Дикарка для Хулигана

Никотин не приносит ни спокойствия, ни удовлетворения, ни расслабления. Так же, как холодный, сырой ночной воздух не помогает остудить внутренний накал отчаяния.

Весь вечер делал вид, что всё в порядке, чтобы не расстраивать Ди ещё больше. Вот только ничерта не в порядке. Я старался поступить правильно. Я хотел уйти, чтобы не сделать ей ещё больнее. Толкнул, придушил… Разве что не ударил, пусть и подмывало нехило.

Блядь, этого я бы себе точно никогда не простил. Да и как простить то, что у неё на спине и запястьях синяки, которые появились там из-за меня? Своими руками, сука, оставил.

Но какого дьявола прощает она?

Я собирался разорвать эти отношения, чтобы защитить её от себя. Хотя бы до тех пор, пока не избавлюсь от приступов ярости. Я хотел, чтобы она злилась. Чтобы, как и кричала, ненавидела.

Шёл, заливая кровякой из разодранного нутра весь пусть. Её крики вскрывали глубже. Не ранили. Добивали. Навылет. Вдребезги.

Я должен был уйти, чтобы оставить ей шанс на нормальную жизнь. Пусть даже через боль, но моя Дикарка обязательно бы с этим справилась.

Не отпустила. Держит. Крепко. Намертво. Крючками за сердце. Чем сильнее тянешь, тем глубже раны. Вырвать их можно только вместе с жизнью.

Бросилась под колёса.

Стоило увидеть её в сантиметрах от смерти, и все мои благие намерения полетели на хрен. Как только представил, что я могу потерять её раз и навсегда, всё перевернулось. Не смог уйти. Не смог отпустить. Видеть её слёзы, боль в глазах, слышать мольбу в голосе, ощущать страх потери — самая ужасная и жестокая пытка. Чётко по сердцу лупит. Все нервы уродует. Душу искорёживает. Жилы рвёт. Потрошит нахер.

Блядь, когда говорил, что мы расстаёмся, сам, сука, загибался. Но в тот момент это было единственное верное решение, потому что мне рвало крышу. Сколько бы не размышлял об этом, до сих пор не могу понять, как удалось не слететь окончательно.

Тяну фильтр, пока не заканчивается дыхание. До боли в суставах сдавливаю бортик балкона. Закусив губы, выдыхаю дым через нос. Даже не пытаюсь дышать ровно. Летит урывками дыхание. Как и мотор через раз трещит. Натужно. Через силу. Через боль. Через ужас.

Задираю голову и вздымаю глаза к небу. Прикладываю кулак к губам, чтобы не завыть.

Блядь, ну почему я такой дебил? Сначала делаю, а потом думаю. Надо было сразу сказать Диким, что в клубе я с Дианой. Ну нет же, блядь. Разыграл сценку из театра абсурда. Знал, что если расскажу, то накроется наша с Ди поездка покрывалом из пиздецов. И вот к чему привела моя тупость.

И опять же, вашу налево, откладываю этот чёртов момент признания. То, что ответа за свои действия и ложь мне не избежать, сомнений никаких. Я к этому готов. С того самого момента, как втянул Дикарку в двери дома отца. Но, сука, на конференции я должен быть. И желательно в человеческом виде, а не выглядеть как жертва маньяка из какого-нибудь трешового триллера.

Был уверен, что если не было срывов на протяжении всей недели, что мы с Ди вместе, то теперь всё нормально. Можно идти дальше. Как же, сука, ошибался. Никуда мой монстр не делся. Притаился и ждал своего выхода. Явился как никогда, сука, вовремя. Именно в ту секунду, когда мне нужно было всё моё самообладание, чтобы спокойно убедить Диану в том, что ни с кем кроме неё у меня теперь ничего быть не может.

Её патологическая ревность ещё одна причина, по которой нам не стоит быть вместе. Когда срывает её, срывает и меня. И тогда мы оба творим столько дел, что хуй раскопаешься. Понимаю, что сегодня у неё была причина. И очень веская. Но та истерика из-за гандонов… Да и в течении недели замечал, как она следит за мной, если мимо проходит какая-нибудь симпотная деваха. Как пацан отводил глаза в сторону, чтобы не провоцировать её истерики и новые скандалы. Пытался ей объяснить, что оцениваю людей автоматом. Неважно, с кем мы сталкиваемся: со стариками, детьми, зрелыми женщинами, какими-то фриками, интеллигентами или молодыми девушками. Это всего лишь привычка. Она же сама смотрит на всех оценивающе, а я как дебил изучаю трещины на асфальте.

Сколько мы протянем на таком натяге? Её ревность. Мои психи. С этим надо что-то делать и срочно. Раз расстаться мы не можем, то надо что-то решать. Завтра поговорю с Дикаркой на эту тему. Больше нельзя оттягивать.

Сигарета тлеет до фильтра, обжигая пальцы. Выронив окурок, смотрю на чёрно-красный ожог.

Прикрыв веки, скриплю зубами. Дрожащими от холода и напряжения пальцами выбиваю новую сигарету и щёлкаю зажигалкой. Затягиваюсь. По спине ползёт неприятный озноб. Кожа покрывается липким потом и мурашками.

Если не получилось уйти сегодня, то и потом не выйдет. Поздно. Слишком. Теперь только бок о бок и до конца. Больше таким идиотизмом страдать не буду. Никаких расставаний, что бы там не заявляла на эмоциях Ди. Да и я сам. Если однажды наши дороги разойдутся, то это будет взвешенное, хладнокровное решение, а не сиюминутный псих. Если Диана попросит отпустить её, то я отпущу. Никогда не стану держать её рядом с собой силой, как бы самому не было дерьмово.

Прикончив пол пачки сигарет и промёрзнув до костей, наконец покидаю балкон и иду в спальню.

Дианка свернулась калачиком на самом краю кровати. Присев перед ней на корточки, кончиками пальцев убираю с лица чёрные волосы. Во сне она выглядит ещё младше и нежнее. Кажется совсем слабой, уязвимой, хрупкой. Такой далёкой и неземной.

— Я люблю тебя… Люблю, Дикарка… — шепчу, целуя кончик носа. — Моя родная девочка. Я научусь. Я стану лучше. Для тебя. Прости… Прости, потому что сама этого хочешь, а не из страха расставания.

"Когда душа приходит в наш мир, она разделяется на два тела…"

— Я обязательно стану той половиной, которую ты заслуживаешь, Диана. Даю слово.

Она что-то бухтит во сне и выше натягивает одеяло. Глухо выдохнув, иду на кухню. Залпом выпиваю пару стаканов воды, чтобы погасить внутренний пожар. Стянув штаны, залезаю под одеяло и обнимаю девичье тело. Прижимаюсь грудаком к узкой спине. Вдыхаю аромат своего безумия и отрубаюсь.

Просыпаюсь за несколько минут до будильника. Поцеловав Дианку в макушку, отключаю звонок, чтобы дать ей ещё немного поспать. Автоматом выполняю утренний ритуал. Чтобы не шуметь, вытягиваю из шкафа шмотки и одеваюсь в зале. Собираю купленные для поездки продукты. Жарю омлет с помидорами и сыром. Дианка говорила, что очень его любит.

Сам не понимаю, что мной движет: вина за вчерашнее или неугасаемое желание порадовать свою Дикарку.

Так как моя кофеварка в ремонте, делаю обычный растворимый кофе. Уже неделю забываю купить турку. Себе закидываю две ложки, а Ди одну кофе, три сахара и чуть ли не пол чашки молока. Она у меня сластёна.

Не понимаю, как можно пить сладкое молоко с привкусом кофе, но ей нравится.

Вытаскиваю из холодильника заварные пирожные. Вчера заехал в кондитерскую и набрал разных вкусов. Фисташковые, малиновые, лимонные, апельсиновые и шоколадные.