Дикий огонь

Он позволил мне перевести дыхание. Отчаянное желание в его глазах переросло во всепоглощающий голод.

— Почему я должна бояться? — спросила я.

Магия сжимала и лизала мой клитор, проскальзывая внутрь меня и обратно. Это было утончённой пыткой. Он опустил голову и пососал мой левый сосок. Я чуть не кончила.

— Если кто-то будет тебе угрожать, я их убью. Если тебя не окажется рядом, чтобы меня остановить, то сначала я буду их пытать.

— Я смогу с этим справиться, — выдавила я. Это в нем никогда не изменится и мне придётся с этим смириться.

Его магия распалилась. Он принялся за правый сосок. Если он не войдёт в меня сейчас, я или наору на него, или начну умолять.

— Когда ты смотришь на других мужчин, мне хочется их убить. Если ты изменишь мне, я так и сделаю. Больше никаких свиданий с другими мужчинами, Невада. Даже если на то есть причина.

— Идёт. Больше никаких поцелуев с другими женщинами.

Его язык упражнялся с моим соском. Его правая рука проскользнула между моих ног, и его пальцы погрузились в меня. У меня закружилась голова, тело стало разгорячённым и тяжёлым. Мне нужна была разрядка. Я хотела его всего.

Он издал хриплый мужской рык. Его пальцы коснулись чувствительного бутона моего клитора. Я вздрогнула.

— Ты будешь жить со мной. Ты будешь спать со мной в нашей постели, — прорычал он. — Каждую ночь.

— Отпусти меня.

Роган отпустил мои руки, и я обвила его левой рукой, опустив вниз правую, и позволив пальцам заскользить вверх-вниз по шёлковой твёрдости его члена.

— Мммм… — Он поцеловал меня снова, толкаясь в мою руку.

— Больше ни одна женщина не зовёт тебя Коннором, — выдохнула я. — Только я.

Коннор ухмыльнулся, опасно сверкнув зубами.

— Ты мой Коннор. Я ни с кем не собираюсь тебя делить.

— Договорились. Я люблю тебя. Ты все, что мне нужно в этой жизни. Выходи за меня замуж, Невада.

Я поцеловала его губы, затем подбородок и прошептала на ухо:

— Да.

Он толкнулся в меня, проникая и растягивая своей толщиной. Он наполнил меня глубоко и сильно. Это было больше, чем я могла бы выдержать. Вызванное его магией давление поднялось, будто волна и затопило меня. Оргазм охватил меня своим неземным блаженством, заставляя забыть обо всем. Я парила в нем, в этом первом мгновении чистого экстаза, растянувшегося в вечность, обнимая Рогана, глядя ему в глаза, когда его тело пронзало эхо моего оргазма… Удовольствие накатывало на меня волнами. Я не могла даже говорить.

Наконец, последние сокращения отступили. Он поцеловал меня и толкнулся снова, глубоко и жёстко, доводя это до быстрого, дикого ритма. Я двигалась в такт с ним. Это не было нежно или мягко. Это было неистово, потому что именно такими мы и были. Мы сжали друг друга в объятиях, когда меня накрыл очередной оргазм, а затем снова; обёрнутые магией, объединённые удовольствием, и когда он наконец-то кончил в меня, я почувствовала себя полноценной.

Мы лежали на кровати в объятиях друг друга. По всем правилам, нам следовало бы отключиться, но почему-то мы оба не спали. Я лежала на его груди и смотрела на звезды над нами. Его рука гладила моё предплечье. Он делал это бессознательно, когда о чем-то думал.

— Зачем ты впустил Шаффера?

— Потому что я эгоистичный ублюдок.

Я посмотрела на него, вскинув брови. Он улыбнулся.

— Ты хочешь списать это все на альтруистические намерения, но я хочу быть с тобой больше всего на свете. Я безжалостен, когда дело касается твоей безопасности, твоего счастья и нас с тобой. — Он снова ухмыльнулся. — Передумывать теперь слишком поздно. Ты сказала «да».

