Дикие земли

Испытывал ли я угрызения совести, что применил страшные запретные заклинания? Нет. Я не хочу обосновывать это какими-то моральными причинами — что я делал хорошее дело, что я пытался избавить орков от постоянных войн путем одной войны, объединительной, — не было этому оправдания. Но и терзать себя постоянными самокопаниями я тоже не хотел. У меня был за спиной автомат, я обещал не применять его без нужды — такая нужда настала, и я не раскаивался, что его применил. Тем более что это была другая страна, и тут были другие законы. Здесь применение такой магии не считалось чем-то неприличным и незаконным.

Пленных и не вступавших в битву воинов чужого племени собрали в две группы. И тех и других лишили оружия — оно лежало кучами на земле, уже рассортированное.

Искали Амрта, но он опять сбежал, воспользовавшись суматохой.

Воины амараков выстроились в ряды, вперед вышел Красст. Он был торжественен и важен:

— Воины! Теперь вы не просто воины какого-то племени, а воины народа орков! Я ваш Великий вождь и поведу вас на новые завоевания, мы должны объединить все племена в один народ! Сейчас мы вместе поедем к вашим женщинам, и вместе с ними вы присоединитесь к стойбищу амараков. Там вы выстроите дома, и там же теперь будет наше главное стойбище, наша столица, и называться она будет Амарак! Осталось одно дело: среди вас оказался вероломный преступник, который обманом изобразил, что он мирный, что не хочет на нас нападать, а сам таил планы ударить нам в спину и ударил! Это бывший вождь племени скангаров Умрак! Я приговариваю его к смерти за предательство. И так будет со всеми, кто посмеет совершить измену!

Из-за спин воинов амараков вывели Умрака со связанными сзади руками. Он не просил о пощаде и только злобно зыркал на Красста, а особенно на меня, потом сплюнул на землю, выражая этим свое презрение.

«Что ж, — равнодушно подумал я, — ценю твою стойкость. Вот только не надо было быть таким идиотом и переть на меня. Вот и поплатился».

Умрака поставили на колени, а затем один из воинов ударом булавы разбил ему голову. Тело недолго подергалось и затихло.

Красст подозвал вождя племени, отстранившегося от битвы:

— Ты готов принести мне клятву верности и признать меня Великим вождем?

Вождь кивнул головой и низко склонил ее перед Красстом.

— Хорошо. Встань на колени и повторяй за мной: я навсегда признаю Великим вождем Красста и тех, кого он назначит вместо себя. И если я нарушу эту клятву, то могу быть убит, а моя душа отправится в преисподнюю.

Вождь повторил эти слова и замер, коленопреклоненный. Красст удовлетворенно посмотрел на него, подождал некоторое время и сказал:

— Теперь возьмите свое оружие, идите к своим женщинам и детям, ведите их к стойбищу амараков — отныне это ваш дом. А если вы посмеете нарушить клятву — вы будете страшно наказаны. — И Красст посмотрел на меня. Я поморщился: «Вот только делать из меня карателя еще не хватало. И ведь все может быть…»

Ту же процедуру Красст провел и с пленными скантарами. Теперь вождя у них не было, и его пришлось назначить из числа воинов амараков — тех, кто пришел на битву. Вначале я подумал, что Красст сразу же объявит вождем своего сына Кранта, однако нет, видимо, он решил придержать его для других дел, более важных.

— Красст, давай я поеду домой, — предложил я. — Ты и без меня тут разберешься, хватит мне сегодня дел.

— Поезжай. Я и правда сам разберусь. — Вождь отвернулся от меня и, похоже, уже забыл о моем существовании.

Мы ехали домой, покачиваясь в седлах, говорили ни о чем, старательно избегая серьезных тем. Друзья видели, что я сильно расстроен и озабочен, и не хотели меня тревожить. У меня же в голове все время вертелось что-то тревожащее, какая-то мысль — правильно ли я поступаю? И каждый раз, просмотрев свои действия, перемотав события, как фильм, назад, отмечал — все правильно. Как я мог поступить иначе?

И еще — неужели я нахожусь при рождении новой империи, новой цивилизации? Ведь при достаточных усилиях империя орков может стать не менее могущественной, чем империя людей! Не зря ли создаю силу, которая сможет противостоять людям?

Не предательство ли это рода человеческого? И сам себе ответил: но ведь ты же сам говорил, что орки — это суть люди, только изменившиеся после катаклизма, так в чем измена?

Кстати, не так уж они и изменились. Есть отличия в строении тел — они ниже ростом, сильнее, строение черепа немного другое — и что? Да одень их, посели в населенном людьми городе — и скоро ты не узнаешь их в толпе прохожих. Не предоставляется ли мне шанс создать великую империю из дикарей? Я могу прекратить войны, подтолкнуть прогресс, убрать человеческие жертвоприношения. Надо сознаться самому себе — мне нравится быть прогрессором! Я занимаю среди орков положение не меньшее, чем Великий вождь, — без меня он был бы никто. Пусть думает, что это он главная спица в колеснице. А ведь можно поставить дело так, что моя жизнь тут будет и комфортнее, и спокойнее, чем на другой части этого материка, и даже на других материках.

Удивительно еще, что сюда до сих пор не высадились переселенцы из империи — видимо, слава кровожадных орков сдерживает их. Но это ненадолго. Когда-нибудь люди захватят и эту часть мира, как всегда и бывало. И вот тогда оркам придется туго.

Если люди с эльфами и гномами не церемонились, считая их дикарями, так какое тогда может быть у них отношение к раскрашенным и полуголым оркам? А в нынешнем состоянии орки никак не могут противостоять профессиональным легионам империи. Они просто растопчут дикарей стальным сапогом. Я же добьюсь, чтобы этого не произошло.

Орки давно созрели для нового государственного строя. Перешагнуть из первобытно-общинного строя в феодальную империю будет не так и сложно. У них уже есть иерархическая система, есть законы, пусть и не на бумаге. Перестроим армию, изменим государственную систему — и империя родится.

Только вот это займет у меня много времени — я же хотел двигаться дальше, в Запретные земли, как с этим быть? Ну не так уж и много времени… Понадобится несколько месяцев, чтобы обучить их, дать основу, знания, а там — пусть двигаются дальше. Я не обязан стоять над душой. Буду возвращаться из путешествия — станет ясно, как они смогли справиться.

Наше поселение — а теперь город Амарак — встретило нас шумом и криками. Как оказалось, тут уже знали о битве, о победе, и меня чествовали как какого-нибудь военачальника, вернувшегося из военного похода. Бежали толпы ребятишек, женщины выкрикивали что-то вроде «Славься! Славься!» — я до конца так и не понял, что они кричали, только Аранна наклонилась ко мне и со смехом сказала:

— Ты чего-то слишком популярен у местных женщин… Не вздумай по бабам отправиться!

— Ты не последовательна, о любимая жена. Мне вас-то слишком много… достали приставаниями. Нет уж, хватит. О другом надо подумать.

Следующие несколько дней были суетными и шумными — к населению Амарака прибавилось еще несколько тысяч человек, и всех их надо было разместить, найти работу. Я все это время занимался тем, что обустраивал свой дом и выращивал дома для своих друзей. За три дня я вырастил еще два жилища — их тут же заняли Алдан и Каран. Порывался вселиться Бабакан, но Каран ему заявил, что он и так живет у вдовушки, так что не бездомный, как они, а посему нечего разевать свой рот на новый дом. Бабакан был вынужден согласиться, тем более что я пообещал на днях вырастить такой же дом и ему.