Дикарь

— Ты хочешь сказать, что тебя… там, во сне, пытают?

— Нет, не пытают… проводят какие-то исследования. Проблема в том, что раньше я отчетливо чувствовал сознание того паренька, в которого я вселяюсь, а вот уже вторую неделю… его нет. Он ушел, понимаете, Константин Матвеич, он устал терпеть и бороться и просто ушел, оставив мне свое тело и… я боюсь, что в следующий раз, когда засну, я уже не смогу вернуться назад, с каждым разом это делать все труднее и труднее.

— Поэтому кофеин?

— Да, но сегодня ночью уже и он не помог, и вот результат, вчера вечером этих вот разрезов не было, а сегодня я весь как будто в стальной и очень острой паутине запутался.

— Подожди, ты говорил там средневековье, наверное всякие там эльфы, гномы, маги, так откуда там взялись эти «исследователи-вивисекторы»?

— Нет, никаких эльфов, гномов, магии и прочей дребедени. Самые обычные люди, со своими проблемами и заботами, а вот на счёт исследователей-вивисекторов… не местные они, пришельцы, да и я… э-э-э, прошу прощения, то тело, давно уже вывезли с родной планеты. Сейчас оно плавает в какой-то гадости в огромной колбе, все опутанное датчиками, проводами и какими-то трубками, и похоже, что над ним проводят какие-то опыты, колют всякой дрянью и наблюдают к чему это ведет. Пришельцы вывезли всю деревню, почти пять десятков человек, мужчин, женщин, стариков… детей. Все уже мертвы, я видел, как их тела достают из точно таких же «колб» и словно какой-то мусор бросают на парящую над полом платформу и куда-то увозят. Сейчас там остался только я, я один, и скорее всего только потому, что иногда замещаю сознание того паренька.

— Но ведь ты замещаешь его сознание, а не тело, откуда у тебя-то все эти раны, ожоги и язвы?!

— Не знаю, но чем дальше, тем больше мне передается, мне настоящему, все то, что испытываю я там… И чем сильнее мои эмоции, тем сильнее и лучше я все чувствую. Так что, если вдруг вы узнаете, что я тихо скончался во сне, то сильно не расстраивайтесь, это значит, что я просто не смог вернуться назад, не хватило сил, энергии, маны… называйте это как хотите. И что, рады вы, что узнали все это? Вижу, что не очень…

— Максим, а они что, ну, эти инопланетяне, или иномиряне, все на русском говорят или на английском? Как ты с ними все эти годы общался? — задал, как ему казалось, каверзный вопрос Колычев.

— Нет, они говорят на своем языке, ни одного более-менее знакомого слова я там не слышал. Просто когда я вселяюсь в то тело, мне становится доступна вся память того парня, подозреваю, что и ему моя… была доступна.

— С чего ты это взял?

— Просто… некоторые его поделки никак не могли появиться самостоятельно в том мире. Например, это вот кресло, — я хлопнул по подлокотнику своей инвалидной коляски, — в деревне был один сильно пораненный воин, ноги ему чуть выше колен отрубили, так Кшал, так того парня зовут, смастерил что-то вроде этой каталки, даже складной ее сделал. Или детские свистульки, которые научил меня делать отец в виде птички. Там птиц нет, вместо них какие-то летающие ящерицы, бывает даже очень крупные, с земного варана.

— Так… собирайся, поедешь со мной, поживешь у меня.

— Нет.

— Что значит нет?!

— Не поеду. Вы представьте, какие у вас будут проблемы, если я не проснусь, а врачи и полицаи увидят меня в таком вот состоянии… хрен оправдаетесь, Константин Матвеич. И у меня вы не останетесь по той же самой причине, — поспешил я добавить. — Вам что, так хочется получить обвинение в издевательствах над калекой? Ведь даже повода для моего убийства искать не надо — родительский бизнес. — Колычев опять заскрипел зубами и, чуть успокоившись, сказал.

— Максимка, ты того, держись, я всех на уши поставлю, но что-нибудь придумаю. Ну, экстрасенсы там какие, или гипнотизеры, врачей припашу…

— Хорошо, Константин Матвеич, буду держаться сколько хватит сил, — вымученно улыбнулся я. — Но сами понимаете… — указал я на многочисленные раны и язвы.

Поверил ли мне Матвеич? Не знаю, может быть да, а может быть и нет, но он бы не был бы тем самым Колычевым, которого я знаю, если бы не оставил за собой последнее слово. Он куда-то позвонил и через полчаса в мой дом ввалился его водитель, не тот, что «Коля», а другой, этого я знаю, мой тезка, Максим, хотя для меня Максим Николаевич, потому как был ненамного младше самого Матвеича, и приволок два огромных баула. В одном как всегда были продукты, ящик пива и всякое-разное, по мелочам, а во втором несколько комплектов нового постельного белья и целый пакет разной медицины. В основном бинты, обезболивающие и антисептики. Ловко и достаточно уверено Колычев на пару с Максимом меня перевязали, не забыв обработать все раны и, как-то скомкано попрощавшись, уехали. Не знаю, каким уж, шестым, седьмым или десятым чувством Колычев почувствовал, что я хочу остаться один, но задерживаться и расспрашивать он меня не стал. Вот только через час напротив моего дома появился тонированный микроавтобус, который так и простоял до самой ночи. А для меня день только начался.

