Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Всего лишь дурак. Мой любимый дурак. — бомблю со смехом.
— Как ты такого полюбила, Дианка? — абсолютно серьёзно вопрос задаёт.
— А как я могла не полюбить человека, которого мне выбрала сама вселенная?
— Знаешь, Ди… — громко сглатывает и смотрит в глаза. — С первого дня с тобой, ещё с озера, у меня в голове постоянно крутилась одна фраза, но я понятия не имел, откуда она взялась.
— Какая фраза?
— Когда душа приходит в наш мир, то она разделяется на два тела. — его голос вибрациями проходит по всем нервным окончаниям, а эти слова в сердце врезаются. Вдохнув, задерживаю кислород в лёгких, ожидая продолжения. — Я, правда, понятия не
Позволяем тишине окутать нас.
А ведь я реально жила так, будто мне чего-то не хватало, пока не встретила Егора. Я как на части разбита была, а он меня собрал воедино. В цельную личность. И подарил крылья.
— Я знаю, какой части не хватало мне. — шёпотом выдаю ему в волосы.
— Какой? — так же тихо отбивает.
— Скажу, если и ты скажешь.
Он кивает и выбивает одновременно со мной:
— Сердца.
Так же одновременно вдыхаем и выдыхаем. Переглянувшись, начинаем смеяться от облегчения, затопившего изнутри. А потом целоваться. Долго, алчно, сумасшедше, яростно, с каким-то неадекватным голодом. Поцелуй разрываем, только чтобы хлебнуть воздуха, а потом опять в атаку идём.
— Диана. — хрипит Егор, наваливаясь сверху на меня. С трудом на нём взгляд фокусирую. — Ты — моё сердце, Диана.
Глава 57
Нельзя изменить то, что уже сделано
Мы живём. Просто живём. Несмотря на то, что с Дианкой постоянно вместе, и для друзей, и для семьи находим время. Её братья, причём все, обзавелись привычкой торчать вечерами у нас. Дикарку это радует, она всё же скучает по семье, пусть и видит их каждый день. Для моей взрывной девчонки, которая привыкла всегда находиться в большой компании, наши спокойные завтраки и ужины до сих пор непривычны. Иногда у меня создаётся впечатление, что Ди перебралась ко мне вместе со всей семьёй, но и к этому я тоже привыкаю, пусть и постепенно. Что ни говори, но я привык жить один, а сейчас чувство такое, что нас шестеро, о чём я и заявляю ей прямо так же, как и остальным Диким. Дианка хохочет, а пацаны только отмахиваются.
Скрежеща зубами, рассказываю об этом Николаевне, к которой теперь хожу раз в неделю. Женщина в своей привычной манере выдаёт снисходительную улыбку и ставит передо мной кружку с кофе.
— Что именно тебя раздражает?
— Сам не знаю. — прочёсываю пальцами волосы и глубоко вдыхаю, опуская температуру кипения. — Нет, я рад, что её братья спокойно относятся к тому, что мы вместе, но иногда мне кажется, что я под постоянным контролем. Стоит прижать её чуть крепче, и они сразу такими глазами смотрят, будто я её раздевать начинаю. — выпаливаю ровно, прошагивая от стены обратно к столу.
Пусть мне до сих пор сложно говорить прямо с посторонним человеком, я всё равно стараюсь заставлять себя ничего не скрывать. Мы мало разговариваем о моём прошлом, но вот проблемы совместной жизни я вываливаю на неё, чтобы не тащить их домой к Дикарке.
— А ты не думал, что это обычная ревность? — высекает, глядя на меня из-за стёкол очков.
Замираю на месте, ошарашено моргая.
Чё за бред?
Эту мысль я ей и озвучиваю.
— Какая нах… нафиг ревность? Они её братья.
— Не в плане ревности к другим мужчинам, а к тому, что она не может быть полностью твоей. Уделяет время и внимание другим,
а не только тебе.— Бред. — режу, делая большой глоток воды. — Херня какая-то. Мы и так много времени проводим вдвоём.
— А как у вас с интимной жизнью? Вы уже почти два месяца живёте вместе. Накал страстей не спадает? — растягивает рот в улыбке в попытке ободрить, но меня только бесит.
Сажусь напротив неё и смотрю прямо в глаза.
— Маргарита Николаевна, вы психолог или сексопатолог? — рычу, сжав кулаки под столом.
Иногда у меня складывается впечатление, что у неё самой в личной жизни всё хуёво, поэтому она старается вытянуть подробности из меня.
— Спад сексуальной активности может быть связан с бытовыми проблемами, которые начинаются при совместном проживании.
Рвано выдыхаю и отпиваю кофе. Прикрыв глаза, выдавливаю сквозь стянутые челюсти:
— У нас всё хорошо во всех смыслах. Просто меня бесят её братья.
Дианка, как всегда, ждёт в коридоре, пока Николаевна выедает мне мозги. Как только открываю дверь, сразу на шею бросается и с трепетом целует. Оборачивая руками талию, углубляю поцелуй. Постоянно так делаем после мозгоправа.
— Как прошло? — спрашивает Ди, разрывая контакт.
— Как всегда. — переплетаю наши пальцы и шагаю в сторону выхода. — От неё я выхожу ещё злее, чем до неё. — смеюсь, глядя на то, как Диана сдерживает свой смех. — Сессию закрыла?
— Конечно. Всё сдала. Никаких долгов, так что можно со спокойной душой идти на заслуженный отдых. А ты? Всё закрыл?
— А ты сомневалась в своём Хулигане? — отбиваю, продолжая ржать.
— Ни секунды. — растягивает губы шире, останавливаясь и таща меня на себя. Поднимаясь на носочки, обжигает дыханием губы и прикусывает подбородок, от чего по моей коже разгоняются мурахи. Тащусь, когда она это делает. — С работой тоже закончил?
— Да, Диана. Пару дней на отдых и поедем в Питер.
В последнее время мы реально были загружены. Дианка готовилась к сессии, а я, помимо собственной учёбы, писал курсовые на заказ. В этот раз взял работы больше, чем раньше, чтобы не думать о деньгах, а просто наслаждаться жизнью.
Только дома удаётся прочувствовать всю полноту начавшихся каникул. Спим с Дианкой до обеда. По часу валяемся в кровати. Ничего не делаем, даже не готовим, заказывая еду из кафех. В первый же день каникул весь день смотрим фильмы, уничтожая пиццу и картошку фри, а потом лениво занимаемся любовью, зная, что нет никакой спешки, а её церберы сегодня не заявятся.
На второй день катаемся по городу, покупая новогодние подарки для всего семейства Диких. Впервые за много лет я кайфую от предпраздничной суеты и украшенных магазинов и улиц, глядя на светящуюся от восторга Дикарку.
— Я обожаю Новый год. — хохочет она, разглядывая в витрине магазина увешанную игрушками и мишурой ёлку. — Мы дома всегда ставим живую ёлку. Я так люблю украшать дом к празднику. — вздыхает расстроенно, потому что в этом году на украшение дома она не поехала, а у меня ни единого шара дома нет и покупать просто не было времени.
Обнимаю её затянутыми в перчатки руками, касаясь губами раскрасневшейся ледяной щеки.
— В следующем году будет тебе и ёлка, и гирлянды, и игрушки, и Дед Мороз со Снегуркой. Всё, что захочешь, малышка.
— Правда? — горит синими глазищами Дикарка.
— Правда. — толкаю, ухмыляясь.
— Обещаешь?
— Обещаю. — начинаю откровенно ржать, просто потому, что счастлив.
Сильнее сдавливаю её талию, отрываю от земли и кружу в воздухе, задыхаясь не только от смеха, но и от любви, которой во мне слишком много.