Дикарка для Хулигана

— Всего лишь дурак. Мой любимый дурак. — бомблю со смехом.

— Как ты такого полюбила, Дианка? — абсолютно серьёзно вопрос задаёт.

— А как я могла не полюбить человека, которого мне выбрала сама вселенная?

— Знаешь, Ди… — громко сглатывает и смотрит в глаза. — С первого дня с тобой, ещё с озера, у меня в голове постоянно крутилась одна фраза, но я понятия не имел, откуда она взялась.

— Какая фраза?

— Когда душа приходит в наш мир, то она разделяется на два тела. — его голос вибрациями проходит по всем нервным окончаниям, а эти слова в сердце врезаются. Вдохнув, задерживаю кислород в лёгких, ожидая продолжения. — Я, правда, понятия не имел, где их слышал. В тот день, когда Настя с Артёмом уезжали от меня, она мне сказала. Заявила так, будто увидев тебя, сразу поняла, что это про нас. Она сказала, что до тех пор, пока две половины не встретятся, то человек будет чувствовать себя пустым, не цельным, словно ему части тела не хватает.

Позволяем тишине окутать нас.

А ведь я реально жила так, будто мне чего-то не хватало, пока не встретила Егора. Я как на части разбита была, а он меня собрал воедино. В цельную личность. И подарил крылья.

— Я знаю, какой части не хватало мне. — шёпотом выдаю ему в волосы.

— Какой? — так же тихо отбивает.

— Скажу, если и ты скажешь.

Он кивает и выбивает одновременно со мной:

— Сердца.

Так же одновременно вдыхаем и выдыхаем. Переглянувшись, начинаем смеяться от облегчения, затопившего изнутри. А потом целоваться. Долго, алчно, сумасшедше, яростно, с каким-то неадекватным голодом. Поцелуй разрываем, только чтобы хлебнуть воздуха, а потом опять в атаку идём.

— Диана. — хрипит Егор, наваливаясь сверху на меня. С трудом на нём взгляд фокусирую. — Ты — моё сердце, Диана.

Глава 57

Нельзя изменить то, что уже сделано

Мы живём. Просто живём. Несмотря на то, что с Дианкой постоянно вместе, и для друзей, и для семьи находим время. Её братья, причём все, обзавелись привычкой торчать вечерами у нас. Дикарку это радует, она всё же скучает по семье, пусть и видит их каждый день. Для моей взрывной девчонки, которая привыкла всегда находиться в большой компании, наши спокойные завтраки и ужины до сих пор непривычны. Иногда у меня создаётся впечатление, что Ди перебралась ко мне вместе со всей семьёй, но и к этому я тоже привыкаю, пусть и постепенно. Что ни говори, но я привык жить один, а сейчас чувство такое, что нас шестеро, о чём я и заявляю ей прямо так же, как и остальным Диким. Дианка хохочет, а пацаны только отмахиваются.

Скрежеща зубами, рассказываю об этом Николаевне, к которой теперь хожу раз в неделю. Женщина в своей привычной манере выдаёт снисходительную улыбку и ставит передо мной кружку с кофе.

— Что именно тебя раздражает?

— Сам не знаю. — прочёсываю пальцами волосы и глубоко вдыхаю, опуская температуру кипения. — Нет, я рад, что её братья спокойно относятся к тому, что мы вместе, но иногда мне кажется, что я под постоянным контролем. Стоит прижать её чуть крепче, и они сразу такими глазами смотрят, будто я её раздевать начинаю. — выпаливаю ровно, прошагивая от стены обратно к столу.

Пусть мне до сих пор сложно говорить прямо с посторонним человеком, я всё равно стараюсь заставлять себя ничего не скрывать. Мы мало разговариваем о моём прошлом, но вот проблемы совместной жизни я вываливаю на неё, чтобы не тащить их домой к Дикарке.

— А ты не думал, что это обычная ревность? — высекает, глядя на меня из-за стёкол очков.

Замираю на месте, ошарашено моргая.

Чё за бред?

Эту мысль я ей и озвучиваю.

