и отснятые вами материалы!
Он обернулся, посмотрел на Паука, который, прихватив с собой небольшую сумку, запер «широкого».
– Кто еще здесь из наших?
– Антизог… Мясник… Ну и еще Краснов – он в подвале под замком!
– Не будем терять времени! Будите Антона! И этого… Краснова – давайте-ка его сюда! Наручники не снимать: будем с ним разбираться!
Минут через пять вся команда, включая Краснова, собралась с тыльной стороны дома.
– Мясник, остаешься здесь, на базе! – распорядился
Забор с той стороны, где почти сразу за домом начинается лесок, отсуствует как таковой. Смеркалось; полная луна, кажущаяся больше обычного размерами, протянула к земле мириады серебристых нитей. Вольф, подсвечивая себе фонарем, уверенно шел по тропе. За ним – остальные соратники. В том числе и Топор с Пауком, которые топали замыкающими, ведя закованного в наручники Краснова.
Пройдя с полсотни метров, Вольф вышел на небольшую поляну, частично захламленную бытовым мусором, пустой тарой из под пива и алкогольных напитков, разорванными упаковками и прочими следами человеческой жизнедеятельности. Здесь же имелась яма с остатками перекрытия – следы землянки, в которой, скорее всего, прежде обитали местные бомжи.
Двое соратников, Паук и Топор, подвели Краснова к этой яме. Вольф переключил фонарь на полную мощность и направил его в лицо парню, которого два с лишним дня держали взаперти в подвале дома.
– Соратники! – негромко, но веско произнес Вольф. – На протяжении многих лет мы ведем тяжелую, кровавую борьбу с сионистским правительством, с полчищами мигрантов, заполонивших нашу землю, с продажными чиновниками и преследующими нас прокурорами и ментами! Они делают все, чтобы расколоть наши ряды, чтобы посеять в наших умах и сердцах страх, неуверенность в наших силах и в самой возможности нашей победы над ЗОГом, над мировым злом! Но все их козни, все их ухищрения, вся их жестокость по отношению к нашему «белому братству», не принесут им должных результатов, пока мы будем тверды в нашей борьбе, пока мы будем едины и бдительны! Ибо правда на нашей стороне: мы боремся за священные идеалы арийской расы, за освобождение от векового рабства… И мы – победим!
Что-то в его тоне, в его словах было такое, что остальные участники событий стояли тихо, недвижимо, словно были загипнотизированы не столько звучавшими здесь, в лесу при лунном свете словами, но и той энергией, которая исходит от личности, произносившей эти истертые, казалось бы, почти что банальные фразы…
Ни один не посмел перебить лидера группировки восклицанием или неосторожным словом. Ни один из соратников не стал – как это бывало прежде – выбрасывать правую руку в нацистском приветствии, сопровождая этот жест возгласом «Слава России», либо, что практиковалось исключительно в их узком кругу – «Хайль Гитлер!»
Даже Антизог, сам большой мастак толкать пламенные речи, и тот молчал, глядя, как завороженный, сквозь линзы очков на Вольфа, на человека, в котором он много раньше других соратников ощутил с и л у…
– Наша борьба была бы заведомо проигранной, если бы у нас не было друзей и союзников во всех слоях русского народа, – выдержав паузу, продолжил Вольф. – К счастью, у нас есть единомышленники среди сотрудников спецслужб! Через которых мы получаем информацию, позволяющую
нам планировать наши акции и оперативно реагировать на угрозы! Сегодня я встречался с нашими информаторами, которые сообщили мне крайне важные сведения! Камарады! Должен сообщить вам… что среди нас находится п р е д а т е л ь!Вольф сделал еще одну эффектную паузу, во время которой он включил видеокамеру и направил ее на закованного в наручники парня. Включился еще один мощный фонарь – это Паук решил взять на себя дополнительные функции «осветителя»… Краснов по-прежнему молчал, он лишь закрыл глаза из-за слепящего света.
Около минуты Вольф снимал этого воронежского парня, потом выключил камеру и продолжил.
– Итак, среди нас есть предатель… человек, завербованный спецслужбами! Этот Иуда, внедренный пособниками сионистов и кавказоидов, стоит здесь, он слышит и видит меня! И он понимает, что речь идет именно о нем!!
Вольф выключил свой мощный фонарь, направленный на Краснова, так что на какое-то время – из-за того, что все смотрели на освещенную человеческую фигуру – присутствующие как будто ослепли.
– Именем власти, которая мне дана «Белым братством»! Именем России, не склонившей голову под игом сионистов и инородцем, смертный приговор выносится иуде и предателю…
Присутствующие даже дышать перестали…
– …Антону Снаткину, известному также по прозвищу – Антизог!!
Прошло несколько секунд, прежде чем до соратников, равно как и самого Антизога, дошло только что сказанное их вождем.
Вольф сделал два или три шага в сторону. Вновь включил фонарь и направил слепящий сноп света на своего давнего приятеля и соратника. Заработала камера, которую Вольф держал в левой руке – теперь он уже снимал Антизога, который, выставив ладонь, пытался увернуться от направленных на него с двух сторон мощных фонарей – Паук тоже включил свой «бош».
– Вы чё, мужики… чего это за «боян»?! – похоже, Антизог был не столько напуган, сколько обескуражен тем, как повернулись события. – Да выключите вы свои фонари, блин!! Я – предатель?! Что это за…
– Привести приговор в исполнение! – скомандовал Вольф.
Прозвучал негромкий хлопок! Пуля угодила чуть выше левого глаза, пройдя в миллиметрах над оправой очков. Снаткин выбросил вперед правую руку, словно напоследок решил отсалютовать соратникам… И тут же рухнул, упал на залитую серебристым светом траву.
Паук подошел вплотную к распростертому на поляне телу. Прицелился в голову. И еще дважды нажал на курок ПММ с навинченным на дуло глушителем – для верности.
Вольф выключил камеру. Какое-то время на поляне царила кладбищенская тишина…
– Топор! И ты, Шульц! Эту падаль… бросьте в яму! Сверху накидайте какого-нибудь говна… веток… мусора. Чтоб не слишком было заметно!!
Ну?! Чего застыли? Арбайтен, мать вашу… работайте!
Он подошел к Краснову. Тот все это время так и стоял на краю ямы, в которой теперь предстоит гнить косточкам – если не найдут тело – видного оратора, пропагандиста, непримиримого борца с сионизмом, ордами южан и прочими одолевшими русский народ бедами. Каковой – речь о Снаткине – был изобличен как агент этого самого ЗОГа, с которым он боролся лишь на словах, будучи на деле иудой и предателем – по версии геноссе Вольфа.