Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2

С другой стороны, сущность и характер взаимосвязи основного и оборотного капиталов, их места в системе капиталистического производства. Согласно А. Смиту, «во всех странах, где существует достаточно устойчивый порядок, каждый человек, обладающий здравым смыслом, старается употребить имеющиеся в его распоряжении запасы для того, чтобы добыть себе удовлетворение тех или иных своих потребностей в настоящем или прибыль в будущем. Если они употребляются на удовлетворение какой-либо потребности в настоящем, они представляют собою запасы, предназначаемые для непосредственного потребления. Если они употребляются на получение в будущем прибыли, они должны добыть ее, или оставаясь у него, или переходя в другие руки. В первом случае это будет основной, во втором – оборотный капитал. Человек должен быть лишен всякого здравого смысла, если в стране, где существует достаточно устойчивый порядок, он не употребляет здесь имеющийся в его распоряжении запас, свой собственный или занятый у других, одним из этих трех способов» [26] .

26

Там же. С. 237.

Как видим, опираясь на здравый смысл, А. Смит смешивал общеэкономическую цель натурального (как, впрочем, и простого товарного) производства, ориентированную на потребление (в первом случае непосредственное, во втором – опосредованное обменом) с ее конкретно-исторической определенностью, имманентной товарно-капиталистическому производству. Как известно, цель последнего – извлечение максимальной прибыли. Именно для ее достижения используется основной и оборотный капитал (как в настоящем, так и в будущем). Полагая, что прибыль может возникнуть только в будущем, автор указывал на различие между этими капиталами. По его мнению, основной капитал предназначен для потребления (ибо он не обращается), а оборотный капитал для получения прибыли (ибо он обращается). Разумеется, подобное толкование не соответствует действительности, поскольку и тот, и другой капитал используется в капиталистическом производстве для достижения главной цели – максимизации прибыли.

В-седьмых, по словам К. Маркса, А. Смит смешивал деление капитала на основной и оборотный, обусловленное характером переноса авансированной стоимости на производимый товар, с другим делением данного капитала на постоянный и переменный, определяемое ролью той или иной его составной части в производстве прибавочной стоимости. Заметим, такое смешение этих функциональных и сущностных форм капитала было характерно для всей последующей буржуазной политической экономии.

Преемник А. Смита Д. Рикардо был убежденным сторонником вещной концепции капитала… По его мнению, «капитал есть та часть богатства страны, которая употребляется в производстве и состоит из пищи, одежды, инструментов, сырых материалов, машин и пр., необходимых привести в движение труд» [27] .

27

Рикардо Д. Сочинения. Т. I. М., 1955. С. 86.

Отсюда видно, что, находясь под влиянием А. Смита, Д. Рикардо определял капитал, с одной стороны, как часть национального богатства, употребляемую в производстве (разумеется, для создания тех или иных продуктов, становящихся товарами на рынке, реализация которых обеспечивает получение прибыли); с другой стороны, как совокупность двоякого рода вещей и их элементов – предметов потребления (пища, одежда и т. д.) и средств производства (инструменты, сырые материалы, машины и т. п.), необходимых для того, чтобы привести в движение труд (в действительности, будучи функцией рабочей силы, труд приводит их в движение).

Исходя из степени долговечности этих вещей, Д. Рикардо выделял основной и оборотный капитал. К первому он относил вещи, которые потребляются медленно (средства труда), а ко второму – вещи, которые потребляются быстро, а потому требуют частого воспроизводства (предметы потребления, предназначенные для рабочих). В отличие от А. Смита, Д. Рикардо не включал в состав оборотного капитала сырье и вспомогательные материалы (более подробно этот вопрос будет рассмотрен ниже).

Подчеркнем, такой подход к определению капитала активно развивали (причем весьма превратным, вульгарным образом) и представители неклассического направления буржуазной политической экономии. Так, французский экономист Ж.Б. Сэй трактовал капитал как орудие производства, машину [28] . Игнорируя его общественную форму, автор заявлял, что, наряду с трудом и землей, капитал является самостоятельным фактором производства (отсюда пресловутая теория трех факторов производства).

28

См.: Сэй Ж.Б., Бастиа Ф. Трактат по политической экономии / Ж.Б. Сэй; Экономические софизмы. Экономические гармонии/ Ф. Бастиа. М., 2000. С. 40.

Согласно Ж.Б. Сэю, капитал (как, впрочем, труд и земля) оказывает определенную услугу при создании полезности (напомним, автор отрывал последнюю от ее материального носителя – потребительной стоимости), являющейся основой ценности (стоимости). Исходя из этой посылки, Ж.Б. Сэй утверждал, что употребление капитала в промышленности служит источником предпринимательской прибыли, распадающейся на две части: собственно предпринимательский доход (или доход от промышленности) и процент (доход от капитала, отданного в заем) [29] .

29

См.: Там же. С. 55–56.

