Девять правил соблазнения

— Правильно. По крайней мере ко всем остальным, кто либо обладает дворянским титулом, либо благодаря своему происхождению носит так называемый титул учтивости.

Джулиана склонила голову набок, обдумывая слова Калли.

— Это сложнее, чем приготовление чая. — Она рассмеялась. — Думаю, моим братьям повезло, что я пробуду здесь недолго. Надеюсь, они сумеют быстро восстановить свою репутацию, которую наверняка несколько подмочит их скандальная итальянская сестрица.

Калли ободряюще улыбнулась:

— Чепуха. Вы поставите общество на уши.

Джулиана выглядела озадаченной.

— А как можно кого-то поставить на орган слуха?

Улыбка Калли стала шире, и девушка покачала головой.

— Это всего лишь речевой оборот. Он означает, что вы произведете в свете настоящий фурор. — Калли понизила голос до заговорщического шепота: — Уверена, что джентльмены настойчиво станут добиваться вашего внимания.

— Как это было с моей матерью? — Голубые глаза Джулианы сверкнули, и она резко мотнула головой. — Нет. Прошу вас, выбросьте идею о моем замужестве из головы. Я никогда не выйду замуж.

— Отчего же?

— А что, если я окажусь точно такой же, как она? — Эти тихие слова заставили Калли промолчать, она не сразу нашлась с ответом, а Джулиана продолжила: — Простите меня.

— Вам незачем извиняться. — Калли коснулась руки девушки. — Могу представить, как тяжело все это.

Джулиана помолчала, не поднимая глаз.

— В течение десяти лет я притворялась, будто моей матери не существует. И теперь обнаружила, что единственная семья, которая у меня осталась, — это ее семья. И эти мужчины... мои братья... — Она умолкла.

Калли внимательно посмотрела на девушку, затем спросила:

— Пока они не кажутся вам вашей настоящей семьей, не так ли?

На лице Джулианы промелькнуло виноватое выражение.

— Неужели это так заметно?

Калли покачала головой:

— Вовсе нет.

— Не думаю, что я им нравлюсь.

Калли решительно качнула головой:

— Исключено. Вы чрезвычайно обаятельная молодая женщина. Мне, например, ваше общество доставляет огромное удовольствие.

Джулиана слегка улыбнулась в ответ и произнесла:

— Николас очень тепло меня принял, но Ралстон... — Она встретилась с Калли взглядом и сказала чуть тише: — Он не улыбается.

Наклонившись вперед, Калли прикрыла рукой руку собеседницы.

— Я бы не стала придавать этому большого значения. Думаю, мне хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать, сколько раз я видела Ралстона улыбающимся.

Джулиана опустила глаза на руку Калли, потом положила свою ладонь поверх ее. Когда их взгляды встретились, Калли увидела в глазах девушки сомнение.

— Я ведь доставляю ему столько хлопот, вам не кажется? Осиротевшая дочь женщины, которая бросила их, вдруг появляется в поисках новой семьи.

Калли понимала, что ей следует закончить этот неуместный разговор: ведь сложности и хитросплетения семейства Ралстон были исключительно их семейным делом, — но не смогла удержаться.

— Не новой семьи. Старой, — поправила она. — Той семьи, частью которой вы всегда были, а теперь вам просто пришлось заявить о своем месте в ней.

Джулиана покачала головой:

— Нет. Они ничего обо мне не знают. И я всего лишь напоминаю им об их злосчастной матери. Она — это единственное, что нас связывает. Я уверена, что, когда Ралстон смотрит на меня, он видит ее. Думаю, он будет счастлив, если через два месяца я уеду.

Несмотря на то что Калли было чрезвычайно любопытно узнать об их матери, она воздержалась от вопросов о женщине, которая бессердечно покинула троих таких замечательных детей, и лишь сказала:

— Возможно, братья пока плохо вас знают, Джулиана, но они обязательно познакомятся с вами получше. И полюбят. Я могу предположить, что они уже кое-что делают для этого. Могу также предположить, что через два месяца вам не позволят уехать. А даже если позволят, надеюсь, что вы передумаете и останетесь.

Сверкающие глаза Джулианы наполнились слезами.

— Семь недель и шесть дней.

Сердце Калли сжалось.

— Честное слово, я провела с вами один день и теперь тоже чувствую себя ответственной за ваше будущее. Думаю, мы с вами подружимся.

Джулиана улыбнулась сквозь слезы. Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и смахнула слезы, решив на время забыть о своих сомнениях.

— Вы давно дружите с моим братом?

Калли оцепенела, услышав этот вопрос.

— Дружим?

— Si [5] . Ясно, что Ралстон очень вас ценит и считает другом. Сегодня утром он с радостью сообщил, что получил ваше согласие взять меня в качестве протеже. Если бы вы не были друзьями, зачем бы вы пришли сюда, рискуя собственным положением, чтобы уберечь меня от промахов и ошибок?

Калли понимала, что не может сказать правду. «Понимаешь, Джулиана, в жизни женщины наступает такой момент, когда она готова на все ради поцелуя». Она помолчала, пытаясь найти подходящие слова; Джулиана неверно истолковала ее молчание.

5

Да (ит.).

— Ага, — произнесла прелестная итальянка, и в этом маленьком слове прозвучало осознание, — понимаю. Вы ведь больше, чем друзья, si?

Калли широко раскрыла глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Вы его... — Джулиана мгновение помолчала, пытаясь точнее выразить свою мысль. — Его inamorata [6] ?

— Прошу прощения? — Вопрос закончился сдавленным писком.

— Его любовница, да?

— Джулиана! — Возмущение одержало верх, и Калли, приняв одну из своих самых представительных поз, произнесла тоном настоящей гувернантки: — С гостями не обсуждают возлюбленных, любовниц или какие-то другие интимные вещи!

6

возлюбленная (ит.).

— Но вы же не просто гостья! — Джулиана выглядела смущенной. — Вы ведь мой друг, не правда ли?

— Конечно. Но и с друзьями также не говорят о таких личных делах!

— Прошу прощения. Я не знала. Я думала, что вы с Ралстоном...

— Ничего подобного! — Слова лились легко, но голос у Калли дрожал. — Мы не любовники. И даже не друзья. Я здесь, чтобы помочь тебе, потому что ты мне нравишься. Мне приятно твое общество. И маркиз Ралстон не имеет к этому никакого отношения.

Джулиана посмотрела Калли прямо в глаза, помолчав немного, затем ответила: