Дикки

— Сколько? — спросил он.

— Сто галлеонов! — выговорила старуха, втянув голову в плечи.

Малфои переглянулись. Бабка явно не знала настоящую цену. Но наживаться на ее глупости было нельзя. Речь шла о единственном сыне, наследнике.

— Тебя, глупую, обманули, — сказал Люциус, — твой товар дороже стоит. Если ты его не украла, конечно.

Дженни замотала головой.

— Нет-нет, господин! Не краденое! Чем хочешь поклянусь! Не принесешь ты в свой дом порчи и зла. Чистый товар!

Она огляделась и замерла в полном восторге, рассматривая роскошную комнату.

— А что же сама продаешь? — спросила Нарцисса.

— Внучок у меня теперь есть, госпожа, — ответила Дженни, — хороший внучок, Дикки зовут. Только вот много надо для малыша. Одежка нужна, обувка, еда хорошая. А у меня и кроватки нет. Как тут не продать.

— Держи, тут двести галлеонов, — Люциус протянул старухе мешочек с деньгами, — если еще у тебя пряжа будет, приходи, я куплю. И если еще что – интересное, — тоже. Но чтобы никому ни звука!

Дженни моментально спрятала деньги за пазуху и часто закивала.

— И не сомневайся, господин! Кто ж такое говорит-то?! А пряжа будет. Через месяц еще принесу. Пусть будут милостивы боги к твоему дому и твоей семье, господин!

И непрерывно кланяясь, старуха вышла за порог.

Люциус покачал головой. Впервые за долгое время ему повезло.

Нарцисса схватила моток пряжи и бросилась в детскую. Работа с таким материалом была тонкая. Лучше всего руны работали, если их вышивала мать.

А старая Дженни вернулась домой. Полный кошелек казался ей ужасно тяжелым. Она даже не рискнула пересчитать деньги у входа в свою пещеру, забилась в самый темный угол. Целых двести золотых! Часть, конечно, придется отдать в общий котел, тут ничего не поделаешь. Ей самой помогали, когда она болела. Но оставалось много. Очень много. Тут на все хватит и еще останется. Да и дальше дело пойдет.

Вскоре появился тощий Пью, которому Дженни послала весточку.

— Ну ты даешь! — восхитился он, пробуя на зуб золотую монету. — Денежки-то кстати, кривую Агнесс обобрать пытались. Она отбилась, да ее помяли.

Дженни покачала головой. Вся их компания была вне закона, жаловаться было некому.

— Пусть будут милостивы к ней боги, — сказала она, — я вот думаю, может мой Дикки целителем вырастит.

— Может и целителем, — согласился Пью, — а может и еще кем. Похоже, что он действительно счастье приносит.

— Ты только не говори никому, — заискивающе проговорила Дженни, — как бы слухи не пошли. Меня обидеть легко, а Дикки еще маленький. Как бы и ему дурного не сделали.

— Не бойся, Дженни, никому мы твоего Дикки в обиду не дадим. И тебя тоже.

Дженни еще повздыхала, покормила мальчика, уложила его спать, взяла несколько золотых, спрятав остальные в тайник, и отправилась за покупками.

Красивый бархат настоящего зеленого цвета для курточки и штанишек, а также тонкое полотно для белья Дженни купила быстро. Если кто из продавцов и покосился на нее, то удержал язык за зубами. Кому какое дело до покупательницы? Платит и ладно. А вот в обувном магазинчике случилась беда.

Красивые башмачки из тонкой мягкой кожи с красивыми пряжками Дженни углядела сразу. В таких, конечно, не побегаешь по песку и камням, но уж очень хотелось побаловать Дикки. А простые она ему и потом справит. Оставалось лишь подобрать размер.

— Чего творишь, старая? — грубовато спросил продавец, увидев как ведьма украдкой прикладывает к дорогим башмачкам веревочку с завязанными узелками.

— Мне по размеру подобрать, — робко ответила Дженни, — я ничего дурного не хотела.

— Башмачки эти сами по ноге становятся, — ответил продавец, — а раз трогала своими лапами, так теперь покупай. Галлеон с тебя.

— Хорошо, хорошо, — закивала Дженни, — сейчас заплачу. Сейчас. Раз уж они сами подгоняются, то мне такие и нужны.

И достала монетку.

— Ишь ты! — удивился продавец. – Ну, забирай товар!

Счастливая Дженни прижала покупку к груди. Уж костюмчик для Дикки она сошьет сама. Самый красивый и нарядный. А в таких башмачках он будет настоящим принцем.

— Эй! — послышалось от дверей лавки. — А деньги-то откуда? Украла, небось!

Дженни испуганно обернулась. На нее надвигался крепкий мужик в аврорской мантии. Старуха сжалась.

— Не украла! — быстро заговорила она. — Не украла! Скопила я! Мне для внучка!

— Скопила… — нехорошо усмехнулся аврор.

— Эй, господин хороший, — подал голос продавец, которому совершенно не был нужен скандал, — если кто жалобу подавал, то так и скажите. Женщина честно за товар заплатила, нечего ее оговаривать.

Дженни часто закивала.

— Я не украла! Не украла! — повторяла она.

— А что у тебя в сумке?

Бархат, полотно, коробочка медовых сладостей.

— А не жирно ли для нищей с ее внучком, — прошипела рыжая ведьма, привлеченная скандалом, — у меня муж в министерстве работает, и то таких вещей себе позволить не можем. Даже самым младшим. Я вот своему Ронни таких башмачков купить не смогу!

Дженни сжалась. И с чего она решила, что ей вот просто так дадут купить красивые вещи? Так хотелось Дикки принарядить, что последние мозги отшибло. Но малыш действительно принес ей счастье и удачу, как не отблагодарить?

— Отпустите меня, господин, — попросила она, — я ничего дурного не сделала.

— Да отпусти ты ее, — буркнул другой аврор, видимо — напарник первого, — нашел забаву — со старухами воевать. Жалобу никто не подавал, значит, ее это деньги. Купила и купила.

— Ах, значит, если жалобы нет, так всяким и потакать можно! — уперла руки в бок рыжая. – Может, человек еще не хватился, что у него денежки украли!

— А вы тоже потише, уважаемая, — буркнул второй аврор, — можно подумать, вас обокрали. А ты, старая, давай отсюда, пока я не передумал.

Дженни торопливо собрала свое имущество и рванула на выход, не заметив, как еще одна монетка, последняя, выпала из ее кармана. Зато монетку заметила рыжая ведьма. И подобрала.

Пропажу Дженни обнаружила только дома. И пригорюнилась. Так ей было жалко пропавшего галлеона. Перед глазами снова встала мерзкая сцена в лавке.

— Не видать тебе счастья, проклятый! — проговорила старуха. — И тебе тоже, рыжая! Пусть ваши деньги уходят у вас, как песок между пальцев, не задерживаясь. И твоим детям, тварь, обновок не видать. Злись, завидуй, и они пусть завидуют, а не видать!