Что же касается двух других доходов – заработной платы и ренты – то их источниками являются труд и земля. Рассматривая все эти доходы как «естественные и справедливые», Ж.Б. Сэй стремился «доказать», что не существует экономических противоречий между классами современного общества, поскольку их интересы находятся в «гармонии». Это вульгарное положение, покоящееся на фетишизации факторных доходов, прочно вошло в «золотой фонд» буржуазной экономической науки [30] .

30

Как известно, К. Маркс подверг резкой критике триединую формулу факторных доходов Ж.Б. Сэя, указывая, что она есть неизбежный продукт вульгарной политической экономии. Согласно К. Марксу, последняя, в противоположность классическим политико-экономам, стремившимся раскрыть действительные причины различных форм отчуждения доходов, рассматривает эти формы с точки зрения их внешней связи, в какой они выступают на поверхности экономических явлений. Отсюда проистекают вульгарные, фетишистские представления, укоренившиеся в сознании агентов капиталистического производства, о факторных доходах и их источниках: процент – капитал, заработная плата – труд, рента – земля. Сами же доходы трактуются как естественные, а отношения между агентами как гармоничные. В свою очередь подобные отношения изображаются как отношения между факторами производства, что вполне соответствует угодливой апологетике. Если же между этими факторами возникает антагонизм, то он является следствием конкуренции, в ходе которой осуществляется перераспределение известной части произведенного продукта. Но суть дела от этого не меняется. Ибо конкуренция лишь побуждает всех агентов капиталистического производства к более активным действиям. Но такие действия являются ни чем иным, как выражением гармоничного отношения этих агентов. / См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. III. С. 528–530.

В этой связи обращают на себя внимание воззрения другого французского экономиста Ф. Бастиа. В качестве отправного пункта этих воззрений выступает вульгарная робинзонада, имеющая непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.

Абстрагируясь от общественных условий, Ф. Бастиа совершил «великое открытие», суть которого состоит в том, что каждый человек, который мог бы некоторое время прожить один, представлял бы собой разностороннего хозяйственного субъекта: и капиталиста, и предпринимателя, и производителя, и рабочего, и потребителя. Будучи олицетворением экономической эволюции, он включал бы в свой состав различные элементы: потребность, усилие, удовлетворение, даровую и трудовую полезность. Это и есть механизм человеческой деятельности в его простейшей форме [31] .

31

См.: Сэй Ж.Б., Бастиа Ф. Указ. соч. С. 193.

Вульгаризируя социальную природу одинокого человека и рассматривая всю совокупность его действий сквозь призму экономической эволюции, Ф. Бастиа совершил второе «великое открытие»: этот человек никогда не будет использовать свой труд, если он может непосредственно получить даровые блага от природы. Например, ему незачем искать воду на значительном расстоянии от местожительства, если есть ее источник, находящийся у его хижины. Поэтому Робинзон будет всегда стремиться к тому, чтобы заменить свой труд, насколько это возможно, содействием естественных сил природы [32] .

32

«Вот почему, сооружая лодку, он сделает ее из самого легкого дерева, чтобы воспользоваться весом воды, постарается приладить к ней парус, дабы ветер освободил его от труда грести веслами и т. д.» / Там же. С. 194.

Отсюда вытекает третье «великое открытие», совершенное Ф. Бастиа. Для того, «чтобы таким образом призвать к содействию естественные силы природы, необходимы орудия, инструменты» [33] .

Здесь совершенно очевидно, что Робинзону, живущему в одиночестве, нужно все хорошенько и точно рассчитать [34] , а именно, сколько потребуется трудовых усилий для изготовления орудий [35] , какое количество продуктов может быть произведено с помощью этих орудий [36] , величину экономии затрат труда от применения последних [37] .

33

Там же. С. 194.

34

«Он непременно задастся таким вопросом: теперь я получаю удовлетворение при известном усилии со своей стороны; когда же я буду располагать каким-нибудь орудием, то получу ли я то же удовлетворение при меньшем усилии, но прибавляя к усилию, которое мне придется сделать, еше и труд, необходимый для изготовления самого орудия?» / Там же.

35

«Никто не станет тратить свои силы ради только одного удовольствия тратить их. Робинзон только тогда примется за изготовление какого-нибудь орудия, когда, наконец, убедится, что сбережет свои силы при одинаковом удовлетворении или получит большее удовлетворение при тех же усилиях» / Там же.

36

«Одно обстоятельство имеет большое влияние на расчет – это число и повторяемость продуктов, производству которых должно содействовать орудие во все время, пока оно действует. Здесь на первом плане сравнение – Робинзон: всякий раз, когда он хочет доставить себе непосредственное удовлетворение без всякой сторонней помощи, то прибегает непременно к помощи труда» / там же.

37

«Он взвешивает тогда, сколько труда сохранит ему орудие в каждом из подобных случаев; но чтобы сделать орудие, надо еще потрудиться, и эту работу он мысленно распределяет на общее число всех случаев, когда он будет ими пользоваться. Чем больше это число случаев, тем убедительнее мотив, по которому он решается прибегнуть к такому средству» / Там же.