Деяния святых Апостолов

г. Греческая миссия подтверждает свою веру делами (11:27–30)

В те дни, говорит Лука, пришли из Иерусалима в Антиохию пророки (27). И один из них, по имени Лгав, встав предвозвестил Духом, что по всей вселенной будет великий голод (oikoumene, в этом стихе «вселенная», или «обитаемая земля» всегда рассматривалась как нечто, соответствующее империи). Лука прибавляет в своем повествовании: который и был при кесаре Клавдии (28). Клавдий правил с 41 по 54 гг., но историки не отметили «свирепого и всемирного голода» (НАБ) в тот период. Поэтому Ф. Ф. Брюс предлагает более общее выражение «серьезные трудности с обеспечением продовольствием» (АВ), прибавляя, что этот период «действительно был отмечен повторявшимся неурожаем и сильным голодом в различных частях империи» [262] . Иосиф, например, писал о «большом голоде» в Иудее во время правления Клавдия, так что «многие жители умирали от недостатка в съестных припасах», хотя царица Елена [263] покупала и раздавала населению Иудеи огромное количество хлеба и сушеных фиников [264] .

262

Брюс, «Греческий», с. 239; «Английский», с. 243.

263

Царица Адиабены. — Прим. перев.

264

Иосиф, «Древности», ХХ.2.5–6; ср.: ХХ.5.2.

Автора, однако, более волнует не исполнение пророчества Агава, а решение Антиохийской церкви. Ибо тогда ученики положили, каждый по достатку своему, послать пособие братиям, живущим в Иудее (29). Более того, их решение было приведено в действие. Они так и сделали, пославши собранное к пресвитерам чрез Варнаву и Савла (30), которые, послужив проповедниками и учителями, теперь рады были послужить в качестве социальных работников.

Второй визит Савла в Иерусалим, о котором рассказывает Лука, является (хотя не все ученые соглашаются с этим) тем вторым визитом Павла, о котором он сам упоминает в Послании к Галатам 2:1–10. Сходство поразительное. Он пишет, что отправился туда «с Варнавою», что ходил «по откровению» (т. е. по пророчеству Агава), что руководители назидали их, «чтобы мы помнили нищих», что «и старался я исполнять в точности», то есть в облегчении участи голодающих.

Естественно будет спросить, почему Иерусалимская церковь была настолько бедной, что ей потребовалась эта помощь. Может быть, причиной тому явилась их чрезвычайная щедрость, описанная Лукой в Деяниях 2 и 4? Как бы то ни было, теперь пришла очередь Антиохийской церкви проявить щедрость. Они послали, каждый по достатку своему (ср.: 2 Кор. 8:3), точно так же, как раньше иерусалимские верующие распределяли материальную помощь, «смотря по нужде каждого» (2:45; 4:35). Меня всегда интересовало, знал ли Маркс эти два отрывка, не отметил ли их в своем уме. Ибо в своей знаменитой «Критике Готской программы» (1875 год), критике объединенной политики двух движений германского социализма, он призвал их к более радикальным действиям, чтобы общество могло «написать на своих знаменах: от каждого по способностям, каждому по потребностям» [265] .

265

«Карл Маркс: Избранное», ред. Давид Маклеллан. — Karl Marx: Selected Writing, ed. David McLellan (OUP), p. 564–569.

Какими бы ни были наши политические и экономические убеждения, такое умение свести воедино возможности, с одной стороны, и потребности, с другой, относится к области чисто библейских принципов. Эти принципы и должны руководить семьей Божьей. Не случайно иерусалимские получатели антиохийской помощи названы «братиями» (29). Но еще важнее то, что это братство, или семья, включает в себя и еврейских, и языческих верующих и что их братство было утверждено конкретными взаимоотношениями между этими двумя церквами. Иерусалимская церковь отправила в Антиохию Варнаву; теперь церковь в Антиохии отправила Варнаву с Савлом обратно в Иерусалим с пожертвованиями. Эта помощь голодающим предвосхитила тот сбор, который позже организует Павел, когда благополучные греческие церкви Македонии и Ахайи внесут свой вклад в помощь нуждающимся церквам Иудеи (2 Кор. 8 — 9). Эта помощь имела большое значение для Павла. Она символизировала собой их иудео–языческую солидарность во Христе, «ибо если язычники сделались участниками в их духовном, то должны и им послужить в телесном» (Рим. 15:27).

