Дикий мир. Гиены

Уже через пару минут поисковики оказались наверху небольшой возвышенности, откуда было видно Газель, которая их привезла. На крыше машины сейчас Игорь Александрович с этим пузаном из администрации стояли, осматриваясь в бинокль. Увидев, что взгляд толстого остановился на нем, Толик махнул на прощанье рукой и пошагал, развернувшись, обходя каменистый уступ размером с небольшой домик. Зайдя за скол скальной породы, Толя даже приостановился немного, осматриваясь.

— Васечкин, там дрова, там будет костер, — указал он удобное место, где задувать не будет.

Склон холма, пологий и чистый с той стороны, где только что поднимались, впереди обрывался резко и изломанно. Вокруг поднимались поросли сухого кустарника, который Васечкин тут же на костер и начал ломать.

— Интересно, это река или дорога? — обратился между тем Толя ко второму своему спутнику, осматривающемуся вокруг, — Не, река, по любому, — не дожидаясь ответа, кивнул он сам себе.

Из чехла, висящего на шее, Толик достал бинокль, которым его снабдили в Севастьяново перед выходом, и принялся осматриваться. Открывшиеся виды завораживали — совсем рядом, у подножия холма по предгорьям тянулась вдаль, петляя и огибая возвышенности, белая лента поймы реки, исчезая в проходе между горами, которые возвышались будто строем, заслоняя собой весь горизонт.

Туда поисковая группа, которую отправили в дальний рейд за сбором информации о новом мире, сейчас и отправится. Вот только у костра обсушиться и можно двигать. Полтора часа на просушку и перекусить, а после можно часов пять шагать без привалов. А заночуют они уже на склоне вон той горы — думал Толя, сосредоточенно осматриваясь.

Он только собрался поделиться со спутниками своими размышлениями, как вдруг звенящую тишину безветренного спокойствия разорвали гулко загремевшие выстрелы.

— За мной, — кивнул Толик, подхватывая оружие и срываясь с места.

Оббежав небольшой выступ на вершине, он рыбкой рухнул в снег, рядом тут же повалились парни. Преодолев ползком несколько метров, Толик приподнялся на локтях и, положив ружье на сгиб руки, приник к биноклю.

— Это кто вообще? — раздался тихий возглас Васечкина.

С того места, где они сейчас лежали, до Газели было метров триста и около нее виднелись какие-то пришлые люди. Двое сидели по разные стороны машины, заглядывая под нее, а один склонился около заднего бампера над лежащим навзничь толстым.

Раздался приглушенный вскрик — Толя, покрутив колесико настройки, чуть было не отбросил бинокль, когда лицо одного из заглядывающих под машину стало близко видно.

— Васечкин, только в голову, быстро, быстро, — вкрадчиво произнес Толик, — давай тому, кто слева, потом по правому работай.

У самого Толика был Вепрь двенадцатого калибра, у Сани мурка полуавтомат. Хотя и с длинным стволом, но такое расстояние точно не для нее. А вот у Васечкина была Сайга МК, с прицелом оптическим, пусть и малой кратности. Васечкин до оружия был большой любитель, стреляя очень даже прилично.

Из записок Старцева Александра

…Скажи мне кто твои друзья, и я скажу тебе кто ты. Простая, но непреложная, в общем-то, истина. Сейчас часто думаю, как сложилась бы моя судьба, попади я в другой плацкарт при посадке на поезд. Ведь оказавшись при отправлении за одним столом вместе с парнями, я не просто сел вместе с ними, я, как бы это не патетично звучало, предопределил свою судьбу. А невероятные встречи со Стасом сначала в Питере, а после в окрестностях Великополья? Из серии тех случайностей, после которых начинаешь верить в то, что в жизни есть только закономерности.

