Дикие сердцем

Прим рассмеялась.

— Несколько дней назад я слышала в магазине, как миссис Крич сообщила миссис Хоппер, что Амброуз — тайный трансвестит. Когда миссис Хоппер с недоумением спросила, что такое трансвестит, миссис Крич пояснила, что трансвеститом называют мужчину, который испытывает нездоровое возбуждение, одеваясь в женскую одежду. Я делала над собой невероятные усилия, чтобы сохранять серьезное выражение лица. Миссис Хоппер так ничего и не поняла. Ей казалось странным, что мужчина может испытывать возбуждение, натягивая на себя шелковые панталоны с кружевами и платье…

— К нам в школу приезжал театр. Один актер был одет в женское платье. Он был этим самым… тран… трансвитом? — Френки слушала Прим разинув рот.

— Не спектакль, а дерьмо! — с чувством произнес Уилл и смачно сплюнул.

Остаток пути мы дружно объясняли Френки, что такое театр, и выговаривали Уиллу за плохое поведение. Впереди показался дом священника. Свитен стоял на крыльце и напряженно вглядывался вдаль.

— Они уже здесь, Берил! — закричал он.

Берил немедленно выбежала из дома. Даже издалека было заметно, насколько она изменилась. Исчез седой пучок на голове, покрашенные в приятный каштановый цвет волосы были связаны сзади в хвост. На ней было темно-красное платье, без сомнения, абсолютно новое. Берил вышла нам навстречу.

— Здравствуйте, мои дорогие. — Берил улыбалась. Я обратила внимание на то, что она очень взволнована. — Заходите в дом. Заходите, пожалуйста.

Мы вошли в холл. Изменения коснулись не только внешнего вида Берил, но и обстановки. Холл уже не был таким мрачным, как прежде. Он был украшен яркими восточными коврами и букетами цветов. Прим по очереди представила детей. Свитен и Берил широко улыбались, но дети не обращали внимания на улыбки. Титч уткнулась лицом мне в грудь, а Рут и Френки глазели по сторонам. Уилл сосредоточенно ковырялся в носу. Прим схватила его за руку.

— Надеюсь, вам здесь понравилось? — спросила Берил.

— Нет, — ответила Френки.

— А у вас есть цветной телевизор? — спросил Уилл.

— Несколько темновато, — сказала Рут, разглядывая мебель из эбенового дерева и лакированную дубовую лестницу.

— Да, — согласилась Берил. — Ты права. Здесь действительно темно. Молодец, сразу заметила, что у нас не в порядке. Мы заново все покрасим. Какой цвет ты предпочитаешь?

— Розовый! — закричала Френки.

— Думаю, что белый подойдет лучше всего, — задумчиво ответила Рут.

— Договорились. Свитен, звони малярам, пусть перекрасят холл в белый цвет уже сегодня!

— А я хочу розовый, — Френки упрямо выпятила нижнюю губу.

Берил мягко улыбнулась.

— Давай выкрасим в розовый цвет твою спальню. Твоя комната наверху. А Рут мы разместим рядом, чтобы тебе не было одиноко.

— У меня будет собственная комната? Я буду спать одна?

— Да. В твою комнату нужно будет повесить новые шторы. Надеюсь, ты поможешь их выбрать?

— Помогу, — согласилась Френки.

— А цветной телевизор? — настаивал Уилл.

— У нас его пока нет. Свитен, мы должны немедленно купить телевизор. Может, тебе стоит проехаться в Торчестер?

— Не надо торопиться, — вмешалась Прим. — Вы можете забрать тот, который привез доктор Гилдкрист, ведь Эдвард покупал телевизор для детей.

— У вас будет общая детская комната для игр. Мы поставим телевизор туда, — продолжила Берил. — Когда-то комната служила Свитену кабинетом, но он готов ее уступить вам. Правда, Свитен? Кстати, это самая теплая комната в доме. — Свитен открыл было рот, чтобы возразить, но Берил не дала ему вымолвить и слова. — Как насчет ленча? Идите в ванную и хорошенько вымойте руки. Я приготовила сосиски, бобы и грибы. Вы любите такую еду?

