Девятый уровень

Сонг смотрела ошарашено на столб пыли, что сейчас стоял на том месте, где были посланники. Неужели он погиб? Только железная воля и опыт службы не позволил Сонг вскрикнуть или дернуться от прикосновения руки к ее плечу. Медленно повернув голову вправо, она увидела сидевшего рядом с ней в кузове посланника, у которого в это момент открылось такое знакомое и родное лицо.

– Это была голограмма. – Усмехнувшись, произнес Максим, кивнув в сторону взрывов.
– Ну, здравствуй, Сонг.

Девушка смотрела на Макса, и не могла произнести ни слова. В горле стоял ком, от которого даже дышать было невозможно. Все, что смогла сделать Сонг, это просто броситься к Максиму и, обняв его, зарыдать от счастья. Ей уже было абсолютно все равно, что подумают другие, да и вообще все равно, главное - что он тут и снова рядом.

Глава 18

Глава 18

За месяц до отправки на миссию.

Нулевой уровень.

Максим.

– То, что ты предлагаешь, невозможно вот так просто взять и сделать.
– Гневно произнесла Мэй, уперев руки в бока, с грозным видом глядя на меня.

– И что тут такого сложного?
– Флегматично поинтересовался я, гладя по голове Алису, которая сидела передо мной на земле и мурчала от удовольствия.

– Потому что это невозможно!
– Уверенно произнесла Мэй, гордо вздернув подбородок.

– Не совсем понимаю причины твоего отказа попробовать.
– Пожав плечами, произнес спокойно я.
– Вон, даже Алиса не против. К тому же, ты сама говорила, что она теперь полностью является воплощением всех моих стихий.

– Ррррр.
– Зарычала смешно Мэй, явно рассердившись, - Сколько раз повторять, что это, во-первых, опасно, во-вторых, очень опасно, и в-третьих, смотри пункты один и два!

Ее раздражение понять можно. Как-никак я уже два часа пытаюсь ее убедить провести эксперимент по выравниванию нитей связи между мной и Алисой. Все началось из-за того, что когда я смог опять попасть в свой внутренний мир, Мэй призналась, что тоже видит эти самые нити связи. Ну а дальше я логично предположил, что если она видит, то может, как Борис, их выпрямлять. А почему бы и нет? Особенно, если брать в расчет тот факт, что та нитка связи, что выпрямил Борис, мало того, что теперь прямая, так еще со временем стала намного короче, тем самым сближая меня с Алисой. Но кроме бездоказательных страхов по поводу того, что это опасно, ничего больше от Мэй не слышно.

Алиса и сама видела эти нити, но с учетом того, что она сейчас была словно маленькая девочка лет пяти, как по внешнему виду, так и по поведению, то доверять такой важный процесс ребенку во всех смыслах опасно. Хотя она-то рвалась - только в путь. Но вот тут я радовался тому, что Мэй может контролировать ее действия, ну и, кроме того, мне удалось случайно узнать слабое место этой маленькой юлы. Стоит мне начать гладить волосы Алисы, и все, кролик в ступоре. Уж не знаю, почему ей это так нравится, но Алиса замирала на месте, словно под гипнозом, и просто тихо мурчала. Правда, иногда она издавала звуки постанывания от удовольствия, заставляя меня и Мэй краснеть. Уж очень они были специфические, хотя, по сути, этот ребенок ничего такого даже не думал. Это просто у нас явно больная фантазия.

Кстати, почему она стала такой, мне объяснила Мэй. Как оказалось, у фей после рождения три стадии взросления. Первая - это когда силы различны, и нет пока еще главенства, и тогда кто быстрее взрослеет, то и становиться главным, после чего "втягивает" в себя остальные сознания сил. Но при этом происходит откат в развитии и это уже начинается вторая стадия. По-другому освоить и осознать сразу несколько эмоций различных стихий невозможно. Причем, чем больше стихий, тем сильнее происходит откат. Так как у меня их четыре, то вот и получили результат. Третья стадия начнется после того, как моя душа отправится на перерождение. Вот этого момента я бы предпочел избежать, но, тем не менее, эта стадия никуда не денется. Так вот, когда носитель отправляется на перерождение, фея может поддаться инстинктам и стать дикой феей, а может обуздать свой переход, и тогда осознает себя в новом мире, но уже как самостоятельная фея. То есть станет, другими словами, как Мэй.

