Дикари

– Ты помнишь, где сейчас Девид?
– допытывался я.

– Никогда не скажу тебе, - она пыталась звучать решительно, но слюна, летящая изо рта, да еще почти исчезнувший голос, меня особо сильно не впечатлили.

– Забавно. Клянусь, еще несколько часов назад ты говорила, что не можешь вспомнить.

Схватил ее за щеки и сжал, надавливая на нежные десны. Болезненное блеяние было ох*енно восхитительным звуком. Знал, что она никогда не скажет мне, где ее драгоценный пророк. Никто и никогда из них не говорил. Потеряв счет всем, кого убил, пытался получить убедительный ответ. Ублюдок промыл мозги своим последователям.

Слабые развращенные умы этих людей верили, что его интересы и их устремления одинаковы. Орден не являлся религиозной общиной; это был широко распространенный культ с выдуманной доктриной, которая почитала Девида, как бога. У них имелись собственные удобные определения греха, которые соответствовали их дерьмовой религии, а тот факт, что Девид использовал гребаный крест всего сущего в качестве своего знака отличия, был весьма комичен.

Я же использовал символ более подходящим образом. Это был мой очаровательный способ сказать «нах*й его». Никогда не смогу принять это дерьмо. Единственный бог, в которого я верил - я сам и Cмерть, а она всегда была на моей стороне.

Пока наблюдал, кровь начала сочиться между губ женщины. Интересно, сколько детей она помогла украсть. Сколько женщин и мужчин было убито на ее глазах. Это не волновало меня, просто было любопытно.

Я все еще сдавливал, когда вошли Кобра и Гримм, неся с собой бутерброды.

– Избавься от нее. У нас проблема, - заявил Кобра с полным ртом еды.

– Лена до сих пор не вернулась, - пояснил Гримм.

– Ну, меня это ни хрена не удивляет.

Отпустил женское лицо, чтобы достать нож Браунинга (прим.: складной нож, главной особенностью модели является ее мощность и прочность конструкции), который держал в заднем кармане. Одним плавным движением открыл его и воткнул семидюймовое лезвие ей в шею, затем так же спокойно вытащил.

Она булькала, задыхаясь от собственной крови. Тело покачивалось, невольно содрогаясь, когда умирало. Приложив ладонь к ее сердцу, закрыл глаза. Оно билось в неустойчивом ритме, так отчаянно сражаясь, цепляясь за жизнь, которая была уже потеряна.

Тихо вздохнув, открыл глаза и увидел, как по ее лицу стекает кровь, превращая медово-каштановые волосы в ярко-бордовые, а затем капает ровным узором на бетонный пол.

Смерть была столь прекрасной вещью. Могла забрать все в мгновение ока или растянуть страдания так надолго, как ей угодно.

Вытер нож о женскую одежду, а потом повернулся лицом к своим братьям.

– Полагаю, что нам нужно поискать Лену. Попозже я ее спущу.

– Я поведу, а ты поешь, - откликнулся Гримм, бросив мне сэндвич по дороге из комнаты.

***

Мы обыскали единственное место, где можно было заблудиться - лес, расположенный в двенадцати милях вниз по дороге. Чем дольше мы искали эту иглу в стоге сена, тем сильнее становилось наше раздражение.

Должен признать, что по большей части общество держало свое дерьмо при себе. Нас не считали частью этого самого общества. Мы не жили в шикарных, бл*ть, домах, где был патруль двадцать четыре на семь и забор, чтобы не подпускать к себе таких, как мы. Знаете тех, кто связывает папочку, терроризирует детишек, а потом трахает мамочку, чтобы усилить отчаяние? Мы были именно такими людьми.

Было глупо идти куда-нибудь в одиночку, если ты не был тем, с кем знают, что не надо, бл*ть, связываться. Хотелось верить, что Лена не наткнулась на кого-то столь чертовски тупого, но факты были не в ее пользу.

– Не думаю, что она где-то здесь, - сказал Гримм, нарушая нашу дружескую тишину.

– Думаете это человек?

Кобра указал на растоптанное растение с небольшим количеством свежей крови на его листве. Глядя за него, было совершенно очевидно, что кого-то или что-то недавно протащили по грязи.

Полагал, что мы собирались выяснить, кто это был.

Глава 6

Калиста

Он закрепил цепь на моей шее и ударил по заднице, прежде чем уйти.

Я немедленно обернула руки вокруг толстого металла и безрезультатно потянула, сдирая на ладонях влажную кожу.

– Этого просто не может происходить со мной.

Стиснув зубы, попробовала вновь, дергая со всей силы, что была.

– Это ничего не даст. Поверь, я пыталась.

Остановившись, посмотрела через амбар в том направлении, откуда доносился голос.

Девушка, выглядевшая на несколько лет моложе меня, была прикована цепью к соседней стене. Солнце, проникающее снаружи, отражалось от длинных шоколадно-каштановых волос и освещало пару глаз коньячного цвета.

На бронзовую кожу были нанесены различные цветочные татуировки чернилами и хной.

– Как давно ты здесь?
– спросила, хорошенько осматриваясь.

– Дня два, может быть, три. Она была здесь до меня.

Жестом пленница указала на мертвую девушку, привязанную к старому столу в задней части амбара.

Прогорклый запах, исходящий от четырех ржавых бочек для нефти, стоящих вдоль передней стены, не требовал объяснений, как и гниющий торс, лежащий перед нами. Осталась лишь голова; остальное, кем бы оно ни было, находилось или в одной из бочек, или в чьем-то желудке.

– Он возвращается, - предупредила она тихо.

Прижалась к стене спиной, чтобы получить полное представление, что здесь творилось, морщась от острой боли в боку. Лесоруб вошел в сарай с ножовкой в одной руке, а другой держал маленького мальчика.

Мы молча наблюдали, как они прошли мимо нас к столу в задней части.

– Прихвати ведра, Декс.

Мальчишка сделал то, что ему сказали: вылетел и вернулся с двумя круглыми, окровавленными емкостями. Поставил их у края стола, а потом залез на табуретку, чтобы посмотреть, как работает человек, который, как я предполагала, был его отцом.

– Не забывай держать свои руки подальше, - предупредил мужчина, когда начал пилить руку мертвой женщины.

Было слышно, как лезвие скользит взад-вперед, рассекая кости и мышцы.

– Я видел, как тот мужчина ударил тебя ножом, - произнес он через минуту.
– Досадно. Если бы я не был женат, возможно, приберег бы тебя для себя.

Какой же это был бы гребаный кошмар.

– Я заполучил там Арлен, когда ее дядя любезно остановился и предложил меня подвезти. А это он.

Он жестами показал в сторону обезглавленного туловища, лежащего у бочек для нефти. Я взглянула на Арлен; сейчас она уставилась в землю.

В целом, я не испытывала жалости к людям, но надеялась, что ради ее здравомыслия ей не придется наблюдать как это происходит.