— А я хочу жареной картошки и ненавижу мыть руки! — завопил Уилл и опять засунул палец в нос.

— Жареной картошки? Конечно, мы приготовим ее на ужин. Но Свитен настаивает на том, чтобы дети вымыли руки. И еще он не любит, когда мальчики ковыряются в носу. Свитен очень строгий, он полагает, что это вредная привычка.

Уилл с удивлением уставился на Свитена. Свитен смущенно отвел глаза.

— Что ж, нам пора идти. — Я подумала, что посторонние зрители мешают детям освоиться в доме. — Возьмите Титч, — я передала малышку на руки Берил. — Она умеет ходить, но постоянно просится на руки. После ленча ей следует вздремнуть.

Берил прижала девочку к груди. Титч всхлипнула и наморщила личико, собираясь заплакать.

— Не плачь, малышка, — Берил нежно погладила девочку по голове. — Тетя Берил будет очень тебя любить. Не плачь, не плачь, девочка. — Неожиданно Титч улыбнулась. Берил посмотрела на Свитена. Ее лицо покраснело от нахлынувших эмоций, по щекам покатились крупные слезы.

Свитен беззвучно бормотал молитву и тер покрасневшие глаза рукавом.

— А я хочу мороженого и кока-колы, — заявил Уилл. Он сообразил, что сейчас любая, даже самая невероятная просьба будет исполнена.

Глава 36

— Да ты действительно талантлива, Фредерика! — сказала леди Фриск, внимательно разглядывая портрет. — Тебе удалось передать… серьезность, которая является основной чертой моего характера. Некоторые называют это чувством собственного достоинства, некоторые считают, что это гордость.

К леди Фриск вернулась былая уверенность. Я взглянула на холст. Изображенное на нем стало привычным, как собственное отражение в зеркале. Холодное высокомерие взгляда странным образом сочеталось с уязвимостью рта. Портрет леди Фриск я считала лучшей своей работой. Впервые я не позволила заказчику выдвигать условия. Рука с кистью двигалась свободно и уверенно.

— Да, — пробормотала леди Фриск, — очень реалистичный портрет, но сколько в этом облике поэзии! Сэр Освальд часто называл меня поэтической натурой…

— Очень рада, что портрет вам понравился.

— Только мой нос, дорогая, нос все-таки длинноват. Я обязательно буду рекомендовать тебя своим друзьям. На следующей неделе я уезжаю — старая подруга пригласила меня на свадьбу сына. Лорд Персиваль Бирс женится, — леди Фриск понизила голос до шепота, — на компаньонке своей матери. Мезальянс, безусловно, но его мать, герцогиня, безмерно счастлива. Лорд Персиваль славится необузданным нравом. Молодая жена — говоря по правде, не совсем молодая, ей чуть больше тридцати — поможет обуздать его порывы, справиться с порочными наклонностями. Герцогиня души не чает в Веронике. Вероника — так зовут невесту. Девушка абсолютно ничем не примечательна. Она бесцветная, словно серая мышка, типичная представительница среднего класса. Но герцогиня так натерпелась от покойного герцога и непослушного сына, что готова на все ради мира и спокойствия в доме. Я предложу герцогине твои услуги. Ты нарисуешь портрет невесты.

— Спасибо.

— Конечно, после этого шедевра, — леди Фриск махнула рукой в сторону портрета, — тебе будет скучно рисовать обычные портреты, но ты ведь должна зарабатывать на хлеб, дорогая.

— Завтра ты последний раз придешь сюда, — сказал Вер. — Ты замечательно справилась с работой. — Мы случайно встретились в коридоре. Леди Фриск уже отправилась домой. — Знаешь, меня всегда удивляло, насколько проницательными могут быть женщины. Ты сумела отразить ее хрупкость, разглядеть душевность в этой ужасной женщине. Только вглядываясь в портрет, я понял, что таится у нее внутри, под внешней грубой оболочкой.