Дикий цветок

Джессика поднялась на ноги. Типпи вскочила вслед за ней. Служанка сложила руки на животе, скромно опустила голову и отступила в сумрак, царящий в углу комнаты.

— Добрый день, мистер Толивер, — поправляя складки на платье, поздоровалась Джессика. — Надеюсь, вы не против нашего вторжения в ваш дом?

— Отнюдь, мисс Виндхем.

— Я подумала, что игрушки придутся вашему сыну по вкусу. Это работа Типпи.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Виндхем.

Джошуа проскакал на своей игрушке мимо.

— Джессика! Ее зовут Джессика, папа! Она и Типпи едут вместе с нами в Техас!

— Я знаю, — сказал Сайлас, не отводя взгляда от лица Джессики.

Елизавета приподнялась из кресла.

— Типпи! Ступай, милочка, на кухню и распорядись насчет чая. Покажи нашей кухарке, если не трудно, как нарезать сэндвичи так, как было на дне рождения мисс Джессики.

— С удовольствием, мэм, — ответила Типпи.

Джошуа вновь сел на пол и занялся кубиками. Палочка-лошадка была на время позабыта.

— Спасибо, — сказал Джессике муж.

Взяв девушку под локоть, он отвел ее в сторону.

— Я… не знал, как устроить… вашу встречу с Джошуа. Я бы и так все устроил… скоро… Прошу простить меня за нерешительность.

Джессика приняла его извинения.

— Мне вполне понятны ваши сомнения, мистер Толивер. Но ваш сын — само очарование. Я уверена, что мы станем хорошими друзьями.

— Он понимает, что вы… моя жена?

— Мне показалось, что пока еще рано ему об этом знать. Наши… особенности наших отношений позволяют скрывать этот факт до тех пор, пока не настанет время все ему рассказать.

— Очень разумно… Джессика.

Девушка слегка улыбнулась. Впрочем, улыбка быстро угасла на ее лице, но от внимания Сайласа ее появление не укрылось.

— Сайлас… — с задумчивым видом произнесла Джессика его имя. — Мне следует привыкнуть к вашему имени.

— Как и к тому, что вас теперь называют миссис Толивер.

— Трудно с этим свыкнуться, — слегка покраснев, произнесла Джессика.

Сайлас понял причину смущения девушки. Она недавно сменила свой статус незамужней девицы, превратившись в замужнюю женщину, вот только существовала высокая вероятность того, что ничего ей не светит. Самого Сайласа не особо тревожило то, что она никогда не разделит с ним супружеское ложе. У него уже есть наследник, для которого он построит Сомерсет.

— Рад, что вы нас навестили, — сказал он. — Я собирался приехать к вам завтра и сообщить хорошие вести.

В темных глазах девушки заплясали огоньки испуга.

— Вы отказались от переселения?

Удивленный ее поведением, мужчина поинтересовался:

— А вы были бы довольны таким поворотом событий?

На лице Джессики появилось выражение недоумения, но быстро исчезло. Сайлас видел, как быстро работает ее ум.

— Я бы сказала, что подобного рода изменение в ваших планах не может не поставить нас обоих в весьма щекотливое положение, поэтому я сглупила, предположив, что отмену переезда можно назвать хорошей вестью.

— Я не могу представить вас говорящей глупости, Джессика. Хорошая весть, которую я собираюсь вам сообщить, заключается в том, что маршрут нашего следования будет проходить через Новый Орлеан. Я предлагаю вам остаться жить там в отеле вместе с Джошуа, а я тем временем разведаю, как обстоят дела в Техасе. Ваша служанка, конечно же, останется с вами. Если все будет в порядке, я за вами пришлю. «Винторп» вам понравится. Я раньше останавливался в этом отеле. Он расположен в Садовом районе. Владельцы — супружеская пара из Англии. Они знают, что такое южное гостеприимство. Я оставлю адрес на случай, если вы захотите, чтобы ваша мать или подруги вам написали.

