Девять правил соблазнения

Калли обернулась лишь спустя несколько минут, и он был поражен той болью, которую увидел в ее глазах, блестевших от непролитых слез. От этой невысказанной и невыплаканной женской печали Ралстон почувствовал себя настоящим негодяем. Он судорожно сглотнул, пытаясь найти нужные слова, так как видел, что она ждет их. Эти слова, которые смогут если не исправить, то хоть как-то сгладить произошедшее... слова, которые остановят готовые пролиться слезы.

Он хотел найти самые правильные слова. Пусть нельзя ничего вернуть и исправить, но в этой ситуации он обязан был оставаться истинным джентльменом. И поэтому сказал то, что, по его разумению, обязан был сказать джентльмен, и то, что в подобной ситуации, как ему казалось, хотела бы услышать женщина. То, что должно было остановить слезы Калли.

— Пожалуйста, прости меня. Мы, конечно же, поженимся!

Повисла долгая томительная пауза. Калли с искренним недоумением смотрела на Ралстона, словно тот прямо на ее глазах внезапно лишился рассудка. Он ждал радостного вскрика, пылких объятий, даже, возможно, слез радости — словом, хоть какой-нибудь реакции на свое столь благородное предложение.

Но когда Калли, натягивая перчатки, заговорила, Ралстон услышал совсем не то, чего ожидал.

— Спасибо за исключительно поучительный вечер, милорд. Вас не затруднит отвезти меня домой?

Что ж, по крайней мере она не расплакалась.

Глава 19

— Что он о себе возомнил, этот надменный... надутый и чванливый фанфарон! — бормотала Калли себе под нос, яростно вытаскивая великолепные книги библиотеки Аллендейл-Хауса из книжных шкафов и безжалостно швыряя их себе под ноги. — «Мы, конечно же, поженимся!» Да я не выйду за него... даже если он... останется единственным мужчиной... во всем Лондоне!

Она сдула с глаз выбившуюся прядь и отерла запылившиеся руки о подол серого шерстяного платья, затем обвела взглядом библиотеку, в которой бушевала вот уже целый час. В библиотеке царил полный хаос. Книги были повсюду — на столах и креслах, некоторые сложены в стопки, но большая часть беспорядочными грудами валялась по всей комнате.

С того момента как несколько часов назад Ралстон, в экипаже которого в течение всей поездки царило ледяное молчание, подвез ее к Аллендейл-Хаусу и Калли тайком добралась до своей постели, ее раздирали два противоположных желания: залезть под одеяло и никогда больше оттуда не вылезать и немедленно отправиться прямиком в Ралстон-Хаус, разбудить хозяина и высказать ему все, что она думает о его благородном предложении.

Несколько мучительных часов она вновь и вновь прокручивала в голове события этой ночи, и слезы быстро высыхали от гнева, когда она вспоминала, как Ралстон все испортил.

Вместо того чтобы сказать какие-нибудь замечательные слова, уместные в подобной ситуации — например: «Ты самая бесподобная женщина, какую я когда-либо встречал», или «Как я смогу теперь жить, после того как обрел рай в твоих объятиях», или «Я люблю тебя, Калли, такой любовью, о которой не мог даже и мечтать», или даже «Может, нам стоит повторить?» — он взял и все испортил своими пошлыми извинениями.

Хуже того, он упомянул о женитьбе.

Нет, конечно, он мог упомянуть и о женитьбе. И она бы рада была это услышать, где-нибудь между «Ты самая бесподобная женщина, какую я когда-либо встречал» и «Как теперь я смогу жить, после того как обрел рай в твоих объятиях». Было бы чудесно, если бы, глядя ей прямо в глаза с выражением абсолютной преданности, он сказал: «Сделай меня самым счастливым, самым удачливым мужчиной в мире, Калли. Выходи за меня замуж».

Конечно, если бы он это сказал, она бы с восторгом бросилась в его объятия и позволила всю дорогу домой целовать себя до бесчувствия. А сейчас лежала бы в постели, мечтая о долгой и счастливой совместной жизни маркиза и маркизы Ралстон.

А вместо этого сегодня утром, которое могло бы стать утром после самого замечательного вечера всей ее жизни — не считая тех, что еще должны были наступить, — она занимается наведением порядка в библиотеке.

Уперев руки в бедра, Калли резко качнула головой, окинув взглядом открывшуюся ей картину. Сначала ей придется вытереть пыль.

Она подошла к двери и рывком открыла ее, собираясь приказать лакею принести ей щетку для обметания пыли, и обнаружила за дверью Марианну и Анну, которые о чем-то тихо перешептывались. Звук открывшейся двери заставил их резко поднять головы, и Калли заметила, как у горничной при виде хозяйки округлились глаза.

Калли как ни в чем не бывало обратилась к ней:

— Мне нужна щетка. — Анна выглядела совершенно потрясенной, словно никак не могла взять в толк, чего от нее хотят, и Калли терпеливо пояснила: — Чтобы стереть пыль. С книг. В библиотеке.

— О Боже, — выдохнула Марианна, — похоже, дело обстоит хуже, чем мы думали.

Калли резко подняла голову и посмотрела на Марианну.

— К чему ты клонишь?

— Что произошло прошлой ночью?

Калли вновь повернулась к шкафам, содержимое которых пыталась упорядочить.

— Ничего не произошло.

— Тогда с чего вдруг ты взялась наводить порядок в библиотеке? — спросила Марианна.

Калли слегка пожала плечами:

— Почему бы и нет? Сегодня у меня нет никаких других дел.

— Ничего более интересного, чем наведение порядка в библиотеке?

Интересно, насколько трудно будет задушить собственную сестру?

— Этим вы занимаетесь только тогда, когда хотите отвлечься, моя госпожа.

И горничную в придачу.

Марианна встала и подошла к Калли, которая продолжала расставлять книги.

— Но ведь ты обещала все мне рассказать.

Калли вновь пожала плечами:

— Рассказывать нечего.

Их диалог был прерван стуком в дверь. Внимание всех переключилось на дворецкого, который, сделав вид, что не заметил царившего в библиотеке беспорядка, поклонившись, вошел в комнату, тщательно прикрыв за собой дверь, словно пытаясь оградить их от какой-то опасности.

— Миледи, прибыл лорд Ралстон. Он просит вас принять его.

Марианна и Анна удивленно переглянулись, затем Марианна повернулась к Калли и бросила на нее многозначительный взгляд.

— Просит принять.

Калли посмотрела на сестру, сделав круглые глаза, и обратилась к дворецкому:

— Спасибо, Дэвис. Можете передать маркизу, что меня нет. Скажите, что сможет застать меня позже.

— Да, миледи.

Дворецкий коротко поклонился и вышел.

Калли закрыла глаза и, пытаясь успокоиться, сделала глубокий вздох. Когда она вновь открыла глаза, то сразу заметила, что Марианна и горничная пристально разглядывают ее.

— Так, значит, рассказывать нечего?