Девять жизней Рода

Проснулся как всегда рывком, вынырнув из тяжёлого сна и не дома… в больнице. Одного взгляда хватило, что бы окончательно осознать, где нахожусь – куча аппаратуры вокруг, датчики, тянущиеся к моему телу, какие-то провода. И спящая рядом на стуле Маша. Вот уж кого не ждал увидеть рядом с собой, точно не её.

– Лисичка-сестричка, - хотел подурачиться, но почувствовал, что в горле торчит трубка, мешающая говорить. Я что, под аппаратом ИВЛ? «Прогнал» состояние, вроде ничего особо не болит. Рукой стянул пониже одеяло. Увидел перевязанную грудь, а что под бинтами, кто знает? Вынул трубку и понял, что дышать могу самостоятельно. Положил трубку рядом и, видимо, сработала какая-то сигнализация, потому что через полминуты в палату, где я лежал, ворвалось с полдесятка медиков. Смешно стало, что когда увидели лежащую рядом с головой трубку и без слов попытались вновь её засунуть мне в горло, не смотря на то, что я демонстративно закрывал рот рукой. Отбрасывали руку в сторону и пытались разжать зубы, пока кто-то не обратил внимание, что я, вообще-то, жив и вполне себе в сознании. Успокоились черти, отстали.

– Привет, Машутка, - слова дались с трудом, но меня поняли. Руку нежно пожали и, как показалось, даже прослезились. – Ты чего здесь, а не там, где должна быть?

– Моё право быть там, где я нужна и наиболее полезна, – девушка покраснела и, когда её попросили на время отойти от койки, как мне показалось, с радостью покинула палату. Сказала, уходя, что скоро вернётся.

– Как наши дела? – Мерзкая формулировка вопроса, который неизменно слышал каждый раз, когда попадал в больницу. Тем более было странно воспринимать подобное от врача, который, прямо скажем, выглядел более чем пожилым. Лет сто ему было, не меньше.

– Как обстоят ВАШИ дела, можете знать только Вы, да и как мои дела, тоже только Вам известны. Я здесь так, для мебели, койко-место занимаю.

– Раз пытаетесь злиться и шутить одновременно, уже неплохо. Самочувствие? Ах, простите, как сами себя чувствуете? Вопрос на этот раз задан корректно? – старик даже не улыбнулся, но вот глаза его искрились смехом. Подобное бывает, когда человек душой до сих пор юный.

– Вроде ничего не болит. Дышится свободно, но вздохнуть полной грудью не могу – повязка мешает. Железа из меня много вынули?

– Ну, вызывать машину для скупки металлолома не стали, много бы не заработали, а так… три из груди, одну из руки и ещё одну из шеи. Последняя самая лёгкая, рикошетом от нагрудной пластины немного зашла под кожу. С остальными пришлось повозиться, но Ваш организм оказался настолько удивителен, да и воля к жизни такая, что через пару недель смогу Вас с полным основанием выписать.

– А сколько я здесь валяюсь? – Две недели лежать в больнице ну никак не входило в мои планы.

– Сегодня четвёртый день. Мы искусственно держали Вас в бессознательном состоянии, зная заранее, что Вы сразу же попытаетесь отсюда сбежать. Могу предложить альтернативу. Дома, как известно, стены помогают, только за Вами должен быть уход. Мне тут шепнули, что Вы вполне самостоятельный человек. Готовить умеете и даже знаете где находится туалет, но у плиты стоять Вам слишком рано, да и не сможете стоять, упадёте, а как следствие – вернётесь ко мне. Последствия ходьбы до санузла будут аналогичными.

– Уважаемый, и кто Вам столь много обо мне рассказал?

– Так сюда столько Ваших поклонниц набежало, отбоя нет. Их в дверь, они в окно. Их в окно, они чуть ли не подземный ход копают. Четыре дня осады в больнице, это, знаете ли, ещё надо пережить.

