Диагноз

Вручив парнишке деньги вместе с его отпавшей челюстью, споткнется еще кто, Сергей захлопнул дверь и вновь недовольно посмотрел на меня:

— За оливки ты торчишь мне кофе…

***

Как-то слишком хорошо. Затишье перед бурей? Всю жизнь я придерживалась философии, что если сейчас хорошо, то потом плохо будет и наоборот. Пока что меня моя жизненная философия не подводила и вела себя крайне логично. Пока рядом был неутомимый энтузиаст, думать о последствиях моего веселья было банально некогда.

Хрипловатый смех где-то под ухом и горячее сбитое дыхание касается кожи. Запускаю пальцы в короткие влажные волосы на его затылке и только сейчас вспоминаю, что надо дышать. Что без воздуха никак. Что рот нужен не только, чтобы стонать, кусать и целовать, но и для того, чтобы втягивать с шумом воздух, когда надо очень быстро заполнить легкие.

Прикрываю глаза и касаюсь головой гладкой плитки на стене, по которой сбегают торопливо капли теплой воды — когда они достигают пола, становятся холодными. По лицу бьют тонкие струи воды, но не успеваю даже нахмуриться и под веками становится еще темнее, не смотря на яркое освещение в помещении — Сергей вновь касается губ, но не так, как пару минут ранее, не с жадностью и напором, а… нежно? Да. Так, словно мы не просто любовники, а действительно близки.

Уже поздний вечер и мы весь день пропинали то самое неприличное, но мне не хочется как обычно ворчать о бесполезности прожитого дня. Восхитительно наплевать. Только сейчас понимаю, как же давно я просто так не бездельничала. Пока я торчала в делах и заботах, жизнь проходила мимо меня. Как же слепа я была раньше и как же жалею сейчас. Сейчас, когда уже поздно что-то менять, но можно напоследок посмотреть, какой была бы жизнь, будь я более… Не знаю. Может, более смелее?

— И все равно не понимаю, — продолжил мужчина ранее начатый разговор, и я не сразу, далеко не сразу соображаю о чем он вообще, ведь мой мозг сейчас не способен на тяжелые мыслительные процессы и виной тому отнюдь не опухоль, причина тому все трет мокрые волосы махровым полотенцем, — На кой черт тебе был я нужен, захотела бы и замуж вышла бы — девка ты все-таки классная.

— Зачем? — меня это даже удивляет, не могу думать о браке, как о чем-то прекрасном, возвышенном и необходимом после того, что пытались провернуть в моей жизнь родители, трижды.

— Как зачем? — удивился Сергей и мокрая, разом отяжелевшая тряпка полетела на спинку кресла, — Все девочки мечтают о белом платье, букете там, — он запнулся, припоминая необходимые атрибуты любой свадьбы, — Банкет на кучу персон, зависть подруг и золотое кольцо?

— Я не все, — отмахиваюсь, как от назойливой мухи — этот разговор кажется мне крайне стремным, — Не хочу, не мое…

— Ну что ты, — цепляет пальцами за подбородок и подняв мою голову, заставляет смотреть в глаза, — Не все же как твои “Ванечки”.

— Тебя там такси ждет, — напоминаю и даже стойко выношу потяжелевший взгляд, — Будешь медлить, и поездка тебе обойдется по стоимости самолета.

— Ты жалко съезжаешь с темы, ты в курсе? — вкрадчиво интересуется, но оставляет в покое и продолжает торопливо одеваться. Мы оба знаем, реши он докопаться до моих тараканов и в итоге бы вытряс все и плевать ему на такси, но он этого не делает, потому что… Что? Не хочет ворошить старые болячки или просто портить настроение? В любом случае, мне от этого только легче, — Будем считать, что в этот раз тебе повезло.

Да, да, да, — лишь киваю и не смею спорить, да.

