Дикий волк (Сборник НФ)

— Что за дьявол! — сказал он.

Он посмотрел на экран ЗЭГ.

— Усилитель питает Вашу j-стадию. Как вы проснулись?

— Не знаю.

Джордж зевнул.

— Просто проснулся. Разве вы не велели мне скорее проснуться?

— В общем да, по сигналу, но как вы преодолели влияние Усилителя? Нужно было усилить мощность. Я это делал слишком робко.

Теперь он, несомненно, разговаривал с Усилителем. Когда разговор закончился, он резко повернулся к Джорджу и сказал:

— Хорошо. Что вам снилось?

— Фотография Маунт-Худ на стене как раз за моей женой.

— Что еще? А предыдущий сон? Помните его?

— Кажется, да. Подождите. Мне снилось, что я вижу сон… Очень смутно помню. Я был в магазине «У Мейера и Франка», покупая новый костюм, синий, потому что у меня была новая работа. Что-то в этом роде. Не помню. У них там такая табличка, где указано, сколько вы должны весить, если у вас такой-то рост, ну и прочее. И я как раз оказался посредине шкалы веса и роста для среднего человека.

— Нормальный, иными словами, — сказал Хабер.

Он рассмеялся. У него был громкий смех. После напряжения и тишины Хитзер испуганно вздрогнула.

— Отлично, Джордж! Просто отлично!

Он хлопнул Джорджа по плечу и начал снимать с его головы электроды.

— Мы это сделали. Вы чисты. Знаете ли вы это?

— Да, — спокойно ответил Джордж.

— Большой груз спал с ваших плеч. Верно?

— И с ваших?

— И с моих. Правильно.

Снова громкий и бурный смех, слишком продолжительный. Хитзер подумала, всегда ли Хабер такой или только в крайне возбужденном состоянии.

— Доктор Хабер, — сказал ее муж, — вы когда-нибудь говорили с чужаками о снах?

— С альдебаранцами? Нет, Форд из Вашингтона испытывал на них некоторые тесты наряду с обычными психологическими пробами, но получил бессмысленные результаты. Мы еще просто не решили коммуникативной проблемы. Они разумны, но Кучевский как лучший космобиолог, считает, что они вовсе не рациональны, и то, что нам кажется социально развитым человеческим поведением, на самом деле инстинктивная адаптационная мимикрия. Трудно сказать. На них не наденешь ЗЭГ, Мы даже не знаем, спят ли они вообще, не говоря уж о сновидениях.

— Вам знаком термин «яхклу»?

Хабер чуть помолчал.

— Слышал. Он непереводим. Вы решили, что он означает сон?

Джордж покачал головой.

— Я не знаю, что он означает. Я не собираюсь вмешиваться в вашу область, доктор Хабер, но мне кажется, прежде чем применять новую технику, вам следует поговорить с чужаками.

— С кем именно из них?

В его голосе явно звучала ирония.

— С любым. Это не имеет значения.

Хабер рассмеялся.

— Поговорить о чем, Джордж?

Хитзер видела, как вспыхнули светлые глаза ее мужа, когда он посмотрел на большого человека.

— Обо мне, о снах, о яхклу. Неважно, о чем. Вы должны слушать. Они знают, чем вы занимаетесь, У них гораздо больше опыта в этом.

— В чем?

— В сновидениях и в том, разновидностью чего являются сновидения. Они уже давно занимаются этим, всегда занимались, я думаю. Они из времени сновидений. Я этого не понимаю и не могу выразить в словах. Все видят сны. Игра форм, сон материи. У скал бывают сновидения, от которых меняется Земля. Но когда мозг становится мыслящим, когда скорость эволюции увеличивается, тогда нужно быть осторожным, нужно учиться, изучать пределы и ограничения. Мыслящий мозг должен быть частью всего — неразделимая и осторожная, как скала, бессознательная часть целого. Понимаете? Это что-нибудь значит для вас?

— Для меня это не ново, если вы это имеете в виду. Мировой дух и прочее — донаучный синтез. Мистицизм — первое приближение к природе сна. Но для тех, кто использует свой разум, он не применяем.

— Я не знаю, правда ли это, — сказал Джордж без малейшего негодования, хотя говорил он очень серьезно, — но просто из научного любопытства попробуйте вот что: прежде чем испытать Усилитель на себе и прежде чем включить его, когда вы начнете свое аутовнушение, скажите — «эр перрихис». Вслух или про себя. Один раз. Ясно? Попробуйте.

— Зачем?

— Потому что это действует.

— Как «действует»?

— Вам помогут ваши друзья, — сказал Джордж.

Он встал. Хитзер в ужасе смотрела на него. То, что он говорил, звучало безумно.

Лечение Хабера довело его до сумасшествия, так она и знала!

— Яхклу не может использовать один человек, это слишком много для него, это выходит из-под контроля, — между тем продолжал Джордж. — Впрочем, контролировать — не то слово. Они знают, где его место, как направить его на правильный путь. Я этого не понимаю. Может, вы поймете. Попросите их о помощи. Произнесите «эр перрихис» до того, как нажмете кнопку «включено».

— Может, что-то в этом и есть, — сказал Хабер. — Стоит заняться. Я займусь этим, Джордж. Я свяжусь с альдебаранцами из Культурного центра и узнаю, есть ли у них информация на этот счет. Все это для вас тарабарщина, а миссис Орр? Вашему супругу следовало бы стать ученым, он зря тратит время на чертежики. Почему он зря растрачивает себя?

«Почему он так сказал? Ведь Джордж дизайнер по паркам и игровым площадкам. У него есть талант к этому».

— У Джорджа есть чутье. Никогда не думал привлекать альдебаранцев, но в этом что-то есть. Но, может быть, вы рады, что не исследователь. Ужасно, когда супруг за обеденным столом анализирует твои подсознательные желания.

Он гремел, провожая их. Хитзер чуть не расплакалась.

— Я его ненавижу, — яростно сказала она на спирали лифта. — Он ужасный человек, фальшивый.

Джордж взял ее за руку. Он молчал.

— Все кончено? На самом деле? Тебе больше не нужны лекарства? И конец всем этим ужасным сеансам?

— Я думаю, да. Он заполнит документы и через шесть недель я получу свидетельство о выздоровлении, если буду правильно вести себя. Он чуть устало улыбнулся.

— Тебе трудно пришлось, милая. А мне — нет. Не в этот раз. Впрочем, я проголодался. Где мы пообедаем? В «Наса Боливиана»?

— В Чайнатауне, — сказала она, но тут же спохватилась. — Ха-ха.

Старый китайский район вместе с другими частями Нижнего города был спасен девять лет назад. Почему-то ока об этом совершенно забыла.

— Я хотела сказать «Руби Лу», — добавила Хитзер, смешавшись.

Джордж теснее прижал ее руку.

— Прекрасно.

Добраться туда было легко. Линия фуникулера остановилась как раз у старого центра Лойда, некогда, долина Катастрофы, величайшего торгового центра в мире.

А сейчас многоэтажные гаражи ушли вслед за динозаврами, а большинство огромных магазинов опустело. Каток не заливался двадцать лет. Сквозь дорожное покрытие проросли деревья. Голоса в длинных полуосвещенных и полузаброшенных аркадах звучали глухо.