Диктиона и планета баларов

Взяв за шиворот подошедшего Тахо, я развернула его и пошла к выходу.

— О каком миге боя ты говоришь? — крикнула мне вслед Кирлина.

— О каком? — я развернулась и зло ответила: — Ты же ведьма! Спроси у своих богов Тьмы. Может быть, они подскажут тебе, как уберечься от беды, которая скоро обрушится на эту планету…

— Да как ты смеешь! — она схватилась за кинжал.

— Да убери ты свой ножик! — отмахнулась я, возвращаясь к ней. — Для меня укус комара более досадное ранение, чем такой укол. Вы заперлись здесь, за Последним Хребтом. Вы кичитесь своей независимостью. Вы из чувства противоречия поклоняетесь тому, что считаете Тьмой, хотя я не чувствую здесь даже тени. Вы наводите страх. Вы упиваетесь своим положением изгоев. Но через три дня, когда все диктионцы, женщины и мужчины, как один, возьмут в руки оружие, чтоб отразить новое вторжение, что будете делать вы?

— Мы подождем, пока наши враги погибнут, — ледяным тоном ответила она, и взгляд её был упрямым.

— Юдел вернулся, — тихо сообщила я. — Он предал Диктиону, но король об этом ничего не знает. Кибелл умирает, и его рассудок мутится. Он прогнал Энгаса. Впрочем, и Кибелл, и Энгас доживут до дня битвы. Тебе недолго осталось ждать. Пошли, Тахо…

Мы снова направились к выходу. Я знала, что нам не дадут дойти до ворот.

— Подожди, — произнесла Кирлина совсем рядом за моей спиной. Её шаг, действительно, был как у кошки. — Я поняла, что ты не просто женщина в странном наряде. Ты, и правда, издалека. Твой меч и твой голос… Всё это странно знакомо мне. Кто ты?

— Я Лорна Бергара из Бергаркана с планеты Лоз, — ответила я, обернувшись.

— Он, действительно, так плох? — очень тихо спросила она.

Я молча кивнула. Ведьма опустила голову, и мне показалось, что глаза её заблестели от слёз. Я коснулась пальцами её плеча.

— Я не знаю, можно ли его спасти. Юдел — слуга Тьмы, наслал на него болезнь. Это не ваша Тьма, о которой мой сводный брат когда-то в шутку сказал: «И эта Тьма всего лишь маска Света». Это настоящая Тьма. Воплощенное Зло. Именно потому я здесь. Наступает время испытаний. Твой народ должен быть вместе с другими. Пора прекратить эту глупую вражду, чтоб твой сын мог занять место отца,

Она посмотрела на мою руку.

— От твоих пальцев идёт странное тепло.

— Твой сын станет королём Дикта, — добавила я. — С его правления в истории планеты начнется новая эпоха. Помоги ему.

II

— Мы поклоняемся Тьме, — произнесла Кирлина, когда поздним вечером мы поднялись с ней на самую высокую башню замка. — Мы поклоняемся ночи.

— Ночь — не тьма, — возразила я. — Ночь — это свет. Свет вселенной, окно в космос. Ночь — время прозрений и откровений. Её глаза хранят странную тайну. Они кажутся такими холодными, а на деле ослепительно горячи.

— Ты смеешься над нашей верой? — спросила она.

— Ну, почему же… Я просто улыбаюсь. В вашей вере есть что-то детское. Вы стоите на пороге Истины. Я немного завидую вам.

— В этом нет ничего детского, — серьёзно произнесла она. — Наоборот, мы выросли. Мы выросли из детских одежд почитателей Аматесу. Он светел, он добр, он внушает такую уверенность…, но лишь до тех пор, пока не случится что-то страшное. И тогда жрецы твердят о силах Зла, безмерно могущественных, которых нужно бояться. Они не могут нас защитить, но при этом требуют покорности, подчинения Законам, исполнения ритуалов. Это рабство, унизительное и недостойное нас. Мы сбросили ярмо, и смело взглянули в глаза неизвестному. Мы вступили в союз с тем, что пугает других.

— И создали новые законы и новые ритуалы… — усмехнулась я. — Заменили Солнце звёздами. Прислушались к голосам земли, деревьев, гор. Ощутили дыхание неба. И уже решили, что спутались с Тьмой? Это детский протест, Кирлина. Очень мудрый протест, но неразумный в том смысле, что на лик природы вы пытаетесь надеть маску Зла. Это лазейка для врага, и он ею воспользовался, окружив вас стеной ненависти и страха. Не будь её, разве случилось бы всё это с тобой и Кибеллом?

— Что ты знаешь?.. — досадливо отмахнулась она.

— Я знаю, что такое потеря и разлука. Я знаю, что такое любовь. И я видела своего сына на руках у его отца.

— Ты нарочно растравляешь мне душу?

— Конечно. Душа — это оружие против Зла. Она должна быть живой, чуткой и сильной.

— Ты странная женщина. Бросила всё, прилетела сюда, чтоб кому-то помочь… Зачем?

— Чтоб помочь, — пожала плечами я. — И чтоб помешать Юделу. Он мой старый враг. Вечный враг с бесчисленным множеством лиц и без единого сердца. Это старый спор. Старый, как мир.

— И как твой меч?

— Мой меч куда моложе. Он почти мой ровесник. Ему около десяти тысяч лет. Посмотри.

Я отцепила Налорант от пояса и протянула ей. Она осторожно взяла эфес лучевого клинка и огляделась в поисках света.

— Звёзд хватит, — произнесла я, присаживаясь на перемычку между зубцами башни.

Она кивнула и принялась внимательно рассматривать его. Потом попыталась сдвинуть выключатель.

— Ничего не получится, — покачала головой я. — Это мой меч, и он слушается только меня.

— Очень странный металл, — проговорила она задумчиво. — Древний, почти зелёный, но теплый, словно живой. И этот рычаг в форме льва…

— Это эрлор, золотой Лев — символ моего народа. Правда, позолота давно стерлась с него.

— А вот этот крылатый лев, выгравированный возле головки эфеса?

— Это солор — небесный лев — символ нашей цивилизации.

— Тут ещё какие-то знаки.

— Бергарская клинопись.

— И ты помнишь, что здесь написано?

— Даже если б не помнила, то, наверно, смогла бы прочитать. Но я помню. Это девиз, который некий молодой воин, по обычаю, экспромтом произнёс на церемонии вручения меча по окончании инициации. Этот девиз немного удивил всех, но вполне соответствовал характеру хозяина меча.

— И о чём он говорит?

Я усмехнулась, вспомнив удивление на лицах бергар и усмешку своего сводного брата.

Прошедших дней нетленная печать:

Пожары битв и звуки поцелуев.

И коль придётся снова всё начать,

Вновь буду жить, влюбляясь и рискуя.

Я произнесла его и вдруг подумала, что этот девиз мне подходит больше, чем рано погибшему Налору.

— А эти камни? Их восемь…

— Это кристаллы Истины и каждый из них носит имя одной из звёзд Семисвечника. А восьмой — это сапфир из другого меча, не такого древнего, но тоже священного… Давай не будем продолжать. Про этот меч можно говорить очень долго, но он больше любит действие, чем слова. Скоро он дождётся боя…

— И я увижу это, — твёрдо произнесла Кирлина. — Твоё пришествие — это Знак Небес. Мы пойдём с тобой.

III

Следующее утро было таким же прохладным и голубым, как предыдущее. Я встретила его там же, где ночью мы разговаривали с Кирлиной. Мне нужно было постоять под лучами просыпающегося солнца, впитать его силу и веру. В этом и состоит одна из прелестей нашей жизни, нам в отличие от простых смертных, нужна не какая-то определённая звезда. Нам нужны звёзды, и та, что ближе, подарит нам звенящую энергию Вселенной ничуть не хуже той единственной, родной… Хотя! Какая звезда для меня родная? Гара? Огромное белое солнце древнего Лоза? Или всё же маленькое золотое солнышко Земли. Мне все звёзды светят одинаково, они все знают меня, и я как-то странно знаю их. Вот и Аматесу, улыбавшийся мне из-за горизонта, казался старым знакомым. А напротив него, на западе, виднелась из-за уступа скалы верхушка старой башни, окружённая радужным ореолом. Тоже, как старый знакомый.