Дикарка Жасмин

— Даже по отношению к тебе, любовь моя? — игриво спросил он.

Жасмин рассмеялась:

— Не переиначивай мои слова. Так любит шутить дедушка с бабушкой.

— И она так же быстро взрывается, как и ты, любимая? — Его глаза радостно светились. — Я обожаю тебя, Жасмин. Не думаю, что еще неделю смогу выдержать до свадьбы.

— Но ты должен, — просто ответила она. — Хотя кто узнает, если ты прокрадешься ночью ко мне в спальню? Я буду скучать без тебя, дорогой. — Ее знойный взгляд скользнул к его ногам, и она многообещающе облизнула губу.

— Ведьма! — проревел он, чувствуя, как знакомо сжимается горло. — Тебе следует учиться держать себя в руках. Не хватало, чтобы о наших интимных отношениях узнали твои бабушка с дедушкой или мать с отчимом.

Но Скай стоило только бросить взгляд на помолвленную пару, когда они вернулись в Королевский Молверн, и она понимающе ухмыльнулась. Жасмин сияла, Рован Линдли выглядел точно кот, проглотивший самую вкусную канарейку, хотя оба и старались держаться с достоинством. Госпожа де Мариско была рада, что не ошиблась в своем суждении. Жасмин была готова начать жизнь с новым мужем.

С приближением дня свадьбы Королевский Молверн наполнялся многочисленными детьми и внуками Скай О'Малли де Мариско, а Жасмин становилась тише и замкнутее. Все было так не похоже на ее брак с Ямал-ханом, и в то же время было столько общего. Ей вспомнились тетушки и откровенное удовольствие, которое они получали на свадьбе. Где они сейчас? Все ли живы? Салим, конечно, к ним добр. За этим его мать проследит. Она вспомнила свой маленький дворец на озере Вулар в Кашмире, рыбака Али. Думает ли он о ней? Она вспомнила Ругайю Бегум.

— Что с тобой, моя девочка? — спросила ее Скай накануне свадьбы, когда Жасмин одолевали особенно грустные мысли. — Что тебя тревожит? Ты ведь начинаешь любить Рована Линдли, но что-то тебя сильно беспокоит. Скажи мне, и быть может, я помогу тебе облегчить душу.

— Мне невыносимо думать, что моя мать не знает, как я счастлива и что я снова выхожу замуж. Мне больно оттого, что она никогда не увидит внуков, бабушка. Она не заслужила одиночества в старости. Ругайя Бегум была доброй и любящей матерью.

Скай кивнула. Она ценила и понимала верность.

— Всегда есть какой-нибудь выход, — задумчиво проговорила она. — Надо связаться с Ругайей Бегум, но чтобы об этом не узнал твой брат. Ты знаешь этих людей лучше, чем кто-либо из нас. Думай, Жасмин! Можем мы сообщить Ругайе так, чтобы услышала она одна? Услышала и поняла? Твой двоюродный брат в Камбее может передать послание, но как? Скажи мне, и я прослежу, чтобы все было сделано.

— Моя мать обожает сад, — вслух размышляла Жасмин, — и она знает, что отец часто называл Кандру Дикой Розой. Что, если Ален О'Флахерти сам отвезет маме Бегум два куста роз.

Английских роз! С их помощью он объяснит ей мое положение. Она поймет. Я знаю: она поймет!

— Может быть, — протянула Скай. — Может быть, ты и права, дорогая девочка. Но пройдет не меньше десяти месяцев, прежде чем наши корабли снова отплывут в Индию. К этому времени у нас могут появиться и другие новости для мамы Бегум. Они тоже порадовали бы ее, как порадуют меня и Велвет.

— Теперь я чувствую себя совсем счастливой, — тихо сказала Жасмин. — Спасибо тебе, бабушка! Что бы я делала без тебя?! Давай всегда будем вместе. — И она крепко обняла Скай.

— Ну, ну, девочка, — отозвалась Скай О'Малли де Мариско. — Я еще много лет буду с тобой. Я начинаю стареть, но жить мне еще долго. Очень долго.

На рассвете следующего дня семья и приглашенные собрались в часовне Королевского Молверна. Поскольку там было всего четыре резные дубовые скамьи, большинству пришлось стоять вдоль стен сзади или толпиться в коридоре. Восходящее солнце осветило витражное стекло, и внутри заиграли красные, голубые, золотистые, розовые и зеленые тени, создавая волшебное сияние. Над мраморным алтарем, покрытым ирландскими кружевами, было установлено золотое распятие, по сторонам которого стояли высокие золотые подсвечники с зажженными свечами из чистого пчелиного воска.

Невесту, ослепительную в своем светло-зеленом платье с изысканными золотыми украшениями, сопровождал гордый дедушка. Он выглядел необыкновенно привлекательно в темно-зеленом бархатном костюме. Гордость светилась на его лице. Они пересекали неширокий придел, и на его глазах выступили слезы. Когда выходила замуж Велвет, они со Скай были в Индии, и он не мог передать Алексу дочь, о чем всегда сожалел. И когда Жасмин попросила оказать ей эту честь, он пришел в восторг и тут же согласился.

Дойдя до алтарной преграды, он наклонился, чтобы поцеловать любимую внучку в щеку, и вложил ее руку в руку Рована Линдли.

Жасмин улыбнулась и другой рукой погладила дедушку по щеке.

— Я люблю тебя, дед, — тихо сказала она. Адам отступил назад и встал рядом со Скай, не стесняясь слез, которые катились у него по щекам. Жена, не говоря ни слова, подала ему платок и стиснула руку. И в это время священник англиканской церкви произнес первые слова брачной церемонии.

Часть 3. МАРКИЗА ВЕСТЛЕЙ. Ирландия. 1607 — 1610

Глава 15

Летом 1608 года в саду Ругайи Бегум объявился молодой европеец, желавший поговорить со старшей женой покойного Могола. Она вежливо ответила на его приветствие. Его приход внес разнообразие в монотонное течение ее жизни. Ей сказали, что молодой человек — фактор английского торгового дома.

— С чем вы пришли ко мне? — спросила она. — Я не имею влияния на Могола. Он не мой сын. — Очень часто европейцы не осознавали, что у Могола было много жен. Она была старшей женой Акбара, и многие полагали, что она мать Салима.

— Мне рассказывали, что вы любите свои сады, милостивая госпожа, — проговорил молодой человек. — Меня зовут Ален О'Флахерти. И я не ищу у вас никаких выгод. Недавно мне прислали особенно красивые розовые кусты. — Он немного помолчал. — Английские розы. В Англии они цветут вольготнее, чем здесь, в Индии. Зная вашу любовь к розам, два этих куста я решил привезти вам, милостивая госпожа. Я совершал путешествие в Лахор по делам нашего торгового дома, и, хотя вы утверждаете из скромности, что не имеете влияния на Могола, ваша дружба для меня бесценна.