Действо

Увидев, что противника уводят, Бульдозер утробно и яростно завыл, дергаясь в руках хозяина.

– Охренели совсем! – крикнул тот вдогонку Красноцветову, – двор загадили, б…, зверей без намордников выводят!! И…

Но Красноцветов так и не узнал, что еще собирается навесить на него скорый к мордобою хозяин Бульдозера – хлопнула дверь соседнего дома и на крыльце появилась тощая фигура Ключникова с Чаком в обнимку. Бульдозер тут же углядел его и споро ринулся к новой жертве, оценив ее как в разы более доступную, выдравшись из рук хозяина. На лице Ключникова отразился панический ужас и он поспешно юркнул обратно в подъезд.

Скрылся за дверью своего дома и Красноцветов. Проходя лабиринтом коридоров к лестнице, Альма глухо ворчала и вздрагивала, а у самой квартиры выронила что-то из пасти. Алексей Сергеевич наклонился и поднял трофей – предмет спора Альмы с Бульдозером, который та каким то образом смогла уволочь с места побоища.

Еще одну золотую монету.

В липкой обертке от мороженного.

Вот так! Раздражение, вызванное схваткой с агрессивным псом, улетучилось мигом, а его место заняло все сильнее разгорающееся любопытство.

Странный шрифт на монете… Латынь? Пожалуй нет, но что-то близкое. Откуда Альма их таскает? Ведь берет где-то!

Всю оставшееся до окончания рабочего дня время он думал о кладах. Сундуках с грубыми золотыми монетами, закопанными в подмосковную грязь. На обратном пути домой он зашел в магазин сельхозтоваров и купил новенькую, вызывающе синюю саперную лопатку.

Продавщица, отпуская товар, смотрела подозрительно.

Впрочем, копать он пока не собирался. Надо было еще проконсультироваться насчет монеты, что Алексей Сергеевич и сделал во время обязательной вечерней прогулки.

Жертвой расспросов стал Ключников – историк со стажем и неумеренной болтливостью.

– Гав! – злобно сказал Чак. Еще одна вселенская справедливость в том, что большинство таких маленьких злобных псешек никогда не станет большими.

– Ну-ну, малыш, – ласково сказал Ключников, – это дядя Леша, он добрый.

Чак думал иначе, ему хотелось откусить доброму «дяде Леше» нос и как следует его пожевать.

– Так вот племянник…

– Да-да… – рассеянно сказал Ключников.

Он внимал Темину. Тот как всегда энергично и в полуматерных выражениях клеймил нынешнюю рекламу. Он так делал почти каждый вечер, неизменно обливая грязью особо приглянувшийся ролик. Его согласно слушали все, кроме собак и Анечки.

– И вот это! Прокладки! Да достали уже прокладками!

Все кивали – хотя прокладки клеймили не в первый раз, и даже не пятый.

– Да мне перед мужем стыдно, когда они по телевизору идут, – вставила Щапова визгливо.

Дзен поднял одно ухо, прислушался. Иногда, глядя на него, Красноцветов думал, что если тот вдруг человеческим языком заявит о своем неприятии современной автохтонной псевдокультуры он совершенно не удивиться.

Но Дзен ничего не сказал. Сверху моросил дождь.

– Привез монету! Хочет, чтобы посмотрели знающие люди.

– Это я, что ли?

– "Ну уж наверняка не Бульдозер…" – чуть не ляпнул Алексей.

Вместо этого он извлек одну из монет и, дождавшись когда они пройдут под ярким рыжерозовым фонарем, предъявил ее Ключникову. Чак попытался схватить монету вместе с пальцами, но хозяин ловко его отдернул.

Ключников поднял монету и на ней на секунду вспыхнули золотые искры. Капли дождя, блеснув, оседали на гладкой поверхности.

– О, как! – сказал Ключников, – Что-то знакомое… Античное.

– Что? – спросил Алексей.

– Не греки нет, и уж точно не римляне… Может быть этрусски? Я плохо помню…

– Она золотая?

– Ну, мой друг, – сказал Ключников, – я не знаю. Она довольно тяжелая и из мягкого металла, но для определения состава требуется химический анализ. Но я могу утверждать, что даже если это не золото, то нумизматическая ценность это вещицы велика.

– Вот как, – произнес Красноцветов.

– Если это подлинник, – продолжил его собеседник, возвращая монетку Алексею, – то ей место в музее, а не в частной коллекции.

Красноцветов вдруг ощутил, что мир вокруг обретает явственный розовый цвет, и в этом были виноваты вовсе не уличные фонари. Безумие, говорите? Кладов не бывает? Этрусски никогда не бывали ближе, чем на четыре тысячи километров от Москвы?

А это золотая монета. В этом Алексей Сергеевич Красноцветов, скромный бухгалтер сорока пяти лет и без особых амбиций теперь был уверен. Перспективы вдруг обрели невиданную ширь, границы раздвинулись, пропуская неведомое сияющее будущее.

Клад есть. И у него в руках доказательство этого.

Красноцветов сообразил, что стоит посередине мокрого, блестящего от дождя тротуара, что Альма вертится у него под ногами и вопросительно заглядывает в глаза, а впереди удаляется завитой хвост как всегда замыкающей Лаймы Джус. Собачники шли дальше, периодически удивленно оглядываясь. Красноцветов не сомневался, что дальнейший разговор с рекламы перейдет непосредственно на него.

– Наплевать! – по-детски восторженно вымолвил Алексей Сергеевич и потащил Альму домой.

Деньги идут в руки только удачливым. И тем, кто не медлит.

Дома он взял мощный фонарь, не разу еще не бывший в дело, брезентовый рюкзак оставшийся с блаженных времен студенческой молодости хозяина и неизменную лопатку.

Псина следила за действиями Красноцветова с некоторой опаской. Он на миг замер с рюкзаком в руках:

– Альма, ты прелесть! – сказал Красноцветов с чувством, – только не подведи!

Альмин хвост вяло стукнул по полу, отражая некоторое замешательство животного.

Труднее всего было дождаться ночи – Алексей Сергеевич не мог усидеть на месте. Руки его дрожали и совершали в воздухе бессмысленные пассы. Он то и дело хватал монету, поднимал ее к глазам, чтобы удостовериться, что она самая настоящая. Дорогая, золотая, а если продать нумизмату так и вовсе бесценная. И где-то их очень много – монет, завернутых в драные обертки каким то шизофреником.

К полуночи пошел дождь – может быть один из последних в этом году – сильный, прямой, очень холодный. Несущий с собой не обновление, а, напротив, всеобщее увядание.

Красноцветову это было только на руку. Дождь означал, что никто не увидит его безумную авантюру. Когда сравнялось двенадцать часов, он нацепил на себя старый, дырявый плащ палатку, экипировался снаряжением. Глянул на себя в зеркале и криво усмехнулся – так он был похож на одиозного гробокопателя прямиком из позапрошлого века.