Девятиэтажка

На стене коридора жёлтой краской был прописано следующее:

«Выходя из Дома НЕ ЗАБУДЬ:

Взять фонарь и спички

Взять соду

Взять оружие (арматуру и всё, что пошлёт бог)

Взять аптечку (было зачёркнуто) бинты (тоже зачёркнуто) тряпки и жгут

Взять шумелки

Сообщить как минимум двум товарищам, куда ты пошёл

Не слушать цикад в северной части леса (криво приписано у пола)»

– Соду? Шумелки? – удивился Вадим.

– Забей пока что, – посоветовал Глеб. – Это для местных жителей.

– Для монстров? – уточнил Вадим.

– Дофига догадливый, – заметил Борис.

В комнате было ещё холоднее: стекло в оконном проёме отсутствовало, а на улицу вела тонкая верёвочная лесенка. Сама комната была завалена склянками, старыми развороченными консервными банками, и как всегда – порванной одеждой. У Вадима уже начинали трястись руки от грязи на пятом этаже.

– Почему у вас никто не убирается? – брезгливо спросил Вадим.

– Вот ты и уберёшься, – хмыкнул Борис.

– Сначала я, потом Борис, потом Вадим, потом Карина, потом Глеб, – объявила Настя и полезла вниз.

Когда подошла его очередь, Вадим не поверил, что за окном наступило утро: было всё так же темно, как когда Настя показывала ему Больницу через щель в своей квартире. Низкие серые, почти чёрные облака стелились почти по крыше Больницы. Ледяной лес сковывал неподвижный снег: ветер не дул, и холод непоколебимо доминировал над всем вокруг. Посмотрев вниз, Вадим увидел, что Настя уже стоит на земле перед подъездом, а Борис спускается на середине, сильно раскачивая лестницу.

– Подожди, пока он спустится, и лезь, – посоветовала Карина сзади.

Вадим никогда в жизни не пользовался верёвочными лестницами и теперь, перебравшись на сторону улицы, старался не смотреть вниз. Спускаясь, он перелазил через чёрные окна нижних этажей, за которыми не было видно абсолютно ничего. Оказавшись на земле, он спросил Настю:

– А что будет, если зайти на нижние этажи с улицы?

– Не удаётся, – ответила она, глядя как ловко и быстро спускалась Карина, перешагивая через две ступеньки. – Дверь подъезда с улицы не открывается, окна не разбиваются. Единственный способ попасть на наш этаж – эта лестница, а на другие этажи с пятого – лифты.

Глядя на земле на высоких и мускулистых Бориса с Глебом, на Карину плотной комплекции и на миниатюрную Настю, Вадим думал, как же последняя выживает и борется с монстрами. Судя по тому, что Настю признавали мэром и лидером экспедиций за едой, она это делала ещё и лучше всех.

– У вас нет нормального оружия, кроме?.. – Вадим показал на арматурины, которые все сжимали в руках.

– На других этажах было, – ответила Настя. – Здесь стрелковое оружие не настолько нужно.

– Всего-то без него умирают люди, – хмыкнул Глеб. Было видно, что они с Настей не в первый раз касаются этой темы.

Они вышли на асфальтовую дорогу перед Девятиэтажкой. В отличие от настоящего московского пейзажа, здесь не было мусора и машин. На другой стороне улицы за забором из сетки-рабицы возвышалась Ховринская Заброшенная Больница. Прямо напротив места спуска в заборе была выломана секция.

– А куда ведёт дорога? – спросил Вадим, всматриваясь вдаль асфальтированной дороги.

– Никуда, там везде лес, – ответила Настя, заматывая шарф вокруг лица и оставляя открытыми только глаза.

Действительно, вдалеке дорога уходила в туман, из которого нечётко проявлялись силуэты голых деревьев. Туман стелился плотными клубами, словно куски от тёмных облаков отвалились и обрушились на землю. Вадим тоже закутался плотнее, и их маленькая экспедиция направилась к Больнице.

– Не отходи от нас ни на шаг, – предупредила Настя, когда они пролазили через дырку в заборе.

Перед больницей посреди леса – бывшего парка – простиралась широкое замёрзшее болото. Пришедшие втыкали арматуру в лёд и держались за неё, чтобы не упасть, а у Бориса были наколоты шипы на ботинках, напоминающие «кошки» альпинистов.

– Надеюсь, внутри не скользко? – спросил Вадим.

– Не настолько, – ответила Карина, чуть не поскальзываясь.

– Вы не катаетесь здесь на коньках? – усмехнулся Вадим, пытаясь не вглядываться вглубь леса, где как будто двигались тёмные фигуры.

Ему никто не ответил. На первый этаж Больницы они залезли через пустое окно. Обледеневший пол пустой палаты с одной поломанной сетчатой кроватью посередине был завален мусором, окурками, пустыми банками.

– А в Москве это обычная больница? – спросил Вадим, подсвечивая стены с неясными надписями фонарём, который ему дал Глеб.

– Нет, она пустует, – ответила Настя. – Ховринская Заброшенная Больница – самое популярное место в Москве для идиотов, которые лазят по заброшкам.

– Такое огромное здание – и не используется? – удивился Вадим, когда они вышли в широкий коридор с обвалившейся штукатуркой и бесконечными граффити на стенах. – Земля же под ним стоит миллионы. Почему не построили жилые дома?

– По официальной версии здание признали аварийным из-за болот под ним, – ответила Настя. – Строительство остановили, когда фундамент стал проседать. Ещё в девяностых, кажется… Потом она много раз переходила из рук в руки, и так до сих пор не снесена. Подростки сочинили о ней тысячи легенд, и их много знает Фил. Он рассказывал, что когда-то лазил в неё. И кто знает, возможно в реальной Москве кто-то видит тех же монстров, что и мы…

По спине Вадима пробежал холодок. Страшилки о призраках и монстрах с детства его пугали, хоть он и не верил в паранормальные явления и прочую чушь про экстрасенсов. А теперь, вроде как очутившись в другом мире, который оказался несправедливо маленьким по сравнению с тем, что понимают под словосочетанием «другой мир», он не знал, как относиться к сверхъестественному.

– Больница связана с тем, что происходит в Девятиэтажке? – спросил Вадим.

– Да кто ж её знает, – ответил Борис, набирая какие-то склянки из шкафа в коридоре. – У нас не так много ответов, как тебе кажется.

– В Москве Больницу держат на замке, в неё нельзя заходить, – продолжила Настя. Чувствовалось, что историй о заброшке она знает не один десяток. – Охрана дежурит круглосуточно, и не зря. Несколько подростков умерло от несчастных случаев: перекрытия обрушались, лестницы складывались… И раньше было популярно прыгать с крыш. Поэтому её хоть и не сносят, людей внутрь не пускают.

– А можно подняться на крышу? – спросил Вадим.

– Нечего там делать, – хмыкнул Глеб.

– Пошли, почему нет, – сказала Настя.

– А мы лучше займёмся делом и отправимся за едой, – недовольно предложила Карина.

– Нет, – отрезала Настя. – Все помнят, что бывает, когда люди разделяются в Больнице. Все идём наверх.

Остальные недовольно заворчали, но последовали за Настей. До лестницы они шли по бесконечным извивающимся коридорам, и Вадим не мог понять, в виде какой странной геометрической фигуры Больницы построена.