— Какая нах… нафиг ревность? Они её братья.

— Не в плане ревности к другим мужчинам, а к тому, что она не может быть полностью твоей. Уделяет время и внимание другим, а не только тебе.

— Бред. — режу, делая большой глоток воды. — Херня какая-то. Мы и так много времени проводим вдвоём.

— А как у вас с интимной жизнью? Вы уже почти два месяца живёте вместе. Накал страстей не спадает? — растягивает рот в улыбке в попытке ободрить, но меня только бесит.

Сажусь напротив неё и смотрю прямо в глаза.

— Маргарита Николаевна, вы психолог или сексопатолог? — рычу, сжав кулаки под столом.

Иногда у меня складывается впечатление, что у неё самой в личной жизни всё хуёво, поэтому она старается вытянуть подробности из меня.

— Спад сексуальной активности может быть связан с бытовыми проблемами, которые начинаются при совместном проживании.

Рвано выдыхаю и отпиваю кофе. Прикрыв глаза, выдавливаю сквозь стянутые челюсти:

— У нас всё хорошо во всех смыслах. Просто меня бесят её братья.

Дианка, как всегда, ждёт в коридоре, пока Николаевна выедает мне мозги. Как только открываю дверь, сразу на шею бросается и с трепетом целует. Оборачивая руками талию, углубляю поцелуй. Постоянно так делаем после мозгоправа.

— Как прошло? — спрашивает Ди, разрывая контакт.

— Как всегда. — переплетаю наши пальцы и шагаю в сторону выхода. — От неё я выхожу ещё злее, чем до неё. — смеюсь, глядя на то, как Диана сдерживает свой смех. — Сессию закрыла?

— Конечно. Всё сдала. Никаких долгов, так что можно со спокойной душой идти на заслуженный отдых. А ты? Всё закрыл?

— А ты сомневалась в своём Хулигане? — отбиваю, продолжая ржать.

— Ни секунды. — растягивает губы шире, останавливаясь и таща меня на себя. Поднимаясь на носочки, обжигает дыханием губы и прикусывает подбородок, от чего по моей коже разгоняются мурахи. Тащусь, когда она это делает. — С работой тоже закончил?

— Да, Диана. Пару дней на отдых и поедем в Питер.

В последнее время мы реально были загружены. Дианка готовилась к сессии, а я, помимо собственной учёбы, писал курсовые на заказ. В этот раз взял работы больше, чем раньше, чтобы не думать о деньгах, а просто наслаждаться жизнью.

Только дома удаётся прочувствовать всю полноту начавшихся каникул. Спим с Дианкой до обеда. По часу валяемся в кровати. Ничего не делаем, даже не готовим, заказывая еду из кафех. В первый же день каникул весь день смотрим фильмы, уничтожая пиццу и картошку фри, а потом лениво занимаемся любовью, зная, что нет никакой спешки, а её церберы сегодня не заявятся.

На второй день катаемся по городу, покупая новогодние подарки для всего семейства Диких. Впервые за много лет я кайфую от предпраздничной суеты и украшенных магазинов и улиц, глядя на светящуюся от восторга Дикарку.

— Я обожаю Новый год. — хохочет она, разглядывая в витрине магазина увешанную игрушками и мишурой ёлку. — Мы дома всегда ставим живую ёлку. Я так люблю украшать дом к празднику. — вздыхает расстроенно, потому что в этом году на украшение дома она не поехала, а у меня ни единого шара дома нет и покупать просто не было времени.

Обнимаю её затянутыми в перчатки руками, касаясь губами раскрасневшейся ледяной щеки.

— В следующем году будет тебе и ёлка, и гирлянды, и игрушки, и Дед Мороз со Снегуркой. Всё, что захочешь, малышка.

— Правда? — горит синими глазищами Дикарка.

— Правда. — толкаю, ухмыляясь.

— Обещаешь?

— Обещаю. — начинаю откровенно ржать, просто потому, что счастлив.

Сильнее сдавливаю её талию, отрываю от земли и кружу в воздухе, задыхаясь не только от смеха, но и от любви, которой во мне слишком много.