Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России

– Дик такой же, как в «Зените»? А то с нынешнего лета многим показалось, что он стал более веселым и раскрепощенным.

– По-моему, он всегда был таким. Просто в первые месяцы в сборной на Дика обрушилось очень большое давление. Многим не нравилось, как мы играем, хотя результат был положительный.

– Что стало переломным фактором?

– Когда результат есть, атмосфера поневоле меняется. Вот все и успокоились.

– На объем негатива, надо думать, и неудачная игра в товарищеских матчах повлияла.

– Естественно. Но в официальных-то играли совсем по-другому! Негатива было много, и это не добавляло тренеру спокойствия. А на самом деле Дик – добрый человек.

«На самом деле Дик – добрый человек». Мне было очень важно узнать, что думает по этому поводу сам Адвокат. Ведь мы видели его очень разным. Но мне всегда казалось, что, когда он становится сердитым и раздраженным, то, что называется, «входит в образ». А естество его – другое.

И вот в декабре 2011-го, коль скоро откровенность нашей беседы «за жизнь» позволяла, я спросил:

– Когда вы только приехали в Россию, вас боялись и считали жестким. А теперь и Аршавин, и Широков, и люди постарше вроде Радимова говорят: «Дик – добрый человек». Это так?

Адвокат выдержал небольшую паузу. Улыбнулся. И сказал:

– Так и есть. Однозначно.

Правда, тут же уточнил:

– Но тут есть еще один нюанс. В сборной надо вести себя с футболистами иначе, чем в клубе. Сейчас я ближе к игрокам, чем в «Зените». Когда они видят тебя каждый день, дистанция, на мой взгляд, должна быть дальше.

И все-таки он всегда, в любой момент, думает о том, что полезнее для работы. Быть добрым или злым – в том числе…

Но суть его натуры – добра.

А это хорошо, не правда ли?..

А что касается Широкова, то вот еще одна о многом говорящая деталь. В августе, перед товарищеской игрой с Сербией, он едва-едва восстановится после травмы и лишь однажды выйдет на замену за «Зенит». Адвокат, естественно, в сборную его не позовет. И тут…

– Дик рассказывал, что после травмы вы сами позвонили Александру Бородюку и попросили, чтобы вас в сборную вызвали, – решу уточнить я подробности той истории у самого Широкова осенью.

– Не совсем Бородюку. Я набрал Николая Игумнова (менеджера сборной. – Примеч. И. Р.) и сказал: «Если есть возможность меня вызвать, я готов приехать». А там как раз у Игоря Денисова небольшое повреждение было, и меня вместо него позвали.

– Нестандартный поступок с вашей стороны.

– Ну да. Четыре месяца пропустил, только раз на замену вышел. Просто очень хотел в сборной играть. И видел, что единственный способ в тот момент туда попасть, – именно такой.

Эта история – показатель и отношения к сборной самого футболиста, и резко оздоровившейся к августу общей ситуации в национальной команде. Поскольку туда, где атмосфера тягостная, ни один игрок по доброй воле ехать не захочет. А уж в таких обстоятельствах, в каких проявил свою инициативу Широков, – тем более.

Роман – человек прямой, рот на замке никогда не держащий и под обстоятельства не подстраивающийся. Будь в сборной обстановка гнилой, такой шаг с его стороны был бы абсолютно невозможен.

* * *

В августе мы играли контрольный матч наконец-то с крепкой командой – Сербией. На фоне Ирана с Катаром соперник из той же второй европейской корзины, где и мы теперь, действительно выглядел почти чемпионом мира. Тем более с обороной, на три четверти составленной из основных футболистов английских топ-клубов: Видич («МЮ»), Иванович («Челси»), Коларов («Манчестер Сити»).

Выбор в пользу Сербии, извините за цинизм, в современных реалиях был разумен еще и с политической точки зрения: к братьям-славянам фанаты относятся дружелюбно, и расистского уханья, как в адрес Думбья с Вагнером с зенитовской трибуны на матче ЦСКА – «Зенит», да и многих других, в Черкизове не предвиделось точно. Да и другого негатива, казалось, тоже.

Но, как говорится, когда кажется – креститься надо. Потому что негатив случился. Да еще какой.

Незадолго до того Жирков вернулся из «Челси» в Россию. Вот только не в ЦСКА, где его видеть не особо и жаждали, а в «Анжи». В глазах же армейских, да и вообще московских фанатов эта команда и своим вызывающим богатством, а главное – территоральной, кавказской принадлежностью не вышла…

В сборной-то к его возвращению как раз отнеслись позитивно. И когда Семшова попросили ответить на вопрос об отношении к трансферу партнера по сборной серьезно, он сказал:

– Каждый выбирает свою дорогу. Можно только порадоваться за футболиста, который переходит в другую команду, обеспечивая таким образом свое будущее и будущее своей семьи. Для этого и играем.

Кстати, позже и Адвокат, также поддержав Жиркова, не удержался от шутки на тему «Анжи». Вот что он ответил на вопрос о возможности своего прихода в этот клуб на должность главного тренера:

– Ну, если много денег дадут… (Пауза.) Шутка, конечно. Естественно, я главный тренер сборной России и им останусь.

А кто-то говорит, что Дик излишне серьезен!..

Но вот фанаты на матче с Сербией устроили настоящую вакханалию. Это была адская смесь из грязных оскорблений, гула, свиста в каждое мгновение, когда один из самых заслуженных и работящих футболистов сборной касался мяча.

Жирков стал жертвой нашего больного общества с поляризацией и взаимной ненавистью националистов и кавказцев. Его унижение фанатами – очередное звено в цепи «Убийство Егора Свиридова – беспорядки на Манежной площади – бойкот матчей кавказских клубов». Переход русского парня в кавказскую команду стал для единого фанатско-националистического фронта – того самого, что вне зависимости от клубного окраса голосит во время матчей: «Русские, вперед!» – ударом в самое сердце.

Сказались, конечно, и громадные деньги «Анжи». К ненависти национальной примешалась ненависть классовая. Богатых, тем более новоиспеченных, толпа не переносит – это общеизвестно. Знаменитый английский журналист Кир Рэднедж рассказывал мне, что в Британии после прихода Романа Абрамовича среди болельщиков других клубов была очень популярна аббревиатура АВС – Anyone But Chelsea. «Кто угодно, кроме „Челси“. В России же, соответственно, „кто угодно, кроме «Анжи“.

А у нас – не просто ультрабогатый клуб, но еще и кавказский. Стань миллиардно-долларовой, допустим, ульяновская «Волга», московские фанаты, думаю, по этому поводу не возмущались бы. Даже если бы совершались такие же траты и покупались такие же игроки. Маргинальное отношение к клубу перенеслось на игрока, который, между прочим, за сборную всегда выкладывался без остатка.