Девять унций смерти

— Пока ничего, — раздраженно фыркнул Якш. — Вот когда ты принесешь мне все, что я сказал, тогда и сделаю. А то настроили тут… тюрьма называется!

— Принесешь?! Да ведь ты прежде того сбежишь, скотина!

— Вот уж нет. С чего это мне сбегать? Я намерен серьезно поговорить с вашим судьей.

— Ага. Как же! Ври больше! С судьей он побеседовать рвется! Ишь ты рожа бандитская! — прошипел стражник и вызвал подмогу.

— На колени! — взревели двое здоровенных стражников, вбегая в камеру и замахиваясь алебардами.

И Якш упал на колени. Упал, подхватил выдранную оконную решетку и одним рывком припер обоих стражников к стене, вместе со всеми их алебардами.

— Вы мне тут работать не мешайте! — строго сказал он. — Не то за уши оттаскаю!

Короткий меч охранника уперся ему в шею.

— Немедленно отпусти их! — приказал он.

— Ты еще тут? — удивился Якш. — Я же ясно сказал, что тебе следует делать.

— Я тебя понял, — кивнул охранник. — А теперь просто опусти решетку.

— Отодвинь меч, — с деланым испугом попросил Якш. — Порезаться боюсь.

Охранник отодвинул меч, и решетка в руках Якша моментом выбила его из рук, после чего вернулась на место с невероятной скоростью.

— Вы плохие воины, дорогие мои, — сообщил Якш всем присутствующим. — Очень плохие. Если бы я захотел, я бы уже убил всех троих. Но я не хочу. Я хочу установить это решетку так, как должно.

— Принеси все, что этот придурок требует, — пропыхтел один из прижатых стражников.

Уже поднявший было меч охранник застыл в глубокой задумчивости, а потом, неловко сунув свой клинок в ножны и пожав плечами, отправился за указанными Якшем материалами.

— А пока он туда-сюда ходит, давайте покажу вам, как алебарду правильно держать, — предложил Якш, опуская решетку.

* * *

— Вот так! — гордо объявил Якш, отойдя на два шага и созерцая проделанную работу. — За такой решеткой и посидеть не стыдно!

— Сколько лет в страже — первый раз такое вижу! — потрясение промолвил один из стражников. — Чтобы арестант сам тюрьму ремонтировал: расскажи — не поверят!

— Ничего, мы сейчас еще и дверью вашей займемся, — посулил Якш. — Мне ее тоже вынести или на слово поверите, что плохо держится?

* * *

Судья ле Пеллетье находился в крайнем недоумении. Вот уже полчаса незнакомец, назвавшийся Джоном из Реймена, расхваливал самого господина судью. На все лады расхваливал, так подробно и старательно, что аж странно делалось. И ведь со знанием дела расхваливал. Что он — на всех его процессах умудрился побывать, что ли?

— Подождите, уважаемый, к чему все эти восхваления? — наконец перебил его судья, чувствуя, что в противном случае придется ему ночевать в своем судейском кресле. Поздно уж будет домой возвращаться.

— Я в затруднительном положении, — ответил незнакомец.

— То есть вы никак не можете перейти к сути дела? — спросил судья.

— Я слишком уважаю вас, чтоб предлагать взятку, — ответил его собеседник.

— А вы собирались дать взятку?

— Несомненно. Но не могу. Рука не подымается.

— И правильно делает. Я имею в виду, рука ваша правильно делает. Не то пришлось бы заковать ее в кандалы. Взятка уголовно наказуема. А что вам, собственно, от меня надо?

— Да помочь одному чудаку хочется, — откликнулся незнакомец.

Прозвучало это небрежно, но под небрежностью таилось напряжение; чувствовалось, что некий чудак очень важен этому странному незнакомцу, столь многое вызнавшему о самом господине судье.

— Помочь? — переспросил судья. — А что с ним?

— Да у вас в кутузке обретается, — обронил незнакомец.

— Кутузка не моя собственная, она городу принадлежит, — с усмешкой заметил судья. — Кстати, правильно будет говорить не «кутузка», а городская тюрьма.

— Думаете, для того, кто в ней находится, есть разница?

— Не знаю, — пожал плечами судья. — Правда, не знаю.

— А он, думается, уже знает, — вздохнул незнакомец. — Вот я и хотел бы ему помочь.

— Вот как? И что же он совершил?

— Да мостовую в переулке разобрал.

— Что, серьезно? — удивился судья.

— Я и сам удивляюсь, — развел руками незнакомец.

— Ничего об этом не слышал. Какое странное преступление.

— А это вот только что вот произошло. Вам, вероятно, еще не доложили, — промолвил незнакомец.

— Так вы хотите заступиться за него? — спросил судья.

— Вовсе нет. Всего лишь поторопить слушание дела, — ответил незнакомец.

— Даже так? А заступиться совсем-совсем не хотите? — судье стало окончательно интересно.

— Не вижу необходимости.

— Вот как? А почему?

— Потому что он прав.

Когда посетитель ушел, судья с изумлением обнаружил, что несмотря на то, что тот представился, «такой-то» из «оттуда-то», он так и остался незнакомцем. Судья называл его так про себя все время визита. Незнакомец. А теперь он ушел, и… судья изумился еще больше, внезапно сообразив, что уже не помнит ни имени, ни места.

Такой-то из оттуда-то… Вот и все, что осталось.

* * *

— Если вы так уверены в его виновности, — задумчиво промолвил судья, глядя прямо в глаза помощнику распорядителя работ, — то скажите, почему вы тогда настаиваете, чтоб его дело решил городской суд, а не суд вашей собственной гильдии?

Помощник распорядителя работ ответил неразборчивым бурчанием.

— Что вы там бормочете? — насмешливо спросил судья, чутким опытным ухом уловив среди бурчания страшные ругательства в свой адрес.

— Благословляю мудрость нашего суда, ваша честь, — отозвался помощник распорядителя работ.

— Да? Что ж, вот вам мой мудрый вердикт, — возвестил ле Пеллетье. — Решением суда городского дело передается в суд гильдии. Ответчика, Трампа, сына Уинта, из-под стражи освободить условно, с тем чтобы он обретался в черте города вплоть до собрания суда гильдии каменщиков, на коем ему и предстоит держать ответ.

— Да он же сбежит! — воскликнул помощник распорядителя работ.

— Не сбежит, — усмехнулся судья. — Я за ним прослежу.