Вот разговаривал со стариком и было у меня ощущение, что всё происходит не в реальности, да и сам старичок напоминал кого-то из знакомых. Было ощущение, что передо мной собирательный образ из всех тех цифровых копий, что имелись у творца.

– «Молодец, паря, голова работает»,– голос старика раздался уже внутри моей головы. – «Только здесь я в обличии живого человека, медицинского академика и не во сне, в реальности. Значит так. То, что предприняли медики, для их уровня более чем достойно, но тебе надо попасть домой. Там творец приведёт тебя в порядок гораздо быстрее».

– «Он же упомянул, что не является хирургом и не способен синтезировать нужные лекарства».

– «Он много чего говорит, но способен делать намного больше. Так что готовься. Сегодня-завтра тебя отвезут домой».

– Ольга как? Жива? – спросил уже голосом и заметил, что остальные медики вокруг словно отмерли, зашевелились, стали клацать по кнопкам аппаратуры, другие готовили шприцы для уколов.

– Жива, хоть не столь здорова как хотелось. Три ранения, одно из которых несущественное. У неё процесс выздоровления происходит значительно медленнее. Начала ходить, хоть и с трудом. Думаю, скоро увидитесь.

Старик покинул палату, а вскоре, получив пару болезненных уколов и воткнув в вену капельницу, и остальные медики оставили меня в покое и. Закрыв глаза, я впал в какое-то странное состояние. Не дремал, но был словно в параличе, проигрывая перед глазами то, что произошло во дворе дома брата Ольги. Прокручивал ситуацию со всех сторон, выискивая как свои ошибки, так и своей спутницы. Конечно, первое, что пришло в голову – надо было уходит в парадную. Всяко там мы были бы лучше защищены. С другой стороны кто знал какое оружие имели боевики? Один выстрел в дверь из гранатомёта и мы двое просто прекратили своё существование, а из машины они выстрелить не могли. Или могли? Кто им мог помешать выйти с другой стороны и, прикрываясь бронёй, спокойно разрядить в нас оружие? Что помешало? Азарт боя? Отсутствие опыта или наоборот, имеющиеся опыт и понимание, что реактивная струя от выстрела их самих уничтожит? Теперь не расскажут…

В палату медленно, боком, подволакивая ногу, зашла Ольга. Ей помогала Маша, придерживая за поясницу.

Моя боевая подруга заметно похудела, осунулась и выглядела, прямо скажем, не очень. Особенно бросились в глаза бледность лица и на этом фоне воспалённые веки.

– Привет, – в унисон поздоровались друг с другом и улыбнулись.

– Саш, ты как?

– Сама видишь - каком книзу, но чувствую себя вполне нормально, а ты?

– Если честно, не очень. Не так нога, как рука постоянно ноет. Знаешь, что хочется? На берег озера, где смогу забыть про все болячки.

– Договорись с врачом, и поехали сегодня со мной домой.

– Как домой? – девушка удивлённо распахнула глаза. – Тебя уже отпускают? Не может быть.

– Надо уметь убеждать. Сегодня вечером или завтра с утра меня отпустят, я договорился, но поставили жёсткое условие, что бы за мной присмотрели.

– Ты как, поможешь? – Ольга повернулась, но Машутка отрицательно покрутила головой.

– Не смогу, как бы ни хотела. Сегодня заканчивается срок, на который меня отпустили родители. Если задержусь, шум поднимется до небес. Простите, ребята, в самом деле не могу.

– Понимаю, - мне было жалко отпускать от себя девочку, но понимал, что нельзя играть на чувствах Маши. Эгоизм до добра не доведёт. – Спасибо, милая, за заботу и уход. Честное слово, для меня ты всегда будешь самым желанным гостем в доме. Будет трудно, одиноко, знай, тебя всегда примут и окажут помощь.

– Саша, - Маша подошла к кровати и нежно поцеловала меня в губы. – Спасибо тебе за всё. – Шепнула, наклонившись к голове. – Береги Олю. Она за эти дни многое о тебе рассказала. Любит тебя… как и я.