– Ты, кроме рычания и криков, какие-то аргументы можешь привести? – Прищурившись, ехидно спросил я.
– Как это делал Борис, ты видела. Так в чем проблема?

– Проблема в том, что даже если я поясню что и как, ничего не изменится. Если я сказала, что нет, значит, это нет и точка!

– В очередной раз гордо вздернув голову вверх, произнесла Мэй.

– Мне напомнить, как кто-то, используя меня, обманул Локи? – Вкрадчиво, с легкой угрозой, произнес я.

– Это было выгодно и мне и тебе.
– Неуверенно произнесла фея, пряча взгляд.

– Что-то я не ощутил своей выгоды, а вот кто-то надул Локи.
– Все таким же голосом произнес я, пристально глядя на фею.

– У меня получилось!
– Неожиданно воскликнула Алиса, вскакивая с места.

– Что у тебя получилось?
– осторожно спросил я. Уж очень неожиданно она вскочила, да еще и слишком довольный и восторженный вид имела.

– Вот. Смотри!
– Радостно заявило это чудо, и хлопнула в ладошки.

Все что я успел услышать, так это яростный и испуганный вопль Мэй.

– НЕТ!!!

Если у меня когда-нибудь будут дети, то никогда и не при каких раскладах я не буду при них обсуждать дела, задачи и проблемы. Ибо ребенок - это ящик Пандоры. Он может не обратить внимания, может думать о своем, но может со своей детской непосредственностью взять и подумать, о чем говорят взрослые, а потом, придумав свое решение, тут же его воплотить в жизнь. Ибо ему неведом страх, кроме того страха, что глупые взрослые опять вмешаются и испортят такой классный сюрприз. Как например, покрасить вареньем шторы, это ведь весело, прикольно и как раз, как хотела мама, что только что громко рассуждала на тему того, что шторы уже старые и под новые обои или мебель не подходят. А тут как раз будут шторы с вареньем. А разве такие вкусные шторы могут быть некрасивыми? Правильно, по определению не могут. Ведь варенье - это всегда здорово.

Вот только у нас тут, к сожалению, не варенье со шторами, а мое сознание и просто дикая сила маленькой девочки. А главное, искреннее желание помочь взрослому мне в решении всех проблем. В итоге, у меня дикий приступ боли, и сейчас я пытаюсь хоть как-то не потерять свое собственное "я" в том новом мире, который эта "добрая" девочка решила открыть для меня. Любой разум привык цепляется за якоря, такие как: пол, стул, тело, земля, небо и просто любые ощущения реальности. Но что, если этих якорей нет? И даже собственное сознание буксует и с трудом осознает то, что ощущает? Что могу сказать. Ничего хорошего. Особенно, если к этому добавляется нестерпимая боль по всему телу, как будто злобный стоматолог решил, что сверлить лишь один зуб без анестезии - это слишком по-доброму и потому решил сразу сверлить все нервы, что есть в моем теле. Наверно так моя жизнь и закончилась бы, и возможно не только жизнь, но тут по всему внутреннему миру прошла синяя волна, и нежные ласковые руки окружили мое сознание, погасив боль и подарив полное блаженство тишины и спокойствия.

Не знаю, через сколько времени я вернулся назад и осознал себя, но первое, что я увидел, так это бледную Мэй с трясущимися руками, и испуганно прижавшуюся ко мне Алису, которая с опаской осматривалась, словно боясь найти или увидеть кого-то.

– Что случилось?
– Спокойно спросил я.

Уж не знаю, кто и что сделал, но у меня не осталось никаких негативных воспоминаний. Точнее, я помнил, что мне было дико больно, но это было словно не со мной и в далеком прошлом.

– А-а-ат--т-ы--а--и... вот. – Заикаясь, произнесла Мэй, судорожно дергая руками.

– Очень все стало понятно.
– Иронично произнес я, после чего погладив по голове малышку, спросил уже ее.
– Алисочка, а ты что видела?

– Тетю.
– Испуганно произнесла она, с надеждой глядя на меня.
– Ты ведь ей меня не отдашь? Правда?

– Нет, конечно.
– Взяв на руки и прижав к себе это маленькое чудо, улыбнувшись, ответил я.
– Ты только моя, и больше ничья.

– Хорошо.
– Буркнула довольно Алиса, уткнувшись носиком мне в плечо.

– Может скажешь, что это за тетя, и куда она пропала?
– Спросил я ее, видя, что от дрожащей всем телом Мэй в ближайшее время толку явно не будет.