Я поцеловала его.

— Как ты понял, что демонстрация моей силы Шафферу заставит его сбежать?

— Кое-что, что он сказал во время ужина. Он очень осторожно пытался выяснить, можешь ли ты быть сильнее его. Несколько других моментов, о которых он упомянул, подтвердили, что под всей этой шикарной шевелюрой и дорогой одеждой скрывается неуверенность в его собственном месте в этом мире. К примеру, то, как он говорил об Августине. Он отчаянно хочет, чтобы все видели в нем могущественного главу семьи, управляющего своей маленькой империей и собственным семейством. Он показал свою уязвимость, и я этим воспользовался. Я сделал ставку на то, что если он обнаружит, насколько ты сильна на самом деле, то не сможет с этим справиться. Я был прав.

— Меня никогда не интересовал Шаффер.

— Теперь уже и не заинтересует. — Он одарил меня самодовольной улыбкой.

— Ты отвратителен.

— Ты уже сказала «да», — напомнил он снова.

— Я помню.

— Пока ты спала, звонил Архивариус, — сообщил Роган. — Ваши испытания состоятся завтра вечером.

— Тебя пугает, что я внучка Виктории?

— Нет.

— Ты же знаешь, что никогда не сможешь мне соврать.

— Знаю. — Он прижал меня к себе.

— Что будет, когда я стану старой и сморщенной, и спрошу у тебя, считаешь ли ты меня по-прежнему горячей?

— Ты всегда будешь горячей. А к тому времени я сам стану старым и сморщенным.

— Все ещё не понимаю, в чем подвох, если заявить о намерении пожениться.

Он прижал меня к себе.

— Потому что как только ты заявишь о нем, наши Дома окажутся связаны друг с другом. Вы унаследуете всех моих друзей и врагов. Заявленная на испытаниях помолвка практически никогда не разрывается. Ты никогда не сможешь избавиться от этого, Невада. Даже если ты откажешься выходить за меня замуж, больше никто не будет думать о Доме Бейлор, не вспоминая Дом Роган. Я хочу, чтобы ты закончила испытания с наименьшим количеством обязательств. Ты не должна заявлять о нас там. Мой тебе совет — не говори вообще ничего.

Он всё ещё пытался оставить мне выход.

— Я люблю тебя, — сказала я.

— Я тоже тебя люблю.

Телефон Рогана зазвонил в куче его одежды. Я села.

Он спрыгнул с кровати, нашёл телефон и ответил.

— Да?… Сейчас спущусь.

— Что такое?

— Адейеми Аде-Афефе ждет внизу. Она говорит, что мы в опасности.

Адейеми Аде-Афефе была низенькой, чернокожей девушкой моего возраста. Я почитала об их семье после того, как Роган впервые о них упомянул. Они происходили из нигерийского народа йоруба, и имя их Дома переводилось как «коронованные ветром». Адейеми была одета в белую блузку и синие джинсы. Геле, головной убор из мерцающего серого и голубого шелка цвета ясного неба, покрывал её волосы, венчая её голову замысловатым узлом. Она смотрела на мир большими карими глазами за тонкой оправой очков, и сразу было понятно, что если она улыбалась, всё её лицо озарялось. Сейчас она не улыбалась.

— Вы должны уходить. — Она сделала резкий взмах рукой. — Уезжайте и эвакуируйте город.

Сержант Харт, Ривера, Баг, Роган и я собрались вокруг неё внизу.

— Что случилось? — спросил Роган.

— Шторм собирает ветры в одном месте. Вам нужно уходить.

— Я думал, Адеперо сказал, что вы не желаете вмешиваться, — заметил Роган.

— Нет, отец сказал, что мы подумаем. И мы подумали. Мы не станем помогать тебе сражаться в личной войне, но это намного её превосходит.

— Насколько все плохо? — спросил Роган.