Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Дин Рид: трагедия красного ковбоя
Шрифт:

– А если мы вам такую возможность предоставим? – вновь спросил Арбатов.

Дин ничего не ответил, лишь с удивлением воззрился на собеседника. А тот, улыбнувшись, продолжил:

– Мы хотим предложить вам посетить Москву сразу после завершения конгресса. Поскольку это предложение родилось спонтанно и учитывая дела, которые ждут вас в Аргентине, этот визит может ограничиться всего одним-двумя днями. Нам кажется, что человеку, который не боится публично выражать свои симпатии к Советскому Союзу, просто необходимо увидеть эту страну воочию. Вы согласны?

Дин в ответ кивнул. Но поскольку выглядел он по-прежнему растерянным, его собеседник завершил свой монолог следующими словами:

– Мы понимаем, что это предложение является для вас полной неожиданностью. Поэтому с ответом не торопим и готовы подождать до завтрашнего утра. О’кей?

– О’кей, – ответил Дин и только теперь позволил себе улыбнуться.

Расставшись

со своими новыми знакомыми, Дин немедленно отправился на поиски Варелы, чтобы рассказать ему о случившемся и попросить совета. Искал он его около часа, поскольку ни во Дворце культуры, ни в гостинице Варелы не оказалось. Нашел его Дин случайно: заглянул в гостиничный бар, чтобы промочить горло содовой, и увидел Варелу за дальним столиком в компании какой-то пожилой дамы. Но едва Дин приблизился к их столику, как женщина поднялась со своего места и ушла, даже не допив свой кофе. Но обращать на это внимание Дину было недосуг – его голова была забита совсем другими мыслями.

Когда Дин рассказал Вареле о своем разговоре с русскими, тот удивился не менее сильно, чем наш герой.

– Приглашение в Москву – это очень серьезно. Смею тебя уверить, что родилась мысль тебя пригласить не спонтанно – видимо, ты давно обратил на себя внимание русских. Как, ты говоришь, зовут того мужчину, что сделал тебе это предложение?

– Кажется, Арабов.

– Скорее всего Арбатов. Я видел его в Праге, когда приезжал туда три года назад: он тогда работал в журнале «Проблемы мира и социализма». А сейчас знаешь, где он работает? В Центральном комитете их партии, и не где-нибудь, а на американском направлении (Арбатов тогда являлся консультантом Юрия Андропова). Теперь улавливаешь, почему в поле их зрения попал именно ты?

– Улавливаю, – кивнул Дин. – Однако ты не ответил, что мне делать. Завтра утром я должен дать им ответ.

Варела ответил не сразу. Сначала он допил свой коньяк, после чего отставил бокал в сторону и, глядя в глаза своему собеседнику, сказал:

– Я повторяю, Дин, что все это очень серьезно. Я обеими руками за то, чтобы ты съездил к русским. Но ты не должен забывать, что у нас на родине по головке тебя за это не погладят. Потому что одно дело дружить со мной, аргентинским коммунистом, и совсем другое дело – посетить оплот мирового коммунизма Москву по личному приглашению советского правительства. Ты должен сам решить, как тебе поступить.

– Сам? – переспросил Дин, непроизвольно помешивая ложечкой остатки холодного кофе, не допитого пожилой незнакомкой. Пауза длилась всего лишь несколько секунд, после чего Дин наконец произнес: – Ну что же, сам так сам. Я, пожалуй, соглашусь.

Варела был прав, когда сказал, что Дин обратил на себя внимание со стороны русских задолго до конгресса в Хельсинки. Произошло это в мае 62-го, когда Дин бросил вызов американским властям, не убоявшись публичной дружбы с вратарем Львом Яшиным. И хотя этот поступок во многом можно было назвать импульсивным, однако о нем немедленно было доложено в Москву по линии КГБ и Международного отдела ЦК КПСС. Именно тогда там впервые услышали имя американского певца Дина Рида. Однако дальше обыкновенной симпатии дело тогда не пошло: все-таки среди американских деятелей культуры людей, открыто выражавших свои добрые чувства к СССР, было достаточно. Но последующие события показали, что Дин Рид пошел дальше всех: он переехал жить в Аргентину и начал контактировать с тамошними коммунистами. И в итоге по их приглашению приехал в Хельсинки на конгресс ВСМ, хотя прекрасно отдавал себе отчет в том, чем эта поездка может ему грозить. Но Дина это не испугало. Более того, в первые же дни своего пребывания на конгрессе он взял интервью у советской космонавтки Валентины Терешковой, твердо пообещав ей, что обязательно включит эту запись в свое телевизионное шоу. Короче, все эти поступки Дина ясно указывали на то, что его симпатии к коммунистам отнюдь не случайность, а вполне осознанный выбор. Правда, по линии КГБ на его счет все еще оставались сомнения: он мог играть двойную игру, будучи завербованным ЦРУ или ФБР. Однако проверить эти сомнения можно было только на практике: например, во время его приезда в Москву.

Конгресс завершился 15 июля. И в тот же день пути Дина и его аргентинских друзей разошлись: он отправился в Москву, а они – к себе на родину. Звонить Патрисии Дин не стал, а поручил эту миссию Вареле, который должен был объяснить женщине, как и почему ее супруг отправился в столицу первого в мире государства рабочих и крестьян. Когда Патрисия об этом узнала, она от неожиданности даже присела на стул. Но Варела успокоил ее, сообщив, что эта поездка продлится от силы день-два.

