Дикий пляж

–  Наконец-то, - прохрипела Диана, продолжая ползти к ней на коленях.

Ольга отложила ружье и шагнула навстречу Ди.

–  Диана! Ты… где ты была?
– только и смогла выговорить Ольга.
– Ты ранена?!

Она увидела, что от одежды Ди остались одни лохмотья, одной кроссовки не было, колени и ладони кровоточили. Неужели весь путь она проделала на четвереньках?!

–  Я… знаю. Все знаю. Поверь мне, Оля, - прошептала Ди, подползая ближе.

Ольге стало страшно. Ди закашлялась. Похудевшее тело девушки сотрясала крупная дрожь. При отхаркивании изо рта Дианы вылетели мелкие брызги чего-то красного. Ольга вдруг решила, что ей совсем не хочется знать, что выходит из нее. Может, это слюна, окрашенная кровью. А может, кусочки ее легких.

Ольгу охватила паника. Что происходит с ее подругой?! И где ребята? Она не следила за временем, но ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они ушли. Ди ползла и ползла к ней, Ольга все отступала назад и скоро оказалась у самого обрыва. Вдруг Диана засмеялась:

–  Да ты… не бойся меня. Со мной… все… в порядке.

С этими словами она бессильно перевернулась на спину.

Ольга повернулась в сторону моря и, закрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнула. Свежий ветерок немного привел ее в чувство, и она, подавив в себе отвращение, присела на колени перед Дианой.

–  Диана, держись. Пожалуйста. Осталось немного.

–  Где… Где ребята?
– Лицо девушки было похоже на заплесневелый сыр.
– Хочу. Пить.

Ольга вытащила из рюкзака бутылку.

«К черту экономить!
– зло подумала она, откупоривая бутылку.
– Она же умирает!»

Напившись, Диана без сил откинула голову.

–  Куда они ушли?
– спросила она более внятно.

–  Они хотят сделать мост.
– Ольга беспомощно замолчала, не зная, что еще сказать.

–  У тебя осталась какая-нибудь косметика?
– вдруг спросила Ди. Она с задумчивым видом начала ковыряться в носу.

–  Нет, - Ольга не могла скрыть изумление. Какая косметика? Слово «косметика» и Ди сейчас сочетались так же, как реактивный двигатель и половая тряпка. Девушка решила, что единственная косметика, которая сейчас необходима Ди, - грим для трупов.

–  Я видела, ты прятала в рюкзак свою косметичку, - сварливо сказала Ди, продолжая ковырять в носу.

Ольга покраснела. Эту косметичку, которую ей удалось спрятать от ребят, она выбросила сегодня утром. Она смутно припоминала, что ночью она зачем-то наносила себе макияж.

Из левой ноздри Ди потекла черная струйка.

–  Ди, прекрати.
– Ольге казалось, что она сейчас сойдет с ума. Ее бывшая подруга, сексапильная блондинка с идеальной фигурой, разваливалась на глазах, как снежная баба на солнцепеке.

–  Я не могу… У меня такой вид, - кокетливо прокаркала Ди и вдруг выплюнула зуб. Вдруг глаза ее сверкнули.

–  Тебе нравится Дима?
– неожиданно спросила она, и Ольга невольно отшатнулась.
– Да не дергайся. Я знаю. Нравится. Жалею, что ушла от него. Держись его. Обещаешь?
– Мокрые от слез и гноя глаза Дианы смотрели на Ольгу.
– По большому счету, это не имеет значения. Мы все умрем, - закрывая веки, прошелестела она.

Невообразимый ужас охватил Ольгу. Лежащее перед ней съежившееся существо в морщинах было уже не Дианой.

* * *

Когда мы вернулись за вторым бревном, Вит предложил немного передохнуть. Я с видимой неохотой согласился, в душе мечтая просто упасть на землю и лежать так до бесконечности.

Вит тщетно пытался раскурить трубку жалкими табачными крохами. Через некоторое время ему все же это удалось, и он сделал несколько жадных затяжек. Руки его тряслись.

Выпустив дым, он закатал затвердевшую от грязи и крови рваную штанину и озабоченно осмотрел лодыжку. Повязка покрылась коричневой коркой и съехала, обнажив распухшие укусы. Кожа вокруг них уже начала покрываться темно-фиолетовыми пятнами, такие же пятна зловеще поползли вверх по ноге.

–  Похоже, этот климовский гаденыш все-таки достал меня, - севшим голосом произнес Вит. Он еще немного пососал трубку, будто рассчитывая на то, что она спасет его от заражения.

–  Как ты думаешь, сколько нам осталось идти?
– спросил я.

Вит сплюнул и зашвырнул бесполезную трубку в кусты.

–  Не знаю. Может быть, километров пять.

Пять километров! Какой пустяк! Быстрым шагом это расстояние можно пройти меньше чем за час!

Вит, прищурившись, смотрел на море, затем обернулся. В глазах чернела пугающая пустота.

–  Ты считаешь, когда мы дойдем до Соловков, эта тварь перестанет нас преследовать? Стропов, а ты, оказывается, ничего не понял.

Мне стало страшно от его жутких слов, и не столько от самих слов, а от того, с каким выражением они были произнесены. От них веяло мертвой безнадежностью.

–  Ты только что сам ныл, что нужно успеть дойти до наступления темноты, - напомнил я ему.
– Или ты уже сам ни во что не веришь? Вит, если мы перестанем надеяться на лучшее, нам конец.

–  На лучшее? Мы потеряли трех друзей! Исчезла Диана! Умер друг моего отца! Как будто, если мы доберемся до Соловков, к нам выйдут с плакатами «Ура славным путешественникам и непревзойденным покорителям Красной Щели!», накроют стол и затопят баню?! Мы обречены! Я даже не знаю, зачем я иду вместе с вами!

–  Вит, замолчи!
– взвыл я. Похоже, он сходит с ума.

–  Ты думаешь, это легко? Когда все на тебя косятся, словно обвиняя: «Да, конечно, это Сосновцев во всем виноват. Можно подумать, на побережье мало мест, так нет, он завез нас в какую-то дыру, и теперь мы сидим в кастрюле с собственным кипящим дерьмом и сами раздуваем под собой пламя! Этот Сосновцев дрянь. Он дрянь, а мы - хорошие».
– Вит перевел дух.
– А вот скажи мне, Дима… - Он выдержал паузу.
– Не возникало ли у тебя в последнее время странных желаний? Думаю, ты понял, о чем я толкую.

В голове стремительным вихрем пронеслись мысли о жестоком сексе с Ольгой (плечи до сих пор болят от ссадин, оставленных ее ногтями, кроме того, на предплечье я обнаружил следы от зубов), а также необузданное желание перерезать горло самому Виту.

Я промолчал.

–  Прошлой ночью, - Вит смотрел на меня в упор безумными глазами, ноздри его хищно раздувались, - у меня было бо-ольшое желание зарубить вас всех топором к такой-то матери. Понял? Порубить на куски, как говядину.

Он провел ногтем большого пальца по зазубренному лезвию топора. Я не отрывал глаз от него, рука медленно поползла к поясу, на котором висел нож.