Дионисов. За власть и богатство! – I

— Тебя не касается, — огрызнулся солдат. — Ты меня пугать вздумал, что ли?

— Хорошо, ещё на катере кто-то, да? Даже если ты останешься на ночлег в закрытом, хорошо простреливаемом помещении — не факт, что тебя не попытаются отравить…

На этой фразе Фёдор выплюнул недожёванную самсу. Я же продолжал.

— … Или устроить несчастный случай, столкнуть за борт, зацепив ногу за цепь якоря, когда вы пройдёте по палубе. Ещё я видел чудесный канализационный люк для пищевых отходов. Рустам, ты говорил, там акулы постоянно крутятся?

— Я не знаю кто, но следом плывут, ага, — поддакнул Рустам. — За пищевыми отходами. Прилипалы какие-то, может, и не акулы, я не знаю. А может, и что-то магическое. При каждом сбросе видно, что аж вода бурлит.

Фёдор снова поёжился.

— У тебя нет врагов среди начальства? Отправить на корабль, напичканный беглыми алхимиками и уголовниками всего двух человек… Тебе звезду на погоны пообещали за это, ведь так?

Фёдор побагровел. Я понял, что пообещали. Он не то рассвирепел, не то просто очень сильно расстроился. Поднялся, швырнув стул обратно под стол.

— Досмотр мы продолжим завтра, будь в этом уверен. Та тётка из конюшни нам точно всё расскажет! А ночевать мы будем на катере, так что будь за меня спокоен — никто меня там не достанет.

Я закивал.

— Да-да. Не достанут, конечно. Из людей. Но из Исполинов, управляемых кем-то грандмастеров… Ты же не думаешь, что тот парень, которого я отпугнул — сам к нам в гости с небес спустился? Именно когда ты шагал по палубе.

Страх отразился в глазах ревизора всего на секунду. Но из него я понял, что попал в точку. Боялся парень элементалей, ой как боялся. Тем более исполинских, морских и воздушных.

— А кто… Впрочем, неважно, — нахмурился он.

— Вы не бойтесь, Фёдор, — протянула Ангелина. — Вы уже набрали себе на звёздочку. Та графиня, которую вы упаковали — явно мастер алхимии, не меньше… У неё земли где-то в Атлантиде, она говорила… в этой… Новой Парме. Жаль, не доплывёт до имения своего…

Уже позже я разобрался с картами и понял, что Новая Парма — это колонии Болотниковых. Следовательно, и графиня эта была из лояльных к Болотниковым кланов. И наш вояка наверняка про это слышал. Он залпом допил чай, рявкнул в рацию:

— Второй, ты где прохлаждаешься, а?! Чё?! Сюда идёшь?! На базе чай попьёшь, иди второй класс досматривай, дебила кусок!

И на этой замечательной ноте покинул помещение.

В общем, они отчалили спустя два часа, найдя ещё пару бутылок, подкинутых капитаном, и выкинув обратно на палубу слегка протрезвевшую графиню. Мы к тому времени уже переупаковали в более тёплое помещение и обогрели несчастных Штирцей. Светлана потом кашляла неделю, но осложнений, кажется, не было.

А ещё я извинился перед Рустамом за «крепостного». Он, конечно, сказал, что ничего страшного, но с этим у меня было строго — унижать подчинённых, получая преимущество — последний способ, который я использовал лишь в чрезвычайных случаях.

Потом я не помнил, как лёг спать и как проспал до следующего обеда, а после меня вызвал к себе на мостик капитан. Помимо него там было только несколько офицеров — тех самых, которых я уже видел во время наших приключений. А ещё — худой клерк в пиджаке.

Явно из клана владельцев теплоходной компании.

— От лица нашей компании и экипажа корабля, Александр — огромная благодарность за спасённый рейс, грузы и человеческие жизни. Ваша помощь в разрешении инцидента с ревизором — неоценима. Мы хотим отблагодарить вас предложением должности старшего специалиста по грузоперевозкам.

— Премного благодарю, — кивнул я, обдумал и продолжил. — Я делал всё, чтобы помочь несчастным людям. Но лучше я приму благодарность деньгами, сколько посчитаете нужным. Например, возместив затраты моей поездки. Причём часть этой суммы я готов потратить на благотворительность.

Клерк кивнул, соглашаясь с моим решением.

— Весьма благородно, — покрутил усы капитан. — Сумму я передам лично, в приватной обстановке. О деталях… обговорим завтра вечером, в торжественной обстановке.

А через день вечером состоялось уже новое заседание покерного клуба, на котором капитан ещё раз прилюдно меня похвалил.

— Вот, господа, поблагодарите Александра. Это он спас наше скромное мероприятие. И некоторые сидящие здесь задницы. От лица судовой компании — вам скромный презент.

И протянул толстенную пачку. Странно, конечно, было это всё вручать при алчных до наличности господах, но я кивнул. Прикинул — там было меньше сотни тысяч.

На глаз вытащил в районе трети и положил во внутренний карман пиджака.

— Господа, с вашего позволения, треть суммы я возьму себе. Ещё треть — в фонд благородных девиц, отчаянно борющихся с пьянством в колониях, госпожи Крестовоздвиженской…

В зале раздались смешочки. Вероятно, многие уже знали, кто она такая, и поняли остроумность моего решения.

— А ещё треть — я жертвую в фонд ветеранов Третьего Австралийского конфликта! Угощаю всех!

Треть пачки я торжественно вернул крупье, то есть, администратору. Народ мне зааплодировал.

А вот Замойский не стал, сидел, скрестив руки на груди. За первым своим столом я разговорился и узнал, чей был контейнер и чьи были бутылки, который распотрошили ревизоры во время досмотра.

Наверное тогда он злобу на нас с Ангелиной и затаил.

За столом мне в этот раз откровенно везло. Я сперва спустил полторы тысячи, оставшись с жалкими пятью сотнями, но уже через полчаса собрал четыре.

— Эй, французишка, не желаешь уже начать сыграть по крупному? — хмуро предложил Замойский в перерыве, перекрикивая музыку из магнитофона — Садись за наш стол. А то у тебя должок.

— Ты, наверное, что-то путаешь. Никакого «должка» у меня перед тобой нет.

— Думаешь, я не знаю, что Ангелина твоя спасала Штирцей? — процедил он прямо мне в ухо. — Я всё понял. Уже потом. А я потерял алкоголя на полмиллиона. Я это так не оставлю. Так что садись играть.

— Давай уясним сразу, Антоша, — проговорил я. — Я сяду с тобой за стол. Но должка никакого нет, мы с Ангелиной спасли и твою, и мою задницу. Если бы они остались ещё на пару суток, то разнюхали бы, кто везёт алкоголь. И тогда простой потерей груза ты бы не ограничился.

— Ты меня жизни учить вздумал, да?

Обстановку разрядила Омелия фон Огюст, выбравшая в этот момент наш столик и усевшаяся в это раз напротив.

— Ох, я в прошлый раз сорвала такой куш, такой куш… И убежала, когда всё это началось! Я боюсь, что сейчас весь его проиграю и растеряю! Вы, наверное, считаете меня воровкой, да?