2. Оппозиция: церковь в Иерусалиме (12:1–25)

Лука рассказал нам об одном чудесном обращении за другим — три тысячи уверовавших в день Пятидесятницы, самаритяне, ефиопский евнух, Савл Тарсянин, сотник–язычник Корнилий и многонациональная толпа в Антиохии. Божье слово распространялось все шире и шире. Теперь Лука готов рассказать о первом миссионерском путешествии. Но сначала мы узнаем о трагической смерти Иакова и тюремном заключении Петра, двух Апостолов и руководителей Иерусалимской церкви. Ирод Агриппа I был тираном, на котором лежит ответственность за этот двойной удар, нанесенный Божьей Церкви. В то время эта атака, должно быть, показалась серьезным кризисом, хотя Лука продолжает повествование рассказом об освобождении Петра через чудесное вмешательство Бога. Так здесь противопоставлены друг другу разрушительная сила Ирода и спасающая сила Бога. На протяжении всей истории церкви раскачивался маятник — между расширением церкви и ее оппозицией, между ростом Церкви и ее сокращением, ее продвижением и отступлением, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Но наряду с этим росла непреклонная уверенность в том, что даже силы смерти и ада никогда не смогут победить в борьбе против Божьей Церкви, поскольку она стоит на твердом каменном основании.

Ирод Агриппа I был внуком Агриппы Великого. Он унаследовал определенные черты характера своего деда, и когда императоры Клавдий и Калигула друг за другом отдали ему некоторые Палестинские территории, его царство стало таким же обширным, как и царство его деда.

а. Заговор Ирода (12:1—4)

В то время (Лука намеренно не дает точных дат, а ученые спорят о хронологии событий, записанных в Деяниях 10 — 12) царь Ирод (Лука употребляет именно тот титул, который император Калигула дал царю) поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло (1). Ирод наверняка был хорошо информирован об Иисусе и Его последователях, так как его дядя Ирод Антипа знал и допрашивал Иисуса (Лк. 23:7 и дал.; Деян. 4:27). Он также хотел сохранить римский мир в Палестине, а потому страшился всего того, что могло нарушить этот покой. Его попытки войти в доверие к иудеям вполне соответствовали его политике (а иудеи, естественно, презирали его за римское воспитание и едомское происхождение), он старательно соблюдал все законы, а теперь стал гнать церковь. Поэтому он и убил Иакова, брата Иоаннова, мечем (2), или «обезглавил» его (НАБ). Иисус предупредил и Иакова, и Иоанна, просивших лучшие места в Его Царстве, что им придется испить из Его чаши и разделить Его крещение (Мк. 10:38–39), то есть, участвовать в Его страданиях. Но к тайне Божьего всеведения относится тот факт, что участие в страданиях означало для Иакова казнь, а для Иоанна — ссылку (Отк. 1:9). Петр пока избежал участи Иакова, хотя Ирод планировал казнить и его. Ибо видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра, — тогда были дни опресноков (3). Эти «дни опресноков» шли непосредственно за Пасхой, во время которой по иудейскому закону нельзя было ни судить, ни казнить. Поэтому, задержав его, Ирод посадил в темницу Апостола, возможно, в Антониеву башню в северо–западном углу территории храма, и приказал четырем четверицам воинов (максимальные меры, направленные на обеспечение охраны заключенного) стеречь его посменно, по шесть часов на каждую стражу и, возможно, по три часа в ночную стражу. Намереваясь после Пасхи вывести его к народу, т. е., говоря современным языком, намереваясь устроить показательный суд, Ирод после суда хотел публично казнить Петра.

Ситуация была очень серьезной, даже безнадежной. Для Петра не было никакой возможности избежать смертного приговора. Что могла сделать маленькая община Иисуса, бессильная против вооруженной мощи Рима?