Примерно где-то до обеда все было как обычно. Посидел в Сети, пообщался с немногочисленными друзьями и знакомыми, на одном из форумов немножко пофлиртовал с симпатичной девчонкой, а потом на меня внезапно навалилась какая-то тяжесть, буквально вдавливая меня в кресло, все тело пронзила резкая боль, как будто кто-то выдернул из меня что-то, по всему телу пробежала цепочка аналогичных ощущений, а потом резкая боль в области артерии и я потерял сознание.

Глава 2

Патрульный флайер Специального Отдела Контроля за экологической безопасностью полицейского департамента медленно кружил над странной аномалией, появившейся в самом сердце девственных лесов планеты. Леса планеты Тайка являются ее гордостью, самым ценным достоянием и ее… проклятием. Эндемики, произрастающие здесь, и идеально сбалансированный климат превратили планету в заповедник, особо охраняемый целым флотом Содружества и сразу тремя боевыми станциями. Пожалуй, в Содружестве нет такого разумного, кто ничего не слышал бы об этой планете и уж точно нет такого, кто слышал бы и не мечтал на ней побывать, но для простых обывателей, да и для не простых тоже, это так и останется навсегда несбывшейся мечтой. В сети галанета об этой планете ходит много, очень много слухов, некоторые из них не лишены смысла, а некоторые звучат как откровенный бред сумасшедшего.

Еще около тысячи лет назад, когда одна из картографических экспедиций еще только нашла эту планету, на нее ринулись толпы желающих ее колонизировать, вот только продлилась эта вакханалия совсем недолго. Первыми забили тревогу ученые из Империи Аграф. Эти остроухие любители всего живого никак не смогли обойти Тайку своим вниманием и уже первые же результаты их исследований поставили все Содружество на уши. Уже через восемь лет после начала колонизации было созвано все теми же аграфами экстренное заседание Парламента Содружества, на котором и было принято решение о превращении планеты в заповедник. Всех колонистов в срочном порядке вывезли, в Систему пригнали Объединенный Флот Содружества, а аграфы приволокли три своих боевых станции. И с тех пор на планете едва ли наберется пара тысяч населения, да и то, в основном, это служащие Спецотдела Нарийской Империи, в пространстве которой она и находится. Ну и незначительную часть населения планеты составляют пара-тройка постоянно действующих научных экспедиций, одна из которых аграфская, а остальные периодически меняются. А все дело в том, что представители местной флоры как-то странно влияют на организм млекопитающих, как некоторые шутят, сама атмосфера на этой планете идеальный антисептик, а вода поистине живая. Никто уже и не упомнит, сколько сотен, если не тысяч научных открытий в медицине и биологии вышли из стен стерильных лабораторий этой планеты, но все прекрасно знают и понимают, что ученые еще даже не сняли и сотой доли этих «сливок». В общем, планета эта уникальна, что признают все, а поэтому любое изменение ее биоценоза признано за тягчайшее правонарушение всеми государствами, входящими в Содружество Свободных Миров, и любая попытка нарушить естественный ход развития планеты карается быстро и беспощадно.

К сожалению, всегда найдутся разумные, считающие, что они самые умные, что им можно чуть-чуть больше, чем всем остальным, поэтому и охранный флот не сидит без дела, периодически отлавливая и уничтожая корабли браконьеров, регулярно пытающихся вывезти с планеты ее главное достояние — флору, а бывает и просто каких-нибудь толстосумов, считающих, что уж им-то можно, потому как очень хочется, чтобы организм обновился. Ан нет, нельзя! Так что, если уж за сломанную на Тайке ветку, или сорванный цветок отправляют на астероидные шахты, то, что уж сделают с разумным, или разумными, испоганившими несколько гектаров девственных лесов и представить себе страшно.

Поэтому можете себе представить, в какой панике сейчас пребывал старший патруля, наблюдая, как на его подотчётной территории медленно разрастается пятно какой-то слизи, пожирающей все подряд. В штаб департамента уже ушло экстренное сообщение, точно такое же сообщение ушло и в штаб флота и на станции аграфов, и, конечно же, на три действующие сейчас научно-исследовательские базы.

Накатка Лаир пребывал в панике, ведь не надо быть гением, чтобы понять, кого сделают крайним в этом происшествии и кто будет за это отвечать, поэтому он не обращал абсолютно никакого внимания на тревожно помигивающий сигнал, идущий с одного из узкоспециализированных сканеров. Это был сканер биологической активности, практически бесполезный, да и ненужный на этой планете, потому как никаких живых существ крупнее бактерии или простейших на этой планете нет, и это еще одна ее особенность. Тайка — это мир растительности и микроорганизмов, даже в морях и океанах ничего крупнее элементарных простейших за все это время так и не нашли.