Дикий фамильяр

– Ты не помнишь? Я Наруко, - томно и тягуче, словно горячий шоколад, протянула девушка и, лизнув его щеку резко отстранилась.

Громоподобный стук в дверь, заставил встрепенуться.

– Наруко, - прошептал он самому себе, пробуя имя на вкус и невидяще смотря на белоснежную лепнину высокого потолка.

– Саске-кун, я знаю, что ты там. Мне Суйгетцу рассказал, что ты вернулся, - дверь снова задрожала под сильными ударами извне, а высокий голос нарушительницы покоя окончательно пробудил брюнета.

Поднимаясь с постели, даже не удосуживаясь запахнуть юкату, почти сползшую с правого плеча, Саске поморщился от ощутимо болезненного стояка.

– Хоть в кой-то-веки она вовремя, - пробурчал парень и направился открывать дверь, стараясь вспомнить, запирал ли он ее вообще.

Как оказалось - запирал.

Едва увидев своего кумира, да еще и в таком виде, розоволосая бросилась ему на шею, покрывая слащавыми поцелуями.

Буквально забуксировав девушку внутрь, Саске особо не церемонясь, развернул ее к себе спиной и, проведя настойчиво ладонью по спине, заставил прогнуться над столом.

– Так сразу? Милый, ты соскучился? – засмеялась игриво Сакура.

– Заткнись, - едва слышно прошептал ей в затылок парень, плотно закрыв глаза представляя на ее месте совсем другую.

Благо, в таком состоянии различия были не существенны. Волосы такие же длинные, но казались более грубыми. Сладкий до омерзения искусственный аромат, он старался игнорировать, вдыхая через рот и редко.

Наконец справившись с тугой юбкой, обтягивающей бедра девушки, он спустил до колен едва заметные на бледно-розовой коже кружевные трусики такого же оттенка, и ворвался внутрь ее лона без какой либо подготовки или прелюдии с утробным рыком. Его захлестнула настоящая животная похоть, полностью отключая адекватность сознания.

Руки хаотично ласкали податливое тело, но скорее инстинктивно, только не касаясь груди, так как ее размер сильно уступал.

Он чувствовал с каждым грубым толчком, что долго не протянет, да и без надобности. Его волновало лишь собственное напряжение, огненным комком собравшееся внизу живота. Хлюпающий звук и жар стонущего в наслаждении тела заводили сильнее, чем преднамеренные вскрики, из-за которых хотелось закрыть ей рот, так как они нарушали гармонию его фантазии.

Еще несколько толчков и это закончится. Едва ли не с мучением он жаждал сего.

Притянув за волосы девушку, лизнул шею Сакуры. Почувствовал сильную ответную дрожь и сжимающие его мышцы содрогающегося в оргазме тела. Отпустил, резко выйдя, с рычанием, изливаясь на бедра, продолжая водить членом между ягодицами размазывая белое семя и продлевая наслаждение, прижавшись лбом к лопаткам.

Тяжелое порывистое дыхание с хрипом вырывалось из уст обоих. Сердца едва ли не вылетали из груди, норовя проломить ребра.

Отпустило. Хоть и ненадолго, но разум, наконец, прояснился.

Этот процесс и «занятием любовью» язык не повернется назвать, но все же такой секс лучше банальной дрочки, от которой за лето уже болели руки и ощущались мозоли.

Оставив вымотанную девушку в таком же положении на столе, Саске молча направился в ванную, смывать с себя ее запах.

По пути ударился ногой обо что-то твердое, чего там раньше точно не было и, чертыхнувшись, огляделся.

Видимо пока он спал, доставили его вещи. Найдя среди них клетку, он отпер ее и, коснувшись двумя пальцами мирно дремлющего зверька, активировал шаринган. Техника снята, но лиса не просыпалась.

И ладно, разберёмся с этим после.

***

Два лисьих голубых глаза, внезапно открывшись, сверкнули в темноте яркой радужкой. Неуверенное движение лапы из приоткрытой клетки, настороженность в каждом мгновении. Полно посторонних, незнакомых запахов, среди которых отчетливо выделялись несколько. Сладкий, приторный и довольно знакомый еще с глубокого детства немного горький со свежими нотками.

Выбираясь полностью из клетки, зверь настороженно оглядывался. Инстинкты вопили бежать, прятаться, но столь слабая в таком облике человеческая суть настаивала на любопытстве. Оценив уровень несущественной угрозы, и с трудом понимая, происходящее, лиса присела и зажмурилась.

Мгновение, и на полу, посреди просторной комнаты сидела на корточках девушка. Свободная, светлая, едва различимая в темноте одежда, не сковывала движений. Хвост и уши замерли в ожидании атак, которые не последовали даже через несколько минут. Небесно-голубые глаза, обрамленные темно-коричневыми густыми ресницами, распахнулись во взгляде из подо лба, оценивая обстановку. Потянувшись по-кошачьи на четвереньках, вздыбив каждую шерстинку на рыжем хвосте, девушка не спеша взобралась на большую постель, оттуда ведь и исходили те самые запахи.

Среди шелковых простыней и подушек мирно и в неведении спали парень с девушкой. Розовые, длинные волосы незнакомки длинными прядями покоились на ее обнаженном теле, а голова на груди парня. Девушка воняла чем-то приторным сладким и искусственным. Так сильно, что блондинка недовольно фыркнула. От этой вони горечь во рту собиралась, так и хотелось запихнуть под водопад розовую, дабы смыть эту нечисть. Останавливало от шкодничества лису только то, что на незнакомке присутствовали яркие но редкие нотки приятного аромата от парня лежащего рядом.

Брюнет тоже был без одежды, но бедра тактично прикрывала бордовая ткань постельного белья. Он заинтересовал лису больше, чем девушка. Как своим запахом, который казался смутно знакомым, так и непередаваемо прекрасным лицом, достойным кисти самого известного художника.

Подобравшись бесшумно к самому лицу, повернутого в противоположную сторону от розоволосой, блондинка убрала свои длинные ниспадающие пряди за спину, дабы они своим касанием не пробудили юношу.

Проведя носиком по его шее, поднимаясь к скулам и щеке, она замерла, полностью растворившись в аромате, который отчетливо вспомнила.

Это, несомненно, был Он. Тот самый перепуганный мальчик, которого они нашли с мамой в лесу и защитили от волка Какаши. С ним она шла, держась за руку через лес, до самого его дома. Тот момент в ее жизни оказался переломным. Ведь с тех пор она дышала мыслью увидеть его снова.

Теперь же от его детского облика остались лишь волосы, ставшие чуть длиннее, но все так же топорщащиеся на затылке как воронье крыло, и запах, приобретший новый акцент мужественности.