– Он вернется уже к концу этой недели, – сказал Варела, подавая Патрисии стакан с водой. – Однако распространяться об этом не стоит.

Последнее предупреждение было лишним:

Патрисия и сама прекрасно понимала, что ее муж серьезно рискует, посещая Москву. Другое дело, она ясно отдавала себе отчет, что скрыть эту информацию все равно не удастся: ищейки местной госбезопасности СИДЕ или военной разведки все равно все пронюхают (президент Ильиа хоть и считался демократом, однако был у власти всего два года и не имел достаточного авторитета в аргентинских спецслужбах, многие сотрудники которых оставались приверженцами военной диктатуры). Так оно и вышло: уже в первые же часы после прилета аргентинской делегации в Буэнос-Айрес местные спецслужбы были поставлены своими информаторами (в составе делегации их было несколько) в известность, куда именно отправился Дин Рид. И это несмотря на то, что отъезд Дина в Москву был обставлен по всем правилам конспирации.

Дин пробыл в Москве всего два дня. Но этого времени вполне хватило, чтобы вдоволь насмотреться на красоты советской столицы и даже запечатлеть их на пленку. Особенное впечатление на Дина произвела Красная площадь, о которой он уже был достаточно наслышан. Увидел он и Ленина, хотя до этого никак не мог взять в толк, как это в центре цивилизованного государства может храниться мумия, пусть и выдающегося человека. Помнится, когда они с Патрисией были в Мексике и посетили городок Гуанохуато, где существует музей мертвецов (в этом местечке почва особенная, и благодаря ей трупы людей консервируются и сохраняются, чем и воспользовались практичные власти: они открыли для обзора подземное кладбище, спрятав мертвецов за витринами), Дин наотрез отказался туда идти, не желая все это лицезреть. Однако отказаться от посещения Мавзолея Дин не смог: побоялся обидеть хозяев. Но шел он туда с дрожью в коленках, заранее предвкушая если не ужасное зрелище, то во всяком случае неприятное. Однако увиденное его сильно удивило: Ленин выглядел вполне естественно в стеклянном саркофаге и совсем не напоминал тех ужасных мертвецов, которые были запечатлены в буклетах в Гуанохуато.

Не менее сильное впечатление на Дина произвела московская подземка – Метрополитен имени Ленина. Это был настоящий город под землей, красоты которого не шли ни в какое сравнение с тем, что Дин видел в Нью-Йорке или даже в том же Вашингтоне, который тоже является столицей. Московское метро предстало перед Дином идеально чистым и сверкающим, как игрушка на рождественской елке. Его провезли по Кольцевой линии и показали несколько станций, которые, к его изумлению, не были похожи друг на друга: в оформлении каждой были использованы абсолютно разные цвета и скульптуры. Совершенно убило Дина то, что проезд в этом подземном царстве света и чистоты стоил всего пять копеек, в то время как американец отдавал за вход в свою не самую чистую и уютную подземку в мире сумму в десять раз большую.

Вообще цены в Советском Союзе Дина попросту шокировали. Но не своими заоблачными высотами, а совсем наоборот. Работник Идеологического отдела ЦК ВЛКСМ, который был одним из гидов Дина в те дни, объяснил ему: в Советском Союзе самые низкие цены в мире практически на все товары первой необходимости, поскольку государство их дотирует из своего бюджета.

– А какова средняя зарплата советского человека? – тут же поинтересовался Дин.

– Около 110–120 рублей, – последовал ответ. – Чтобы вам было понятно, чему эквивалентна эта зарплата, приведу такой пример. Комплексный обед в обычной столовой стоит 50–60 копеек. Так вот, на свою зарплату советский человек может ходить туда 220–230 раз в месяц! Еще он может купить на нее более ста книг, поскольку книги у нас тоже дешевые. Однако газеты у нас стоят еще дешевле – всего 2 копейки, и если покупать их каждый день, то на это в месяц уйдет всего около 50 копеек! Таким образом, учитывая, что у нас бесплатная медицина и образование, можно смело сказать, что средней зарплаты советскому человеку вполне хватает, чтобы не бедствовать.

Вся эта информация поразила Дина до глубины души, что неудивительно. Ведь на Западе про достижения первого в мире государства рабочих и крестьян вообще ничего не говорилось и весь упор делался только на критику и констатацию тех недостатков, которые в СССР существовали. Заметил эти недостатки и Дин. Так, от его внимательного взора не укрылось то, что на поверхности Москва выглядит совсем не так современно, как тот же Буэнос-Айрес или любой из американских городов. Здесь не было ультрасовременных зданий из железа и бетона и обилия неоновой рекламы по вечерам. Даже таких естественных летом заведений, как открытые кафе, на улицах города почти не было. Да и жители столицы по большей части выглядели достаточно скромно, расхаживая по улицам в не самых модных одеяниях. Однако Дин не увидел среди них ни одного нищего, который просил бы милостыню или копался бы в помойных баках. Поэтому, когда Дин осторожно поинтересовался у своего гида, есть ли в Москве такие же кварталы нищеты, как в Нью-Йорке или Сантьяго, тот только развел руками:

Поделиться с друзьями: