Дикая птица

– Н-но уже ночь, госпожа…

– Собирайся. И захвати оружие. На всякий случай.

– А п-порка?

– Продолжишь, когда вернёмся. Поторапливайся.

Кони домчались до мельницы ближе к полуночи. Яркая луна с откушенным боком освещала дом, ульи и берег, оставляя за собой дрожащую серебристую дорожку на водной глади. Дневное спокойствие этого места бесследно растворилось в ночи. Теперь мельница выглядела зловеще: покосившиеся окна напоминали глаза мертвеца, а тёмный провал выломанной двери – разинутый в предсмертном крике рот. Где-то вдали, нагоняя жути, ухала сова.

Войко заметно нервничал, то и дело оглядывался, вздрагивал от каждого шороха и хватался за арбалет. Он не любил темноту, считая, что она неизменно несёт за собой опасность и смерть. Что ж, отчасти он был прав, но Рогнеда знала, что темнота может быть другом. И сегодня ей пригодится её сила.

– Войко, там за домом, в реке под мельницей труп. Принеси его сюда, – снова подходить близко к воде у Рогнеды не было никакого желания.

– Т-труп? – Войко сглотнул.

– Да, труп. Или ты забыл, как они выглядят? Живее.

– А ч-что ты хочешь с ним сделать?

Рогнеда вздохнула и потёрла переносицу.

– Слишком много вопросов, Войко. Я хочу сегодня ещё успеть поспать. А тебя ждёт порка, помнишь? Так что не тяни время и делай, что говорят.

Войко кивнул, поёжился и направился в указанном направлении. А Рогнеда подошла к ближайшему улью и откинула крышку. Так она и думала. Все пчёлы были мертвы. Ещё одно печальное последствие связи разумов. Когда слишком долго контролируешь животное, ваши сознания сплетаются настолько туго, что при смерти чародея погибает и животное, которое он контролировал. Слабое сознание зверя попросту не способно вынести такой боли. Рогнеда вернула крышку улья на место. Хорошо, что люди сильнее. Боль от смерти галок была страшной, пугающей, всепоглощающей, похожей на настоящую смерть, но выносимой. А ещё Рогнеда знала, что способна вынести гораздо больше.

Войко кряхтел и стонал, волоча по земле раздутый труп. С него ручьями текла вода, а сапоги противно хлюпали. Подтащив Ивако к ногам Рогнеды, Войко положил его и отбежал. Он не любил тёмную магию.

Рогнеда опустилась на колени. Труп выглядел хуже, чем утром, и она уже начала сомневаться, что заставит его заговорить. Если ткани повреждены слишком сильно, ничего не выйдет. Но отступать Рогнеда не привыкла. Ей нужны ответы, и, так уж вышло, мертвец был единственным, кто мог их дать. Глубоко вдохнув и прикрыв глаза, Рогнеда очистила разум от лишних мыслей и провела руками над телом, стараясь отыскать в нём остатки магии. Магия никогда не покидала тело полностью, даже после смерти. Её крупицы навсегда оставались в костях, мышцах, внутренних органах. И её можно использовать. Рогнеда вытащила из косы острую заколку и уколола ей запястье. Крови нужно совсем немного: пара капель на лоб Ивако, пара капель на грудь, ещё пара – на пупок. Теперь заклинание:

Ты уже у Морены в руках, Поле Нави твой новый дом. Но взываю к тебе, заклинаю твой прах – Стань, Ивако, моим рабом. Возвратись в мир живых на миг, И ответь ты на мой вопрос. Кровь моя – мой призывный крик, Проводник твой из мира грёз.Заклинаю!

Рогнеда ударила Ивако в грудь и изо всех сил прижала ладонь к тому месту, где раньше билось сердце. Капли крови на синей коже заискрились, тело задрожало. Из ушей, носа и рта полилась тёмная, смешанная с кровью трупа вода. А тело Рогнеды сковало болью.

У тёмных чар своя цена. И, как правило, это боль. Любые чары истощают магический запас, но тёмные чары требуют большего – они пытаются выпить всю тебя без остатка: пережевать кости, мышцы и лишить способности мыслить. Но взамен они дают силу и власть.

Сердце разогналось до предела. Казалось, оно оглушительным барабаном бьётся во всём теле. Виски сдавило, и Рогнеда застонала, схватившись свободной рукой за голову. Нужно потерпеть. Ещё немного.

Боль отступила так же мгновенно, как началась. Ивако открыл мутные белёсые глаза и резко сел. Изо рта вылилось ещё немного воды.

– Ивако! Кто убил тебя? – выкрикнула Рогнеда. Времени было мало. Даже самый искусный чародей не мог удерживать душу мертвеца в теле долго. У неё было не больше сотни ударов сердца.

Ивако тупо уставился на Рогнеду.

– Кто убил тебя? – повторила она, делая акцент на каждом слове.

– М-м… гыде....я… – фиолетовый раздутый язык едва шевелился во рту.

– Кто. Убил. Тебя?

Ивако дёрнулся.

– Жэн-ина… в… олофы, ак фонцэ…

– Женщина? Волосы, как солнце? – Рогнеда попыталась угадать.

Ивако кивнул, роняя изо рта воду.

– Имя! Ты знаешь её имя?

– И-мя… – тупо повторил Ивако и повернул голову. Несколько мгновений он смотрел на Войко, а потом поднял одеревенелую руку. – Он… з… нает…

Рогнеда посмотрела на Войко, он съёжился и замотал головой.

– Ничего я не знаю! – взвизгнул он.

– Он… ыл… ф ней, – пробулькал Ивако. – Он… ыл… ф ней! Он!

Ивако затрясся, забулькал, заваливаясь на спину – чары покинули мёртвое тело, и оно вновь безвольной тушей распласталось на земле. Рогнеда медленно встала и подняла тяжёлый взгляд на Войко.

– Ты! – выплюнула она.

– Он врёт! – Войко попятился, споткнулся о собственные ноги и чуть не упал.

– Мертвецы не врут.

Войко вскинул арбалет. Рогнеда застыла, глядя на болт на взведённой тетиве. Он знал, что так будет. Знал, и пока она поднимала мертвеца, натягивал тетиву. Рогнеда пришла в бешенство и шагнула к нему.

– Стой! Я в-выстрелю! – завопил Войко, целясь.

– Кто она? Кто хочет моей смерти? – Рогнеда не остановилась. Она знала, что Войко не выстрелит.

– Я просто хотел начать новую жизнь! Я просто принёс чай! Не приближайся!

– Назови имя! И ты умрёшь быстро! – Рогнеда продолжила наступать.

Войко выстрелил.

Болт укусил Рогнеду за ухо и впился в стену дома за спиной. Ублюдок! Рогнеда стиснула зубы, зарычала, взмахивая руками, и Войко, подхваченный чарами, поднялся в воздух. Она резко опустила руки, и слугу с размаху припечатало к земле. Он закричал, а Рогнеда услышала, как хрустят его кости.

– Имя! – рявкнула она, всё сильнее и сильнее давя Войко чарами.

– Я н-не скажу!

– Скажешь! – Рогнеда сжала кулак у лица Войко и потянула, чувствуя, как с этим движением воздух покидает его лёгкие.