Уже в прихожей торопливо натягивает обувь и уже открыв дверь, разворачивается ко мне, не отпуская ручку и впивается в губы. Да так, что ноги подкашиваются.

— Не знаю, смогу ли завтра вырваться, — жмет плечами и одёрнув малость помятый воротник, удаляется, до ужаса довольный собой.

Встречаюсь взглядом с соседкой с верхних этажей и вспоминаю, что не совсем прилично одета, точнее почти не одета и ее красноречивый взгляд смутил бы меня раньше, но сейчас… Плевать. Она косится на меня, обходя площадку и торопливо сбегает вниз туда, где только-только стихли торопливые шаги Сергея.

Глава 2

Оказывается, к хорошему привыкаешь очень быстро и когда наутро кровать встретила меня холодным одиночеством, я даже расстроилась. Очень это, оказывается, приятно, когда под боком есть тепло тельце. Мрачно посмотрев на открытое окно, я нехотя опустила босые ступни на холодный пол и скованная утренней прохладой, поплелась к источнику дубака в моей квартире, чтобы наконец-то закрыть. Даже нос замерз, который я потерла ладошкой и направилась в кухню за таким необходимым мне в трудовых буднях кофе.

А куда мне торопиться? Я же увольняться собралась, можно больше и не напрягаться, стараясь вовремя добраться на работу, превозмогая сонливость, нежелание работать и приступы социофобии в час пик.

Посмотрела на банку с кофе, на почти что закипевший чайник и поняла, что не хочу. Не хочу пить эту растворимую дрянь только потому, что другого нет, а нежно любимый мной капучино стоит денег… Я с детства привыкла экономить, даже если в кармане были лишние деньги. Баловал меня только брат, а к родителям я старалась вообще не обращаться, за исключением необходимостей. Но сейчас необходимости копить и экономить не было, поэтому я смело направилась одеваться — на углу недавно открылась кофейня и я собиралась ее посетить, вотпрямщас.

Солнышко светит, птички поют, бабки на котов орут… Что? Я прислушалась:

— Тебе не стыдно? — театрально вопрошала бабушка у наглой рыжей кошки, — Ты еще котят не выходила, а уже опять пузатая, паразитка! — бабушка схватилась за сердце, изображая сердечный приступ, — Ты же все время беременная, я не успеваю отдать одних котят, как появляются новые и куда ты мне прикажешь вас всех складировать? Хоть на пирожки вас продавай!

Кошка даже не слушала, развалившись на солнышке, она лениво вылизывала лапку и до проблем старухи ей не было никакого дела.

В новой кофейне было очень уютно и даже какой-то недовольный тип у стойки не мог испортить первое впечатление, ругался он громко, с чувством, только, видимо, разгонялся и стоящая по ту сторону девушка с виноватым видом, уже готовилась к долгому выносу мозга. Он без конца махал перед лицом брелком от машины с известным логотипом и раздражал в эти волшебные утренние часы всех клиентов:

— Это что, так трудно запомнить? — негодовал он, — Без лактозы, без сахара…, — возмущенно принялся перечислять, демонстративно загибая пальцы.

— Без кофеина и ложки, — добавила я, усаживаясь рядом на высокий, но удобный стул за стойку, — Кулер с водой на улице.

— Чего? — не понял мужчина, развернувшись ко мне и характерно поправив, сползшие на нос очки в тонкой оправе.

— Там, — указываю в сторону двери, — говорю, не вашу машину эвакуатор увозит? — я прямо-таки само сочувствие и заинтересованность, делаю обеспокоенный взгляд и указав на его ключи, лишь убеждаю его все больше, — Вот, значок такой же!

— Черт! — испугавшись, он забывает о несчастной бариста, забывает о своем кофе и как есть бросается к двери, где ему преграждают путь только зашедшие новые клиенты и он раздраженно распихав всех в стороны, прежде чем исчезнув с поля зрения, ловит в спину пару ласковых замечаний.