б. Поражение Ирода (12:5–19а)

Иерусалимская церковь не забыла два предыдущих ареста Петра, хотя в то время он находился в руках синедриона (4:3; 5:18). Они также не могли забыть, как Петр и Иоанн после первого своего освобождения присоединились к церкви в общей молитве, восхваляя всемогущество Бога, подтверждая то, что Ирод Антипа, Понтий Пилат, язычники и иудеи — все они собрались против Иисуса, «чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой» (4:23–28). Что касается второго тюремного заключения Апостолов, ангел Господень открыл двери темницы и освободил их (5:19). И разве не мог он сделать то же самое вновь? Итак Петра стерегли в темнице; между тем церковь прилежно молилась о нем Богу (5). Лука использует наречие ektenos (ИБ, «неустанно»; НАБ, «горячо» [266] ), это же слово было прежде использовано, когда говорилось о страданиях Иисуса в Гефсиманском саду (Лк. 22:44). Они верили, что каким–нибудь образом Бог дарует освобождение заключенному в темницу Апостолу в ответ на молитвы верующих (ср.: Флп. 1:19; Фил. 22).

266

В русском варианте: «прилежнее». — Прим. перев.

Итак, два общества, мир и церковь, направили друг против друга свое оружие. С одной стороны, — власть Ирода, сила меча и засовы тюрьмы. С другой стороны, — церковь стоит на коленях в молитве, и это единственное оружие, которым владеет бессильный.

Когда же Ирод хотел вывести его, в ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу (6). Лука весьма подробно описывает меры предосторожности, предпринятые для того, чтобы предотвратить побег или освобождение Апостола. Обычно считалось достаточным приковать заключенного наручниками к одному солдату, но Петр был прикован к двум солдатам, и оба запястья его были закованы в цепи, снаружи же его камеру охраняли еще два стража. Несмотря на то что освобождение, казалось, было невозможным и что скорее всего на следующий день он разделит с Иаковом участь страдальца (во исполнение пророчества Иисуса, что он умрет, как мученик) (Ин. 21:18–19), Петр не выказывал никаких признаков беспокойства, не говоря о тревоге. Напротив, он крепко спал. Позже Павел, в подобной же ситуации в Филиппах, пел и молился Богу (16:25). Это дало повод Златоусту сказать так: «Как это прекрасно, что Павел поет гимны, а Петр крепко спит» [267] . Оба героя Луки, Петр и Павел, смело бросают вызов смерти.

267

Златоуст, Гомилия XXVI, с. 172.

И вдруг Ангел Господень предстал. То, каким был явившийся ангел, в большей степени зависит от наших представлений, в частности, от того, верим ли мы вообще в существование ангелов и в возможность чуда. Верно, что слово angelos можно перевести просто как «посланник, вестник» и что Лука несколько раз употребил это слово в своем Евангелии по отношению к людям. Например, он говорил о посланных Иоанном Крестителем к Иисусу (Лк. 7:24), о самом Иоанне Крестителе (Лк. 7:27), о тех вестниках, которых Иисус послал вперед Себя, чтобы они приготовили все необходимое для пребывания в самарийском селении (Лк. 9:52). Следовательно, можно спорить, утверждая, что здесь имеется в виду посланный человек. Более того, разделяя точку зрения Уильяма Нейла, некоторые считают освобождение Петра «никаким не 'чудом', если оно было организовано сочувствующими из стражи» [268] . Р. Хансон находит вполне «разумным» предположить, что Петр «сумел освободиться благодаря взятке, невнимательности или просто потому, что власти передумали» [269] . Но самым важным моментом для нашего толкования является то, что хотел передать нам Лука, а его позиция в этом вопросе не вызывает никаких сомнений.

268

Нейл, с. 149.

269

Хансон, с. 133–134.

В своем Евангелии и первых главах Деяниях он уже пятнадцать раз ссылался на вмешательство сверхъестественных ангельских созданий, и в этом рассказе он еще раз подчеркивает божественное вмешательство в ход событий через небесного посредника. Итак, словно для того чтобы подтвердить этот факт, свет осиял темницу и произошло неожиданное освобождение через серию быстро последовавших друг за другом действий, пока полусонный Петр недоумевал, пытаясь понять, не пригрезилось ли ему все это. Рассказ Луки не требует никаких дополнительных комментариев:

7 И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу; Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его.

8 И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною. 9 Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение. 10 Прошедши первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им; они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним.

11 Тогда Петр, пришед в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский.