Дикарка для Хулигана

Это одновременно и завораживающе, и отталкивающе. Кажется неестественным. Я впервые вижу его агрегат в резине, и мне это не нравится.

— Я буду входить медленно, Диана. Если будет больно или неприятно…

Прикладываю три пальца к его губам, не давая договорить. Оторвав тяжёлую голову, легонько касаюсь его носа, а затем и губ.

— Я остановлю тебя. — вру, потому что знаю, что даже если боль и будет, то я стерплю, чтобы получить удовольствие, которое может доставить только он.

Падаю обратно, а парень всё так же нависает сверху, держа упор на одной руке. Первый короткий толчок ощущается так, словно он сейчас разорвёт меня на части. В первый раз он вошёл одним рывком, а сейчас я чувствую, как медленно он продвигается вглубь моего практически девственного тела. Как растягивает под себя. Как заполняет собой до краёв. Чем глубже он продвигается, тем поверхностнее и короче становятся мои вдохи. Несмотря на остроту ощущений, успеваю понять, что мне не нравится, как воспринимается латекс моим организмом.

Егор замирает, внимательно изучая моё лицо, каждую эмоцию, которые я не умею скрывать.

Неосознанно дёрнув бёдрами, сдавливаю внутренними мышцами твердокаменную эрекцию. Оба ощущаем одно и тоже. Наши хриплые протяжные стоны сливаются в один чувственно-пошлый звук.

— Больно, малышка? — хрипом выписывает, судорожно хлебнув кислорода.

— Нет, Егор. — сдавливаю руками его щёки. — Непривычно. Как в первый раз, только без боли. Он та-акой большой. Я просто боюсь, что не смогу принять его. — закрываю ладонями лицо и пищу. — Я знаю, что это глупо, но ничего не могу с этим сделать.

Он убирает мои руки в стороны и сипит:

— Не глупо. Мне тоже кажется, что ты ещё более узкая и тугая, чем в первый раз.

— Правда? — шелещу одними губами.

— Правда, Дикарка.

Наклоняясь, врывается языком в рот. Бёдрами подаётся назад и затяжным рывком забивает член до основания. Замираем. Не целуемся. Не дышим. Заново привыкаем к новым для нас обоих ощущениям. Я сама не знаю откуда, но понимаю, что и для Горы это нечто, выходящее за пределы его прошлого опыта. Кончик головки упирается в матку, причиняя лёгкую, но приятную боль. Несмело ёрзаю под ним, и парень толкается чуть дальше, пусть я была уверена, что его член внутри меня на всю длину.

— Расслабься, Ди. Как в прошлый раз. Постарайся, девочка. — вбивает слова мне в рот. — Не сжимайся. — это уже сквозь зубы цедит.

Закрываю глаза. Пусть и рвано, но глубоко вдыхаю. Перестаю сжимать ногами его бёдра, разведя их шире. Касаюсь ладошками его вспотевшей груди и медленно веду к плечам. Завожу за шею. Давлю на затылок, вынуждая наклониться. Давление, которое оказывает член во влагалище, спадает. Мышцы обмякают, позволяя Егору, наконец начать двигаться.

— Моя умница. — шепчет тихо.

— Поцелуй. — требую полушёпотом, но неумолимо.

Он с тихим смехом завладевает моими губами. Лижет и прикусывает. Его толчки медленные и затяжные. Неглубокие. Толкаю его в плечи, вынуждая приподняться.

— Сними. — выбиваю требовательным шёпотом, указывая глазами на футболку, от которой мы так и не избавились.

Северов подчиняется мгновенно. Просунув руку под лопатки, поднимает моё раскисшее тело. Срывает футболку, отбрасывая её на пол. Двумя пальцами щёлкает застёжкой бюстгальтера, отправляя его следом. Так же, оставаясь во мне, прижимает моё обнажённое мокрое тело к своему голому влажному торсу, жадно целуя. Возобновляет движение таза, вбиваясь всё глубже. Закидываю ноги ему на поясницу, захлёбываясь громкими хриплыми стонами и загустевшим кислородом. Каждый его толчок выбивает из лёгких весь воздух. Наши языки танцуют в древнейшем танце, так же, как и лоснящиеся от пота тела. Мы скользим друг об друга. Трёмся. Ласкаем алчными руками каждый сантиметр кожи, до которого можем дотянуться. Северов ускоряется. Его рывки становятся резче и, как бы странно это ни было, глубже.

Его член реально огромный. Сколько бы он не вгонял его в меня, всё равно не входит полностью. А я хочу. Хочу!

Вдавливаю пятки ему в спину, задерживая его дольше. Поднимаю бёдра в такт его движениям.

— Быстрее… Глубже… Егор… — бомблю ему в шею, царапая спину. Кусаю его. — До конца… Полностью… Любимый, прошу.

Вместо ответа он вынимает агрегат и в одно движение загоняет до самых яиц. Секунда промедления, за которую он понимает, что я полностью принимаю его. Выгибаю спину. Он спускается губами по горлу к груди. Ловит сосок. Бьёт его языком, в медленном ритме качаясь. Прикусив, снова разгоняется.

Мои бесконечные стоны летят по спальне. Отражаются от стен. Встречаются с его хрипловатым стонущим рычанием, возбуждая все нервные окончания.

Продолжая терзать ртом воспалённую желанием грудь, вдалбливается в самые глубины моего тела. Быстро. Глубоко. Резко. Жёстко. Грубо.

До крови полосую его кожу на спине, плечах, раздутых мышцами руках.

— Мягче, Ди. — шипит, возвращаясь к моим губам. — Всего разодрала, кошка.

Сам вгрызается в мой рот. Отвечаю той же дикостью и жаждой. Ротовая полость заполняется слюной с металлическим привкусом крови. Егор на каждом рывке вгоняет член, пока мошонка с пошляцким шлепком о мои измазанные смазкой ягодицы не оповещает о том, что глубже не выйдет, как бы сильно мы оба этого не хотели.

Пот скатывается по его вискам, капает с носа мне на губы. Слизываю солёную влагу и опять впиваюсь в его губы. Вся моя кожа покрыта солью и мурашками. Простынь под спиной можно выжимать. Короткие колючие волосы на его лобке раздражают гладко выбритую кожу на моём, но срывают башню ещё больше. Будто вспарывают её, оголяя нервы.

Двусторонне не просто дрожим, а звеним внутренним напряжением. Егор покрывает слабыми укусами мою шею, горло, грудь. Выпрямляю пальцы, чтобы не царапать его, но всего через несколько глубинных толчков теряю контроль над телом.

Давление внизу живота заполняет всё нутро, разрастаясь и размазывая сознание о стену похоти и удовольствия.

— Кончай, Дикарка, мать свою. — рычит Егор, раньше меня понимая, что я уже на грани. — Я, сука, больше не могу.

Кусает мочку уха. Проталкивает между нашими скользкими телами руку и сдавливает клитор. Грубо и жёстко, но так, мать вашу, остро отзывается во мне его жестокость, что меня рвёт на куски на следующем же толчке его члена до матки. Громким горловым стоном оповещаю о накрывшем меня оргазме. Спина выгибается. Животы соприкасаются, одновременно содрогаясь и сокращаясь в судорогах экстаза.

— Его-ор! Да-а-а! — вспарываю пространство громким животным криком.

— Блядь, Дикарка! — хриплым рыком вторит мне, замирая внутри.

Несмотря на собственную дрожь, замечаю, как его колбасит в момент разрядки. Сжимая зубы, заполняет презерватив спермой.

А я, мать его, хочу, чтобы, как и тогда, изливался прямо в меня. Хочу чувствовать, как кипящая сперма заливает моё влагалище.

Вгоняю ногти в плечи. С нечеловеческой силой вдавливаю пятки в его поясницу. Парень делает ещё несколько натужных толчков. Из-за пульсации и сокращений плоти ощущаю его ещё острее и ярче. Последнее, что вижу, прежде чем провалиться в темноту экстаза, напряжённые челюсти и поджатые губы, а следом меня выносит из реальности, разбирая на разноцветные атомы.