Диалектика. Ключ к истине

А у нас с этим делом как? Чему равна ключевая ставка?

А у нас 7,75 процентов, и снижают черепашьими темпами, чтобы никто кредит на развитие в ближайшие десятилетия взять не мог.

7,75 процентов?!

Вообще смысл банка в том, чтобы временно свободные в хозяйственном обороте деньги аккумулировать и давать тому, у кого есть временный недостаток, за среднюю норму прибыли (см. третий том «Капитала»). Ан нет, наши так называемые коммерческие банки вопреки понятию банка просто берут в Центробанке по ставке 7,75 процентов и под 15–17 предлагают брать у них. Хотите такой кредит, который превышает норму прибыли нормально работающих предприятий и делает возврат кредита невозможным? А уж так называемые микрофинансовые организации (на деле крупные жулики) предлагают с одобрения главы Центробанка Набиулиной брать деньги под 200 % годовых… Недавно коллектор бросил бутылку с зажигательной смесью в Ульяновской области тому товарищу, который клюнул и взял под бешеные проценты кредит. Вот сейчас у нас стоят везде и в Ленинграде тоже эти кровопийцы – «Деньга».

Да.

Знаете, сколько процентов у них годовых? Было 2000, а сейчас 200 процентов годовых!

Все по закону.

Абсолютно. А вы можете не брать. У нас же свобода сейчас. Вы могли брать, могли не брать. Вы взяли? Вот, бутылку он бросил не по закону. А деньги получил по закону. Надо было почку просто продать свою.

То есть если ты тысячу рублей взял, то…

Я для интереса просто заходил. Вышел на Петроградской – и там как раз «Деньга»: идите, возьмите деньги до зарплаты. Я пошел, а у меня зарплата не такая уж и большая, я же профессор.

Не 17 миллионов.

Я же не директор магазина. Я прихожу и говорю: «Вот хочу взять 20 тысяч. Могу?» – «Нет. Можете в первый раз взять только 10 тысяч на месяц. А отдадите 20».

За месяц?

За месяц. А что? Вам очень надо? Если не надо, тогда идите отсюда. А чего вы пришли? Чего вы спрашиваете? Если вам не надо, то не надо и интересоваться. Я все же поинтересовался. Я ушел же. Кто-то меня бил, что ли, там? Кто-нибудь заставлял? У меня деньги никто не брал. Я просто интересовался. «Хорошо, я принесу вам 20, а потом?» – «А потом вы можете брать на следующий месяц уже 20 тысяч. Больше, чем 20, мы не даем. У нас микрофинансовая организация». – «А отдать сколько я должен буду?» – «30. Вот если вы будете так отдавать: 20 брать, 30 отдавать, 20 брать, 30 отдавать, пожалуйста, мы вас все время будем финансировать». Я уж не стал им объяснять, что это я их тогда буду финансировать, а не они меня. Ничего себе?

Я, честно говоря, не совсем представляю, а с чего такие проценты отдавать можно? Чем надо заниматься? Героин продавать?

А их не волнует. Они отдадут ваше дело в коллекторскую фирму. Те обклеят вам со всех сторон вашу квартиру и будут вам звонить ночью, и в окна что-нибудь швырять… У нас девочка выбросилась в Ленинграде с десятого этажа. Ей позвонила коллекторша и сказала, мол, ваша семья скоро будет выселена. Она разнервничалась и прыгнула. Записку оставила, что ей позвонили и сказали, что их всех выселят, и прыгнула. Она чудом живой осталась.

То есть это разрешено законом? 200 процентов в год?

У нас же свобода.

Вот это да.

А права человека? Знаете, что Чернышевский говорил про права человека? Каждый может есть на золотом блюде, если оно у него есть. Есть у вас – кушайте на золотом. Нет у вас золотого – кушайте на глиняном. Возьмите у меня, а лизнуть я вам бесплатно дам.

А право имеете.

Да, право имеете. Вот бомж сидит на помойке, книжку читает. У нас бомжи из кого? Это люди со слабым характером. У него было государственное жилье, его никто из него не выгонял. И невозможно выселить, даже если бы он захотел его вам отдать.

Ну, в перестройку было несколько иначе.

Да не надо.

Да.

Не надо. У меня государственное жилье, я не отдал, у меня так оно и есть.

Приняли закон, в соответствии с которым…

Не надо. И опять в очередной раз продлили. Не обязаны вы.

Рассказываю вам. Приняли закон, в соответствии с которым вы могли выписываться в никуда.

Так это был переходный период от социализма, от мрачных лет тоталитаризма к свободе.

Да. Вот когда свобода вскипела. Вот, у меня как-то сидел участковый. Участковый, папа участкового, который подельник у него был, нотариус, который оформлял всю деятельность участкового, и наемный убийца, который ликвидировал этих граждан, у которых квартиры отписывали. То есть ты из хаты выписываешься – мы тебе домик в деревне предоставляем. Человек выписывается, его сажают в машину, везут до ближайшего леса, ломом по башке, бензин, яма.

Я думаю, не будет у вас особого мнения насчет того, что когда началась приватизация, то особенно много было жертв. Все очень просто: я прихожу к вам домой…

В настоящий момент у меня цифр нет, но конкретно вот этот случай.

Да, были случаи. Я не спорю, я согласен. Но хочу сказать, что когда началась приватизация квартир, то это совсем другая картина была. К тем, кто не приватизировал, никто и не приходил. Это целую канитель нужно разводить, это же уголовщина. А вот к вам мы приходим с ножом и говорим: давайте вы нам подарите квартиру.

Так.

Если это государственная квартира, не можете же подарить? Надо выписываться, надо нотариуса. Вы же сами видели. Надо нотариуса, надо участкового. Это же целая преступная группа. А тогда вас могли еще расстрелять.

Ну, тогда уже не стреляли.

А сейчас не тронут. Так вот, вы подписываете, что вы дарите. И первое время в Москве и Петербурге очень много было убийств. Никуда особенно далеко не вывозили, тут же убивали. Особенно пожилых людей. Сейчас не убивают. Там тоже есть своя культура, мокрое дело не нужно.

Ну, естественно. Все устаканилось уже, устоялось.

Просто в область вывозят, какую-нибудь хибару дают, где холодно, голодно, – человек умирает и всё. Все вроде по закону, сейчас очень хорошо. То есть если вам не нравится то, что сейчас, пожалуйста, создавайте, действуйте, требуйте, боритесь. Но если вы не боретесь, чего же вы хотите? Смотрите, я отказываюсь от борьбы. У Сталина есть небольшая статья: он говорит, вот на Енисее лодочники идут, на пороги их несет. Того, кто просто ляжет в лодку, об эти пороги разнесет. А если «давайте на весла, гребите сильнее» – вы спасетесь.

Ну, хотя бы курс корректировать.

Сейчас мы находимся в бурной обстановке, потоки сбивают с ног обычных простых людей, трудящихся, которые думают, что кто-то о них заботится, для них старается. Да никто особенно не старается. А если у вас не получается, знаете, вы кто? Неудачник.

Не поспоришь.

А вот Абрамович – удачник. Он быстро побежал, когда был старт, и захапал много-много народного добра. И считается молодцом. А почему? Потому что не лезет в политику. А кто лезет в политику, тот, как Ходорковский…

Не молодец.

Он на зоне варежку шил одну. Теперь он, похоже, допросится, чтобы ему дали шить другую варежку на другую руку.

Ну, дело тоже нужное.

Это дело нужное, потому что все-таки две варежки нужны. Вроде бы как человека выпустили, помиловали его, ну так ты совесть-то имей. Как-то тяжело с совестью. Ну, мнение такое у человека, мнение мы уважаем. Знания нет, а мнение есть.

То есть вы предлагаете гражданам самолично каждому самообразовываться?