Диктатор. Дилогия

Собственно говоря, именно таким вот образом будущий брат Павел, имевший тогда совсем другое имя, и попал в послушники при одном из монастырей. Приглянулся он своей юношеской горячностью тому монаху. Впрочем, в монастыре мальчишка тоже показал себя весьма ершистым и неуступчивым, из-за чего очень часто получал епитимьи различной формы и длительности. Потом случилась эта история с откопанным совместно с единственным другом списком пророчества, после чего оба они оказались в перечне посвященных. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Поначалу, узнав о существовании настоящих, как в хрониках, колдунов, брат Павел мечтал о битве во славу Его, о судах и кострах над мерзкими колдунами, через которых Вечный Враг смущает разум детей Его и подстрекает к греху. Он, увы грешен был Павел, вообразил в гордыне своей себя новым Торквемадой... На самом же деле оказалось, что давным-давно уже оплетенные оковами Договора колдуны как бы не самые безобидные из грешников. Вместо войн и убийств они прячутся, подобно змеям под камнями, и носа не кажут в обычный мир. "Те же протестанты и схизматики с востока более опасные враги!..." - именно так он и сказал своему другу, а потом и их общему наставнику. Отлежавшись после порки за такие еретические мысли оба парня решили взяться за ум, чему очень поспособствовал допуск в библиотеку с секретными трактатами, показывающими статистику преступлений колдунов.

Несмотря на крепкую дружбу, пронесенную через всю жизнь, друзья заметно различались как внешне, так и внутренне. Выросший в физически сильного и настоящего фанатичного рыцаря в лучших смыслах этого слова, Павел всю свою жизнь пытался пробить кулаком или даже лбом вырастающие на его пути стены. И если стены оказываются слишком толстыми, то это еще не повод попытаться обойти их, а знак судьбы стать сильнее и ударить еще раз. И еще, и еще, и еще - столько, сколько нужно, пока преграды не падут. Свой весьма высокий для понимающего человека пост в иерархии церкви он честно получил именно благодаря вышеописанным качествам. Но именно благодаря этим качествам дорога выше ему была абсолютно закрыта. Никому не нужны, да и не могут оказаться на вершине люди, обладающие гибкостью лома и фанатичной преданностью букве закона. Совсем другим был его друг. Совсем другим. И поэтому в церковной иерархии он достиг совсем других, более высоких постов. Правда, следует отдать Хорхе должное. Несмотря на разницу в карьерных достижениях, Павла тот никогда не предавал и не подставлял, ценя дружбу выше всяких драгоценностей и "погон".

Однако искреннейшая дружба не мешала друзьям спорить, ругаться, а иногда и вовсе серьезно ссориться из-за кардинально противоположных мнений по какому-то определенному и смертельно важному вопросу. Одним из таких вопросов был и "колдовской". Если более простоватый Павел (простоватость его, естественно, весьма и весьма относительна, иначе выше служки он бы в славящейся столетними традициями интриг организации не поднялся) желал просто истребить всех колдунов, его друг Хорхе желал поставить этих отверженных на службу Матери-церкви. И каждый раз при приватном обсуждении вида и формы реакции на вызовы окружающего мира дело чуть ли не до драки доходило. В молодости. Потому что теперь, в зрелости, Хорхе мог просто отдать приказ. И поэтому ему, Павлу, приходилось заниматься мирным общением с лично им ненавидимыми колдунами, вместо того, чтобы выкорчевывать мечом и выжигать огнем скверну колдовства, как это заповедовали средневековые богословы.

Правда, нет худа без добра. Например, изначально в Лондон из Рима инквизитор сорвался на самолете лишь для того, чтобы узнать, почему агент так долго не отзывавшийся на вызов, наконец-то вышел на связь. А первый вызов, отправленный почти месяц назад, был сделан для того, чтобы выяснить почему отрубленный от металла Чистого Клинка кусочек в прошлом белой стали почернел, а не рассыпался в прах, как это положено по всем канонам. Вообще-то работа инквизитора весьма опасная, случаи бывают разные, поэтому такая операция делалась с каждым именным артефактом, чтобы можно было следить за его реальным состоянием и, опосредованно, состоянием его носителя. Таким образом повод не бог весть какой, но насколько же удачной оказалась встреча!

Благодаря тому, что колдун оказался глупым и невежественным, сегодня в разговоре с ним Павел смог задавить криком и вырвать угрозами из этого недоросля, мнящего себя хитрым Макиавелли, две дополнительные магические услуги. Смешно - пришлось полицедействовать и предстать перед колдуном несдержанным фанатиком. Но оно того стоило. Хотя Павлу еретическая в своей сути новость: "как же так, существуют колдуны, которые имеют душу эквивалентную душам праведников!" - сильно резала душу, каждая новая страница знаний о мире в бездонных библиотеках Церкви, заполнившаяся даже такой неоднозначной информацией, бесценна. И долг колдуна увеличился! Втрое! Так что после настолько удачно проведенных переговоров вполне можно наградить себя прогулкой по ночным улицам Лондона. Да-да-да, по самым-самым темным и опасным.

"Можно найти внезапных проблем на свою голову? Ну-ну! Это и планируется! Сзади - преданная лично ему четверка боевиков ордена. Убрав в ножны скрытого ношения короткие мечи, предназначенные для битвы против колдунов, монахи под руками теперь имели обычные кобуры, в которых ждали своего часа совершенно чистые, не значащиеся ни в какой картотеке пистолеты. Настолько чистые, что вместо номера на них были вычеканены буквы-инициалы того монаха, кому он принадлежал. Эти пистолеты секретно делались на заводе, принадлежащем верному слуге Матери-церкви, мелкой партией персонально для нужд инквизиции. Благодаря тому, что производились они с высочайшей степенью автоматизации, в случае чего, зарядив специальные патроны, не поздоровиться не только ночному грабителю, но и колдуну. Освященное серебро пуль и хладное железо пистолета на взгляд нелюди и нежити - жуткая смесь. Но сейчас патроны в обоймах были заряжены совершенно обычные, чтобы не наводить на всякие неположенные мысли местных криминалистов, которые будут вытаскивать пули из мертвых голов лондонского отребья. Ведь это так приятно не только иметь силу и право, но и реально делать мир немножечко чище! А воинам церкви грех убийства отпустят, тем более большинство контингента здешних подворотен людей напоминают только внешне, давным-давно продав свои души Сатане." - думал Павел, гуляя по темным улицам Лондона.

К сожалению, сегодня удача отвернулась от инквизитора, решившего в гордыне своей примерить на тело вместо сутаны плащ Бэтмена. Никто из подворотен на него не выскакивал, никто не просил закурить или кинуть пару фунтов на бедность. А ведь священник специально шел неспешно, чтобы его могли внимательно рассмотреть. Перстни, дорогой крест... Нет, скромные служители церкви не искушали. Искушать - прерогатива Дьявола. Инквизиторы отделяли агнцев от козлищ. А разве не козел тот, кто посмеет поднять руку на одинокого священника?

– Тихо. Слушайте, - подал сигнал командир четверки.

Инквизиторы замерли. Действительно, спустя несколько мгновений каждый из них расслышал что-то вроде тихого всхлипывания, доносящегося из только что оставленного позади темного, грязного тупика.

– Проверим?

– Да. Раз искоренение зла сегодня не угодно Богу, тогда займемся утешением, - согласился Павел, и первым, то есть вторым, после отодвинувшего его со своего пути охранника, вошел в мрачный, вонючий закуток между двумя старыми кирпичными бараками. Там, забившийся между коробок, сжавшись в комок, сидел и давился слезами мальчик лет восьми. Одет он был совершенно не соответствующе для окружающего его трущобного района, да и вид имел слишком чистенький для бездомного, поэтому Павел не побрезговал присесть рядом и коснуться мальчишки рукой.

– Дитя мое, почему ты плачешь? Где твои родители?

– Их нет, - икающее произнес мальчик.
– Их нет! Их забрал Дьявол!

– Сын мой. Негоже произносить имя врага Его... Расскажи, что произошло?

– Вы мне не поверите! Никто не верит! И врут!

– Расскажи мне. Я поверю...

– Вы тоже поп, как и те, что высмеяли меня!

Несмотря на нелестное и презрительное обращение маска участия на лице инквизитора не дрогнула.

– Расскажи. Тебе станет легче, и, клянусь именем Господа нашего, я не буду смеяться.

– Все вы врете! Но слушайте... Вчера днем это было. Мы вышли все, вчетвером, из дома погулять. Папа, мама, я и моя младшая сестренка. Вся наша семья. Внезапно молодой мужчина попросил нас пройти с ним. Мы шли долго. Пришли вот сюда вот, на эту страшную улицу. По таким улицам мама и папа запрещают мне ходить. Но и папа, и мама, и маленькая Бетти, и я тоже, все безропотно пошли за этим незнакомцем. А там это существо... Он не человек, понимаете, не человек! Он... Он превратился в страшного старика. Уродливого. Одноногого. Как в страшных сказках, которые мне мама читала на ночь! Но я вел себя хорошо! Я не заслужил, чтобы меня забрали! Нет!