Девятый конвой

– Представляете, удрать хотел! – возбужденно сообщил сержант. – Я уже на лестнице его застал.

Архипов сблизился с ним и вежливо осведомился:

– Ты что же, сука, насчет численности караула набрехал?

– Их должно было быть четырнадцать. Откуда взялся пятнадцатый, клянусь, не знаю, – проговорил Маслак.

– Не знаешь? Эх, не нужен ты был бы, расстрелял бы я тебя к чертовой матери. Уведите эту мерзость.

Прибежал встревоженный Полянский со странной новостью. В багажнике белоснежного «Форда» он не нашел ни Тину Корш, ни Анатолия Минько! Крышка поднята, бывшие сподвижники Грабовского пропали! И что бы это значило?

– Ладно, хрен с ними, – раздраженно отмахнулся Вадим. – Хотят вернуться к своим – туда им и дорога.

На железной двери заброшенной подстанции висел навесной замок. Искать ключи у мертвых было как-то чересчур. За дверью шумели, доносились взволнованные голоса. Надрывно причитала женщина.

– Товарищи, отойдите от двери! – крикнул Архипов в узкую щель, выждал пару мгновений и очередью выбил дужку замка из корпуса и ржавой проушины.

На тяжелую дверь пришлось навалиться втроем. Она отворялась медленно, с невыносимым скрежетом.

– Народ, выходите, мы свои! – закричали бойцы.

Ну вот, наконец-то, теперь они не ошиблись! Лица, знакомые по фотоснимкам, мужчины, женщины. Молодые, в годах. Грязные, кто-то в разорванной одежде. Они подслеповато щурились, недоверчиво разглядывали форму с украинской символикой, в которую были облачены спецназовцы. А те смеялись – чумазые, зверски уставшие, но чертовски симпатичные.

– Да свои, не бойтесь. Пришли по вашу душу.

Взвизгнула молодая женщина в порванных джинсах.

– Ребята, это же наши! Ей-богу!

Толпа вновь заволновалась, люди в едином порыве закричали, стали выбегать из темницы, бросаться спецназовцам на шею. Бойцы дрогнули, стали отступать, смущенно улыбаясь. На шее у Елисеева висела молоденькая девчушка, видимо, медсестра. Несчастный сержант стал розовым от смущения, а уши его побагровели.

– Вы кто, ребята? – взволнованно пробормотал седоволосый мужчина средних лет с разбитой губой.

По наитию он вычислил в Вадиме старшего, схватил его руку, яростно затряс ее.

– Я Дмитрий Алексеевич Нестеров, администратор, старший колонны. Ребята, откуда вы здесь? Я вижу, что наши, но как вы сюда попали?

– Вопросы потом, Дмитрий Алексеевич. Был бой, надо уводить людей. Боюсь, к охране может подойти подкрепление. Скоро будет вертолет, но когда точно, не знаю. Успокойте своих. Надо уходить к лесу. Если что, там сможем укрыться. Ваши люди в порядке?

– Да, живы. У хирурга Маслова Игоря Анатольевича ночью сердце шалило, но мы его откачали – в темноте, представляете? Водителям Ильину и Копыловичу вчера досталось. Парни нервные, обложили матом охрану, те взбеленились, избили их. Ничего, они на ходу, не волнуйтесь.

Нет, он страшно волновался! Капитан боялся смотреть на этих людей, особенно на женщин. Их было шестеро, пять – медсестры. Шестая – врач, доктор Савицкая. Сердце Вадима колотилось, когда он исподлобья озирал этих людей. Две девушки, остальные так, умеренно молодые, без излишнего веса, с неплохими фигурами. Они что-то щебетали, не в силах сдерживать эмоции. Одна споткнулась, ее подхватил недремлющий Полянский. Женщина смутилась, опустила голову.

Вадим не мог понять, откуда столько волнения. Все быльем поросло, он уже забыл о той позорной истории из молодости. Остался лишь привкус горечи и зарубцевавшийся стыд за не самое примерное поведение. Сжалось горло, сердце чуть не выскочило из груди, когда он увидел высокую статную женщину с собранными в пучок волосами. Она похудела за прошедшие годы, стала серьезной, взрослой, но не узнать ее было невозможно. Такая же грязная, как и все остальные, серые брюки покрылись разводами ржавчины, в волосах запуталась листва.

Екатерина вышла на свет божий в числе последних. Она поддерживала сутулого мужчину, который передвигался так, словно шел по минному полю.

«Доктор Маслов», – сообразил Вадим.

Женщина окинула капитана быстрым взглядом, но не узнала. Ее больше волновал тот мужчина, которого она опекала.

– Игорь Анатольевич, дышите глубже, не бойтесь, все в порядке, – проговорила она. – Второго приступа не будет, обещаю вам.

Да, это был тот самый голос! Вадим отвернулся. Ничего удивительного, что Катя его не узнала. Миновала целая куча лет. Перед ней постоянно люди, самые разные. Какой-то чумазый военный, обросший щетиной. Форма нивелирует, стирает индивидуальность.

Люди спешили убраться из санатория. Два джипа стояли на дорожке. Багажник белого «Форда» действительно был распахнут. Судьба резидента Вадима мало трогала, он пришел сюда за другими людьми. Если один из этой парочки – агент, прижившийся при Грабовском, то он найдет способ выбраться из любой передряги.

Народ спешил. Кто мог, бежал, остальные ковыляли. Данилевский с Елисеевым волокли притихшего Цымбала. Кротов поддерживал Макарова. Боеспособных людей насчитывалось не так уж много.

Санаторий, заваленный трупами, остался позади. Перед беглецами простиралась пологая возвышенность. Наверху лес, справа дорога, слева, почти у кромки чащи – заброшенная ферма. Там несколько развалившихся амбаров, проржавевшие силосные башни, хлев, сверкающий пустыми глазницами. Множество подобных остатков разбросано по бывшей всесоюзной житнице.

– Не туда! – крикнул Вадим, не узнавая свой голос.

Кому пришла в голову эта дикая мысль – идти к дороге? Совсем не соображают! Люди остановились и недоуменно смотрели на него. Все, кроме Екатерины. Доктор Савицкая продолжала поддерживать своего подопечного, на все остальное она не обращала никакого внимания.

– Туда! – Он показал в нужную сторону. – Да не на ферму, а в лес!

Вадим изнывал от нетерпения. Он каждой клеточкой тела чувствовал, что опасность рядом, она уже лязгает колесами, скоро будет здесь. Лес – единственное спасение. В нем люди растворятся, а потрепанный спецназ сможет дать бой на опушке. Да, возможно, последний. Где же этот чертов вертолет?

Он шел замыкающим, сгорал от нетерпения, через каждые два шага останавливался и задирал голову к небу. В окрестностях «Белого Ключа» было спокойно. Может, капитан зря себя накручивает? Если пальбу и слышали в ближайших поселениях, то с чего он взял, что помощь караулу примчится сей же час? Страна успешно милитаризуется, но это не значит, что вооруженные боевики сидят на каждом гектаре!

Люди рассыпались по полю. В гору, да по высокой траве идти было трудно. Но ферма приближалась, и у командира появлялось все больше оснований для оптимистических прогнозов. Молодые мужчины уже дошли до построек. Кто-то, запыхавшись, упал в траву, кто-то пошел обратно, помогать женщинам. Игоря Анатольевича теперь волокли двое – Катя и Нестеров, на поверку оказавшийся вполне выносливым мужчиной.

– В лес! – кричал Вадим. – Не останавливаться!

Он бросился к своим ребятам, отстранил взопревшего Елисеева, обнял за талию пыхтящего Цымбала. Прапорщик уже притомился, прыгая на одной ноге. Сотрудники гуманитарной миссии уже шли мимо амбара и остатков силосной башни, запах от которой разносился за версту.

Растрепанная девчонка охнула и успела отскочить, когда дерн под ее ногами вдруг начал проваливаться. Дмитрий Алексеевич Нестеров, поддерживающий доктора Маслова, угодил именно на этот опасный участок. Земля прогнулась, он выпустил доктора, чтобы как-то удержаться, но опора продолжала уходить из-под ног. Нестеров провалился. Его падение сопровождал треск трухлявых деревянных перекрытий. Яма расползлась буквально на глазах, поглотила доктора Маслова и ахнувшую Катю.