Ну, вот действительно — я ведь даже стрелять не умел к тому моменту, когда мироздание треснуло, и наш поезд рано утром визжал тормозами перед провалом границы нового мира. Категорическое спокойствие Толстого и Олега в первые, растерянные минуты катастрофы помогло мне не сорваться с катушек и понемногу начинать принимать правила нового существования. Уверенность в себе Артема помогла мне освоиться в этом мире. А присутствие рядом остальных парней, особенно Стаса, помогло поверить в себя. Ведь по сути, что я умел полезного для нового мира? Разве что машину водить, да скрывать свой страх, а больше, по сути, и ничего. Окажись в другом вагоне — или остался бы там, в мясорубке рухнувшего в пропасть поезда, или рубил бы сейчас дрова или носил воду на общественно полезных работах за пайку в Великополье или в Красном Бору. Хотя иногда мне это кажется вовсе неплохим вариантом, когда заново в воспоминаниях переживаю все случившееся за последнее время. Особенно при воспоминаниях о том, как Зайку в подвале зарезал, руку аж до плеча противно тянет памятью ощущения рукояти ножа в чужом теле и хочется вскочить и убежать куда-нибудь. От самого себя.

Ладно, о чем это я? А, возвращаясь к друзьям. Чего стою я один, пусть даже весь такой красивый и серьезный сейчас, в модной форме, разгрузке и стволом через плечо, который правда еще и чистить даже не умею? Да ни хрена не стою. По сути, когда иногда общаюсь с местными рулевыми, взявшими власть в области, мне то и дело приходится улыбку недоумения сдерживать при мысли о том, что собеседники воспринимают меня всерьез. Но виду не показываю, киваю, соглашаюсь, иногда даже идеи какие выдвигаю.

То ли дело парни. Вот того же Толстого взять — сто, если не больше, уверенных в себе килограмм плюс борода. Они со Стасом реально похожи. Не внешностью, нет — один большой, черноволосый и бородатый, второй резкий и подтянутый блондин. Они похожи непоколебимой уверенностью в своих действиях. И ведь не задумываются даже никогда, что один что второй — как будто девиз у обоих: «Если я что-то делаю, значит это правильно».

Или Жека. Молчаливый, незаметный. Говорит только в случае, если ситуация требует, а не в момент, когда хочется высказать свое мнение, чтобы продемонстрировать факт его наличия. В армии служил в разведке, снайпером, а у них это профессиональное, наверное. Вообще в армии все служили, даже Егор, на удивление. Пулеметчик. Не в смысле, что из пулемета там стрелял, а говорить умеет так, что может в ступор ввести пулеметной очередью слов и вопросов. Хотя нет, чего это я — Дим-Дим не служил. Но он мент, да и при взгляде на него понимаешь, что связываться с таким лучше не стоит — глядя в едва насмешливые глаза понимаешь, что он из серии тех людей, которые конфетку могут дать, а могут и убить. Притом когда говорит, не поймешь, всерьез он или шутит. А, и Рома не служил. Вроде. Но с ним-то меня сравнивать точно не стоит — мутант, готовая машина для убийств, пусть и восемнадцать лет парню.

Единственное, чему я хорошо научился за две недели жизни в новом мире — это стрелять. Нет, не в том плане, что попадать туда, куда целюсь, хотя на удивление у меня это получалось чаще, чем у тех, кого убил. Я научился нажимать на спуск, когда по ту сторону оружия от меня стоят другие люди. Живые.

28 апреля, утро. Старцев Александр, Великопольская волость

— Алекс, ты нас зажарить решил? — спросил с заднего сиденья Геша, чуть приоткрывая окно.

Отвечать ему не стал, просто покачал головой отрицательно и передвинул переключатель печки на минимум. Меня знобило, и с того самого времени как выехали из Змеиного, никак не мог согреться. Как только исчез напор теплого воздуха, даже в дрожь бросило. Я глубоко вдохнул, сжавшись и тихо выдохнул. Потер левой рукой лицо, встряхнулся. Вроде полегче стало. Неужели заболеваю? Этого только не хватает для полного счастья.

«Бррр» — тихо встряхнулся я, передернув плечами.

— Что случилось? — посмотрел на меня Джексон с пассажирского места. Надо же — побриться успел, только сейчас заметил. Непривычно даже — он чернявый и последние пару дней со своей щетиной уже на моджахеда стал похож.