Дикий белок (пер. Л.Стоцкая)

– Может, надо было прямо в эту виллу двинуть?

– Запоры, как в крепости, со всех сторон.

– Должно быть, это вообще незаселенка.

– А цветы на окнах, занавески? Ясно видно – живут.

– Тогда и съемщик существует! – решительно заявил Каролек. – Ты прав, передвинуть ограду – это для нас единственный выход. Надо найти этого съемщика и уломать, чтобы согласился. Кто поедет искать?

– Я сам, – решил главный инженер во внезапном порыве энтузиазма. – Раздражает меня заговор молчания вокруг этой виллы. На этой неделе я должен быть в Люблине, специально поеду пораньше и проверю. Может, что и выгорит.

– Должно выгореть. Единственный выход. Короче, дальше я исхожу из передвинутой ограды.

– Рискованно, – замялся главный. – Может, пока подожди…

Он покачал головой, взглянул на обнадеженного Каролека и махнул рукой:

– Черт с тобой, делай. Действительно единственный выход…

В комнате, кроме Барбары, сидел еще и Лесь.

– Привет, – сказал Каролек. – А Януша нет?

– Тут он, – обрадовался Лесь. – К Ипочке пошел. Я кучу всяких вещей разузнал. А она слушать не соизволит.

Жестом обвинителя он указал на Барбару. Та головы не подняла от кульмана. Каролек был как на иголках от нетерпения.

– Валяй мне рассказывай. Что ты разузнал?

– Ого-го! – завопил Лесь, не заставив себя упрашивать, причем в тоне этого исчерпывающего сообщения звучала целая гамма чувств от тоскливой меланхолии до необъятного ужаса. – Ого-го! Ого-го-го!!

Каролек не успел отреагировать на «ого-го», потому что в комнату вернулся Януш. Он с порога замахал очередным листком бумаги.

– Вот сюрприз так сюрприз, – ядовито сообщил он. – Заказчик пишет, что желает строить из панелей. У него появилась возможность слямзить отходы с домостроительного комбината, и мне нужно приспособить проект под панели. Я еще не отказался – хочу обставить бойкот с помпой, с размахом. Что скажете?

– Давайте все в одну кучу не валить, а то запутаемся, – осадил его Каролек. – Сдается мне, что-то не так мы нарешали, из мухи слона делаем…

– Ой, нет! – предостерегающе перебил его Лесь, качая головой. – Ой, нет! Ой, нет!

– Ой, да! – ядовито прошипела Барбара со своего места.

– Ничего не понимаю, – озадаченно произнес Януш, – вконец запутался. Докладывай, Каролек, ты чего разузнал?

– Что-то приблизительное, – признался Каролек, поворачиваясь вместе с креслом лицом к коллегам. – И с такими усилиями раздобыл!… Не поверите, насколько же эти специалисты ничего сами не знают!

– Но хоть что-нибудь они тебе разъяснили?

– Ну да. Погодите, только бы не перепутать…

Он вытащил из кармана блокнот и нашел нужную страничку.

– Летучие фракции еще хуже, чем шлак, – возвестил он.

– Какие еще летучие фракции?

– Ну, это… доменная пыль. Это называется летучие фракции. Ее спекают в большие шлакоблоки, потом крошат и использует в качестве заполнителя. Эта дрянь выделяет больше излучения, чем шлаки. Относительно шлаков… Картина такая… Минутку. А, вот оно! В природе существует излучение как таковое, понимаете, космическое, из почвы и всякое другое…

– Из какой почвы?

– О Господи, не знаю какой, всякой. В земле находятся радиоактивные элементы, и от них идет излучение. Короче говоря, в природе человек подвергается излучению и в течение тридцати лет получает три и семь десятых единицы…

– Каких единиц?

– А тебе не один черт? Каких-то там единиц. А от проживания в шлакобетоне, тоже в течение тридцати лет, – от двух с половиной до трех и шести десятых. Считай – еще столько же. От пыли он получает на одну четвертую больше. Только всего и выдоил из специалистов.

– И что дальше?

– А что должно быть дальше?

– Ну как это что! Как это действует? Сразу кондрашка хватит или через тридцать лет?

– Похоже, никто понятия не имеет. Сказали: по-разному. Однако те, кого тридцать лет спустя обследовали, все еще относились к живым…

– И хорошо себя чувствовали?

– О том, что плохо, не говорилось. Кстати! А как коровы? Ты проведал коров в своем хлеву? Ты там был?

Януш, который сидел лицом к своему кульману и спиной к Каролеку, вздохнул и повернул стул боком.

– Был, как не быть…

– И что? Как там эти буренки растут?

– Как буренки, не знаю. Но шампиньоны – просто замечательно.

– Как это – шампиньоны?

– А так. Коров в этом хлеву не наблюдается и никогда не наблюдалось. Можно сказать, коровья нога туда не ступала. Проект заказал производственный кооператив, который распался как раз к моменту окончания строительства. Имущество разделили, хлев достался одному шустрому типу, и того озарило, что шампиньоны – куда более прибыльная вещь.

– Побойся Бога, коровник на четыреста коров!… – с ужасом воскликнул Каролек.

– Плюс все, что положено. Конвейеры для подачи корма, автоматические мойки, родильные боксы, как в правительственной клинике… Как оказалось, шампиньонам все это барахло не помеха. Они уже принесли шустрому типу виллу и две машины, из них одна – белый «мерседес». У меня там просто язык отнялся, а он, владелец этот, мне все объяснял. На кой ему коровы и свиньи? Для него, дескать, не проблема быстренько за молоком и мясом в город смотаться, у него блат тем более – управляющий магазином «Деликатесы». А шампиньон есть не просит. В доказательство ссылался на одно соседнее хозяйство, где сено сгнило, потому что его никто не ворошил…

– И что это должно доказывать?

– Что двужильным надо быть, чтобы в коровнике работать. Никто, мол, просто не справляется. Он всю деревню заодно охаял: у соседа, говорит, поросята насмерть замерзли, потому что растил их в амбаре, а в амбаре по определению сквозняки должны гулять. Там, понимаешь, когда кооператив распался, каждый что-нибудь урвал от общего пирога, ему вот хлев достался, а другому одни амбары. Так этот сосед свое хозяйство уже продал, а покупатель тоже особенно утруждать себя не станет. Он овец собирается разводить.

– А овчарня?

– Один амбар под нее перестраивает. Это у поросят шубы нет, а овца в дубленке. Выдержит.

– У тебя весьма поучительная экскурсия получилась, – заметил Каролек, придя в себя от лавины сведений. – И это портрет обычной деревни?

– Понятия не имею. В деревне сто лет не был. Одним словом, насчет воздействия шлакобетона на коровий организм я знаю столько же, сколько и раньше. Добро, хоть у тебя какие-то результаты.

– Мои результаты говорят: в пятницу мы крепко переборщили. Двойная доза против фоновой, природной – это не может быть настолько вредно. Как хотите, я себя убийцей не чувствую.