Ди-джей 2

— Вовчик, — Валерка посмотрел на съёжившегося мальчишку, тщетно силясь сердито свести брови. — Ты спел правильно? Всё верно? Ничего не упустил?

— Не наезжай на ребёнка! — ди-джей решил заступаться за непризнанного гения. — Может быть, в песне были использованы многозначные слова. Скорее всего, надо понимать смысл слов в контексте всего предложения, а то и всего четверостишья. А может это вообще не песня или песня — но ни о чём. Кто этих проклятых капиталистов разберёт, про что они поют, когда напьются, в своих диких забугорных пабах и клубах.

— …И вообще, нам надо придумать, что то свое — Советское, родное, а не тупо переводить слова с одного языка на другой.

— А, что придумать? — сразу заинтересовался Смирнов.

— Не знаю. Ты же у нас гений по придумыванию и изобретательности — тебе и решать. Вот иди, шевели мозгами и не мешай нам работать.

— Так, — Максим строго постучал по столу ручкой. — Владимир не отвлекаемся. Поём следующую строчку, а то обед скоро закончиться.

Ай хиэ ё

Хат-бит,

Хат-бит,

Хат-бит…

Бегинг-фо-мо…

Паренёк мотороллером затарахтел под мелодию, больше походящую на ранний рэп в исполнении Винни Пуха из знаменитого советского мультика.

В творческую студию «звукозаписи» заглянула новая гостья — секретарь директора Дома Культуры.

— Ребята, Егор Кузьмич попросил передать вам красивые стихи. Он только, что выписал их из какого-то журнала. Сказал, может быть это поможет в написании новой песни.

— Точно! — Валерка хлопнул себя ладонью по голове, и его лицо засветилось от радости как лампочка. — Упасть и не встать!!!

— У нас есть стихи! — его глаза метали молнии, а руки выписывали какие-то необъяснимые движения. — А значит, мы можем создать к ним музыку. Парни!!! Всё гениальное — просто: Берем стихи — пишем к ним музыку — исполняем песню. И всё — работа сделана.

— Старик, на, возьми, — он с деловым видом сунул лист со стихами в руки малолетнего ребёнка. — Попробуй пропеть, что там написал директор. Только… это… проникнись чувствами и соберись! И… думай о чём-нибудь хорошем.

— Че петь, чё ли? — морща курносый, чуть вздернутый нос, певец вопросительно посмотрел на Максима.

— Попробуй. А вдруг получится?

— Гроза прошла. Дождя застыли капли под радужной дугой, — запел парнишка текст под бормотание больше похожее на… (К сожалению Максим, не смог определить, на что походила эта возвышенная импровизация).

Валерка заметался глазами по комнате, схватил со стола гитару и начал подбирать что-то величаво-эпохальное, а может быть эпохально-величавое, понятное только ему.

— В его глазах, как некое виденье, случайно появилась ты, — громко, с выражением тараторил розовощёкий крепыш.

— Трынь-дрень… дрень-трынь… трунь-дрень-дрень, — с непоколебимым упрямством пытался играть художник-оформитель только одному ему понятную «атомную» серенаду.

— Так! Всё! — Макс, как старший по выделенному ему помещению, решил завершить несанкционированный концерт озабоченных мартовских котов.

— Прекращаем самодеятельность! Идём на обед. А потом будем думать, куда плыть дальше.

4

Из небольшой квадратной вахты довольный женский голос напевал песню «Помоги мне» из кинофильма «Бриллиантовая рука».

Любить я раньше не умела так

Огненно, пламенно —

В моей душе неосторожно вы

Разбудили вулкан…

— Марья Ивановна, вы сегодня выглядите прекрасно, — молоденькая уборщица Раиса Селивёрстова, как положено с утра, подошла к тумбе вахтера за инвентарём. — Такая, прям, вся веселая, радостная — поёте! Что-то произошло хорошее?

— Произошло! — женщина повела плечами. Лицо её, до этого вежливо-равнодушное, стало мягким и добрым, в глазах засветилось дружеское участие. — Раисанька, праздник у нас. Как подумаю о нём, просто кровь бурлит от радости. До чего же хорошо на душе!

— Надо же! Здорово! А какой праздник?

— Наконец-то эти охламоны, тунеядцы и воздыхатели противных «Березок», перестанут нам досаждать. Всех до одного повыдерем, словно репей с грядок. И вновь станет тихо и спокойно в нашем доме как в старые добрые времена.

— Неужели? — технический работник удивленно расширила остро блеснувшие глаза.

— Да, Раечка. Правду говорят — есть-таки бог на свете! Главное верить и надеяться. Вот я поверила к концу жизни — и он услышал меня!

— Ой, Марья Ивановна, прям, заинтриговали. Такая прямо загадочная тайна — перетайна. Всё-таки, что произошло?

— Догадайся? — женщина игриво приподняла правую бровь.

— «Березки» будут репетировать, когда вас не будет на дежурстве.

— …И скорее всего где-нибудь в сыром подвале без света, отопления и еды, — девушка попыталась пошутить.

— Нет, не угадала! Лучше.

— Они будут репетировать вообще в другом месте, как вы и хотели — где-нибудь далеко за городом — в каком-нибудь далёком — предалёком, заброшенном селе или даже просто в колхозном поле, засаженном картошкой.

— Хороший вариант ответа. Но опять — нет!

— Всех хипарей-волосатиков вместе с их дурацкими гитарами и магнитофонами забрали в психушку и отпустят через год — полтора, если вообще отпустят — потому, что вы обо всём договорились с ихним начальством!

— Хотелось бы конечно, чтобы это случилось, — «охранница инвентаря» усмехнулась улыбкой голодной акулы. — Но ты опять не угадала.

— Марья Ивановна, сдаюсь. Больше нет вариантов.

— Хорошо, отвечу: В кои то веки комитет комсомола вместе с руководством затеяли нужное дело. Теперь все эти непутёвые бездельники, лоботрясы и хулиганы либо разбегутся по домам, либо, во что я абсолютно не верю, начнут работать.

— Работать? — не поверила девушка.

— Что я тебе рассказываю? Выйди на крыльцо, прочитай объявление и всё поймешь.