Сайлас ожидал увидеть явное облегчение на лице девушки, но вместо этого маленькое веснушчатое личико Джессики напряглось.

— Конечно, я останусь ради Джошуа, — произнесла она. В ее голосе прозвучало явное разочарование. — Я понимаю, что вы беспокоитесь о его безопасности. — Джессика высоко подняла подбородок и отвернулась. — Нам пора собираться домой. Если вы будете столь любезны, что проведете меня на кухню, мы с Типпи, пожалуй, уже поедем.

Сайласа удивило, что ему каким-то образом удалось задеть ее чувства. То, что Джессика обиделась, было столь же очевидно, сколь ярко смотрелись картинки на разбросанных по полу кубиках. Боже! Спаси и помоги! Что же он такого сказал?

Немного рассердившись, мужчина поинтересовался:

— Вы все уложили? Готовы к отбытию? Помните, что три четверти места в вашем фургоне отводится под припасы?

В тот первый визит после свадьбы Сайлас настоятельно советовал Джессике не брать с собой ничего такого, без чего она сможет обойтись. Позже, когда они обустроятся, вещи можно будет доставить от Мексиканского залива вверх по реке. Будучи одним из вожатых каравана, Сайлас множество раз встречался с членами своей группы и каждый раз убеждал их не загружать свои фургоны лишним. Путевые записки, газетные статьи и письма от тех, кто прежде них осуществил пятимесячный переход, в один голос свидетельствовали, что вещи не первой необходимости брать с собой не стоит, иначе могут возникнуть различные проблемы из-за неровностей рельефа местности или в случае чрезвычайных ситуаций. Дороги на Западе были усыпаны брошенными вещами — мебелью, музыкальными инструментами, одеждой, постельными принадлежностями, книгами и инструментом. Переселенцы, следующие вслед за первопроходцами, подбирали эти вещи. Сайлас оставил Джессике список «замен» более тяжелым и менее практичным вещам. Так, например, вместо масла в качестве источника света лучше использовать свечи, а вместо сундука с шелковыми и атласными платьями надо брать с собой несколько предметов прочной и теплой одежды. Сайлас боялся, что половина элегантных нарядов Джессики будет брошена на дороге.

— Я ко всему готова, мистер Толивер, — суховато ответила она. — Вам не стоит ни о чем тревожиться. Я рада тому, что вести о появлении этого ужасного деспота в Техасе не поубавили вашей решимости. Сейчас я могу сказать Плантаторской аллее, Виллоу-Гроув, моей семье и всему штату Южная Каролина то, что мистер Дэви Крокетт сказал своим избирателям, когда проиграл на очередных выборах в Конгресс: «Можете проваливать в ад, я же еду в Техас».

Глава 25

Пелена молчания пала на три самых видных семейства Плантаторской аллеи. По мере того как день отъезда приближался, господа и их слуги становились все более тихими, передвигались по дому как мыши и часто переходили на полушепот. Младшие члены всех трех семейств, те, которых с самого детства и до сих пор считали «детьми», собирались отправиться в неизведанные земли, изобилующие невзгодами и опасностями. Только одному Богу известно, когда им суждено снова увидеться, если вообще суждено. В Мэдоулендсе на стол начали подавать любимые блюда Джереми. Его отец и братья, обычно энергичные, разговорчивые люди, стали вдруг молчаливыми и раздражительными.

Джессика отпускала Типпи на ночь к матери. Они спали в одной кровати. Вилли Мей лежала на своей стороне, дочь — к ней спиной. Мать ласково гладила волосы Типпи, которые напоминали нежную осеннюю паутинку. Ухо торчало, похожее на раковину рапана, выглядывающую из песка на берегу моря. Иногда Вилли Мей прижималась своим ухом к ее уху, словно надеялась услышать морской шум. Почти каждую ночь она лежала без сна до самого рассвета, прислушиваясь к дыханию спящей дочери, следя за его ритмом, волнуясь о ее больных легких. Слезы матери катились по шее, пропитывая ночную сорочку.