Диктиона и планета баларов

— Знаю, — я подняла голову и снова взглянула ему в глаза, ясные карие звёзды, осветившие мой путь. — Я люблю тебя, муж.

— Я люблю тебя, жена… — он крепко поцеловал меня в губы и поспешно смахнул слезу, заблестевшую на реснице. — Линна обещал мне, что снарядит звездолёт, который доставит вас с Тахо и Эдриолом на Диктиону. Других планет они не знают. Войны больше не будет, но и отношения они, скорее всего, прекратят. В конце концов, это уже их дело, верно?

Я кивнула. Мы смотрели друг другу в глаза, и моё сердце надрывалось от слёз. Я не хотела терять его. Я не могла отпустить его в неизвестность, из которой, быть может, нет спасения. Но что я могла поделать?

— Мне пора… — он с трудом оторвал меня от себя и отступил назад, в сторону колодца. Я протянула руки ему вслед, но он покачал головой. — Скажи сыну, что я люблю его. Везде и всегда. Пусть простит.

Он сделал ещё шаг, ступив на белую полосу, ведущую к провалу в вечность. Я смотрела на него, чувствуя, как Тахо уткнулся мордочкой, почему-то мокрой, мне в руку. Кристоф смотрел на меня. Этот миг растянулся в столетие, и я чувствовала, как каменеет в безысходной тоске моё сердце.

— Я люблю… — одними губами шепнул он и вдруг раздался грохот.

Он исчез. Он только что был там, в нескольких шагах от меня, и вдруг пропал. Тахо тоскливо завыл. Я бросилась вперёд и увидела, что белая полоса, на которой он стоял, опустилась, превратившись в отполированный до зеркального блеска жёлоб, ведущий в колодец. Я не могла понять, как это возможно. Я отчаянно пыталась рассмотреть хоть что-нибудь в тёмном колодце, но видела только смазанные линии его углов, тающие и уходившие вниз. Что-то странно дымилось там, мерцало, ускользая от взгляда, заманивая и расплываясь. Мне казалось, что я вижу что-то в глубине, и я тянулась, чтоб взглянуть на это что-то, что могло иметь отношение к Кристофу. И…

Должно быть я наступила на начало жёлоба, а он был такой скользкий… Не успев испугаться и что-то предпринять, я вдруг соскользнула вниз и в последний миг успела понять, что сама хотела пойти за ним, и скользкий жёлоб помог мне сделать то, что я себе никогда бы не позволила.

VIII

Я ударилась обо что-то большое, влажное и колючее. Сердце моё испуганно замерло, и я распласталась на поверхности этого чего-то, пытаясь понять, что произошло. Какой-то странный и приятный аромат окутывал меня прохладным облаком. Я открыла глаза и увидела чёрного жука, который полз по длинной травинке среди других зелёных и свежих травинок.

— О, Великий Анубис… — жалобно простонал рядом голос Тахо.

Я поднялась на руках и обернулась. Он лежал на траве и ошалело смотрел вверх. Над нами голубело небо, и шумели деревья. Обыкновенные высокие деревья с пышными и яркими кронами. Они окружали небольшую поляну на берегу болотца. Поражённая невероятной догадкой, я огляделась и увидела кучу хвороста и веток у подножия вывороченного с корнем поваленного ствола.

— Эй, это же… — пробормотал Тахо.

— Диктиона, — закончила я. — А вон там наша капсула.

— Так её же спёрли!

— Кто?

Тахо смотрел на меня расширившимися от изумления глазами.

— Мы!

— Не может быть. Хотя… почему?

— Мы вернулись в прошлое! — воскликнул щенок и сорвавшись с места бросился к куче веток.

Они были зелёными, совсем свежими. Он разбрасывал их в стороны и издавал какие-то невероятные радостные вопли, потому что из-под них уже проглядывал зеркальный бок маленького космического челнока.

Добравшись до двери, он принялся раскодировать замок, высунув от усердия и волнения свой длинный язык.

— Х-а-т-х-а… — пробубнил он по буквам, и я услышала, как щёлкнуло размыкающее устройство.

Поднявшись с травы, я осмотрела свой белоснежный наряд, на котором зеленели свежие влажные пятна.

— Что произошло, Тахо? — спросила я. — Откуда ты здесь взялся?

— Не знаю я, что произошло, — слышался его деловитый голосок уже из капсулы. — Я видел, как тот новый король подошёл к стене и нажал на неё. Кристоф и провалился. А потом ты пошла и тоже провалилась. Я должен был оставаться там один? Да я ящериц терпеть не могу! Ну, я и сиганул. Ты летишь? — он выглянул на улицу.

— Конечно… — рассеянно произнесла я.

На моем кресле валялась сумка. Ошарашено взглянув на неё, я замерла.

— Это я её захватил, — пожал плечами Тахо. — Не оставлять же её хвостатым. Я туда ещё твой венец и перчатки положил.

— Венец?

— Ну да! — он сунул руку в сумку и достал тот венец, что подарил мне старый балар в пещере древностей. — Ну, поехали! Поехали! — приплясывал от нетерпения Тахо. — Без нас же улетят!

— Не улетят, — я убрала сумку с кресла, захлопнула люк и села за пульт.

Корпус едва вздрогнул и, повинуясь слабому движению штурвала, плавно выплыл из своего укрытия. Это немного привело меня в чувство. Я заложила вираж и подняла капсулу над кудрявыми верхушками диктионского леса, направляя туда, где, судя по показаниям локатора, ещё плыл по орбите «Эдельвейс».

— Смотри! — завопил Тахо, схватив меня за рукав и указывая вниз.

Я взглянула туда и увидела на дороге две маленьких фигурки: неподвижную женщину в десантном «хамелеоне» и отчаянно прыгающего и размахивающего руками маленького анубиса.

— Похож, а! — радостно воскликнул Тахо. Я кивнула. Он покосился на меня и серьёзно засопел. — Я чего думаю… Если мы по этому жёлобу вернулись, то может и Кристоф тоже, а? Мы прилетим, а он нас уже ждёт…

«Я надеюсь», — подумала я, вспомнив о его рассказе про сбежавшего «Демона Пучин». Может, мой катер сбежал не сам по себе? Может, его увёл с планеты баларов сам Кристоф?..

— Думаю, что ты прав, малыш, — улыбнулась я, чтоб уже даже не сомневаться в этом. Ведь Блуждающие Боги никогда не спят…

ЭПИЛОГ

— Господи, какой же ты у меня маленький! — прошептала я, укладывая Алика, уснувшего прямо во время кормления, в его уютную плетёную колыбельку. — Я-то думала, что приеду, а ты уже на ножки встаёшь… Но с другой стороны, хорошо, что всё так вышло, верно? А то как бы мальчик столько месяцев жил без мамы?

Я вынесла колыбель на улицу и поставила её на песок под натянутым полотняным тентом. Кристоф с момента возвращения на Рокнар возненавидел солнце. Да и зачем оно ему сейчас? Хоть его кожа и ожила, и начала потихоньку светлеть, всё равно в сравнении с нашими соседями-землянами он напоминал негра. Чернее его были разве что чешуйчатые коренные рокнарцы, но с ними он тоже почти не общался.