Дикарка для Хулигана

Она не из тех девиц, согласных на всё. Я никогда не делаю больно тем, кто не хочет этого хотя бы на подсознательном уровне. Ди не такая.

— Егор? — сипит вполголоса, подходя ближе.

— Не подходи ко мне, дура, блядь! Уходи, Ди! Беги!

Сам иду назад, пока не чувствую твёрдую поверхность под спиной. Скатываюсь по ней, разрывая футболку и царапая кожу. Цепляюсь трясущимися пальцами в волосы, не прекращая борьбы с своей сущностью, чтобы не сделать больно Диане.

— Что с тобой? — трещит она, присаживаясь на корточки напротив меня.

— Блядь, Ди, уходи! — рявкаю, но вынуждаю себя не двигаться, сгребая волосы в кулаках. — Я не хочу опять это делать. Не с тобой!

— Что делать, Егор? Что происходит? Чем тебе помочь? — тарахтит, а в голосе реально переживание.

Вскидываю на неё взгляд, а в ответ она только опускается на колени и вцепляется в мои руки, разжимая пальцы. Заставляет отвести их в стороны. Обхватывает лицо ладонями и смотрит прямо в глаза. Никакого ужаса в ней больше нет, но влага никуда не исчезла. Как и страх.

— Егор, что я могу сейчас сделать? — проводит дрожащими пальцами по скулам. Гладит. Успокаивает, как дикого зверя. — Пожалуйста, скажи мне.

— У-хо-ди. — шиплю по слогам, но вразрез со словами не пытаюсь её оттолкнуть.

Закрываю глаза, чтобы не видеть жалости на её лице.

Я говорю ей гадости, делаю больно, а она жалеет меня. Что за девчонка?

С закрытыми глазами я не могу ничего видеть, но чувствую, как она подползает ближе и обнимает за плечи. Прикладывается щека к щеке и шепчет тихие успокаивающие слова в ухо, гладя по спине.

Понимаю вдруг, что приступ жестокости отступил. Впервые за годы, которые я с этим борюсь.

Меня начинает трясти. Сжимая челюсти, толкаю жёстко:

— Держись от меня как можно дальше. Не только сейчас. Всегда.

— Не могу, Егор. — качает головой, опустив её вниз. — Я не могу тебя оставить в таком состоянии. До моего дома совсем немного. Пойдём туда. Пожалуйста.

Поднимается, протягивая мне руку.

Вскидываю на неё потерянный взгляд.

— Ты боишься меня?

— Сейчас нет.

— А до этого боялась?

Она опять опускается на колени и ловит своими пальцами мои. Не только её руки дрожат, но и мои тоже. И всего трясёт.

— Да.

— А хоть можешь представить, что я хотел с тобой сделать? — рычу, вырываясь из её пальцев.

— Нет.

Лучше бы знала и сбежала, сверкая пятками.

— И ты всё равно приглашаешь меня к себе домой, где не будет никого, кроме нас. Ты вообще о последствиях думаешь?

— Я думаю о том, что не могу сейчас просто уйти и оставить тебя в таком состоянии одного. К тому же я понимаю, что…

Переводит дыхание и падает задницей на асфальт рядом со мной. Дышит тяжело и часто. Пальцами перебирает мелкие камушки, которые находит на земле.

— Что, Ди? — разрушаю молчание, поворачивая на неё голову.

— Что ты изменился в тот момент, когда я ударила тебя. Ты же из-за этого так взбесился, да? Из-за удара?

Блядь, и что мне сказать? Признаться, что у меня срывает башню, как только кто-то поднимает на меня руку или пускает кровь? Может, хоть тогда она поймёт, что чем дальше от меня она будет, тем безопаснее?

— А знаешь, Егор, не отвечай. Я и так знаю, что причина в этом. Сейчас тебе лучше? — цепляет взглядом, будто мысли прочесть пытается.

Всё, что могу сделать — облегчённо выдохнуть, понимая, что меня реально отпустило. Раньше такого никогда не было. Мне не удавалось остановить приступ ярости, не выплеснув её на ком-то. Мне есть определение — садист. Как и мой отец. Но я стараюсь с этим бороться, срываясь только во время секса с теми, кто готов это принять. Бывает, что перебарщиваю, но удаётся обойтись без критических последствий. Пока удаётся…

Опять смотрю на Диану, которая не отводит от меня синих глаз, ожидая ответа, который я не могу ей дать. Не могу признаться в том, что я чудовище, пусть и стоило бы.

— Я в норме, Ди. Иди домой, а я вызову такси.

— Егор…

— Серьёзно, Дикарка, рядом со мной ты никогда не будешь в безопасности.

— Послушай, — поднимается на ноги, снова предлагая мне руку, — я верю, что ты ничего мне не сделаешь. Теперь, когда ты успокоился. К тому же у тебя спина разодрана. Давай хотя бы обработаю царапины и дам какую-нибудь футболку, чтобы ты переоделся.

Очередная не самая лучшая идея за последние пару дней, но я встаю следом за ней, сжимая дрожащие пальцы.

После приступа и спада адреналина даже ноги трясутся. Чтобы не грохнуться, сжимаю ладонями плечи Дианы. Она поднимает на меня голову и почти плачет. Её не меньше меня колотит.

Сгребаю её в охапку, чтобы успокоить. Прижимаю голову к своему плечу и глажу по волосам и шее.

— Прости, Ди. — выдыхаю в макушку. — Поэтому я сказал, что у нас ничего не может быть, несмотря на симпатию. Рядом со мной слишком опасно. Я опасен. Для тебя.

— А для других? — отрывает голову, глядя в глаза.

Видимо, она не шутила, когда сказала, что предпочитает видеть глаза собеседника при разговоре.

Меня пугает то, что я думаю, что хотел бы наплевать на все запреты, правила, собственные установки, чтобы хотя бы попробовать построить нормальные человеческие отношения. С ней. Но я не имею на это права. Ладно, сегодня мне удалось сдержаться. Но где уверенность, что я не сорвусь завтра или через неделю? Её нет. Мне стоило бы и дальше гнуть планку и вести себя как скотина, но вместо этого отвечаю:

— Я трахаю только тех, кто знает, на что идёт. Тех, кто пусть и подсознательно, но хотят жестокости. Это не про тебя. И дело даже не в том, что ты девственница, а потому что ты не такая.

— Ты меня не знаешь, Егор. — шуршит одними губами.

Опускаю ладонь сзади на её шею, вожу большим пальцем от горла до подбородка.

— Я чувствую это желание в людях. В тебе его нет.

Она мягко высвобождается из моих объятий и берёт за руку. Разрешаю ей это сделать, потому что её прикосновения изнутри согревают. Молча иду за ней к дому. Она открывает дверь и скидывает обувь. Делаю то же самое и иду следом.