Дипломат особого назначения (фрагмент)
Шрифт:
– Я, Эдор Крон дир Панал, Хранитель знаний, всю жизнь провел за книгами, перелистывая мудрость веков...
Хранить знаний говорил уверенно, на подъеме, как будто давно ждал этой исповеди и тщательно к ней готовился.
– Я ничего не сделал никому; я не смог применить мудрость наосов... Я не заслуживаю даже жизни.
– Что ты можешь предложить во искупление?
– Я могу лишь копаться в мудрости - я бессилен создать ее. Я ничего не могу.
Эдор упал на пол, обхватив голову руками.
– Можешь и ты. Думай. Ты?
Олег с интересом
– Я, Хамп дель Райг, - заговорил тот каким-то чужим голосом, - всю жизнь перехожу с места на место, оставляя их чуть беднее, чем нашел...
Перед Олегом вновь пронеслась целая жизнь. Мечта детства о далеких странах, ненасытная жажда нового - и полное отсутствие возможности изменить что-то, позиция вечного странника, всегда вмешивающегося, наблюдающего, убивающего - но ничего не меняющего... Олег вздохнул. Как беспросветно...
– Помощь моя оборачивалась гибелью, наказание - пощадой. Я прошел по миру, словно меня не было. Я недостоин забвения...
– Что ты можешь предложить во искупление?
– Я могу лишь ошибаться. Руки мои пусты.
Хамп скрежетнул зубами; воздел руки к потолку - и уронил вниз.
– Даже ты не потерял будущего. Думай!
– сказал Баген.
Теперь, значит, моя очередь, подумал Олег. Или Герта.
– Ты!
– сказал исповедник.
И палец, описав дугу, уперся в его собственную грудь. Олег опять не угадал, но зато догадался - все говорят одинаково, будто кто-то говорит за них! Баген - посланник, он устроил эту демонстрацию, чтобы показать, что такое человек - с "их" точки зрения? Нашел кому показывать...
– Я всю жизнь молился. Я недостоин даже рая!
– вскрикнул Баген и уронил голову на грудь.
– Что я могу предложить во искупление? Я могу молиться - слова мои легки, - голос его звучал глухо.
– Я могу говорить за других - но они не слышат своей правды! Но даже я не теряю надежды! Думай!
Он гордо поднял голову. Теперь его палец смотрел на Олега.
– Ты!
Что сказать?
– молнией пронеслось в голове Олега. Разрушать начатое Багеном дело не хотелось, он уважал этого старика, "видящего насквозь", но куда-то подевались все нужные слова...
Слезы выступили на глазах, и Олега захлестнул вихрь жалости к себе. Он заговорил, как все, витиевато, внятно, истово:
– Я всю жизнь действовал. Я делал, что мог. Я делал даже больше. И вот я перестал действовать; я стал наблюдать. И ничего не изменилось! Я не заслуживаю даже осуждения...
– Что за чушь, подумал Олег, что за чушь я несу, вроде бы про то, но какими словами! Великий Космос! Да этот Баген сумел-таки захватить контроль над речью!
Миг - и Олег привел себя в норму.
– Что ты можешь предложить во искупление?
– все так же спросил Баген.
– Мне нечего искупать, - ответил Олег хмуро. Забавное до сего момента действо уже не казалось ему забавным.
– Есть и тебе. Думай. Ты?
Баген указал вверх.
Герт задумчиво уронил:
– Я, Герт Порти, всю жизнь
жил как все. И нисколько об этом не жалею... а значит, не заслуживаю наказания!– Что ты можешь предложить во искупление?
– У меня нет ничего лишнего!
Не действует, подумал Олег. Не действует гипноз-то!
Он был почти уверен, почему.
Он понял, что произойдет, за миг до того, как Хамп шумно вдохнул и с ревом прыгнул вверх. Обхватив обеими руками шею не успевшего отпрянуть Герта, он вместе с ним тяжело упал обратно.
Вздохнув, Олег оказал помощь и им. Его уже пошатывало от постоянных концентраций. Сегодня он транжирил энергию на редкость успешно.
Герт поблагодарил и отполз к монсеньеру. Тот поспешно отодвинулся от своего блюстителя веры.
– Мы выслушали всех, - сказал Баген.
– Но искупление должно состояться. Решим же, кто из нас заслуживает Высшего!
Молчание окутало камеру.
Потом Хамп нерешительно, как бы борясь с сомнениями, хотя никто б не заподозрил его в способности сомневаться, произнес:
– Олег... Нам... Пора?..
– Нет!
– возразил Баген.
– Думай!
Олег подумал. Что-то слишком мрачно это "высшее"; нет ли здесь некоей связи с высшей мерой?..
– Я!
– монсеньер с воплем бросился на колени.
– Позволь мне!
– Нет, - сказал Баген.
– Тогда я!
– Эдор взял исповедника за плечо.
– Я устал, я способен только на предательство...
– Нет!
– Может быть, достоин я?
– вкрадчиво спросил Герт.
– Нет, - вновь произнес Баген. Казалось, он забыл остальные слова.
– Как же это?
– пробормотал Хамп дель Райг, пытаясь улыбнуться.
– Или ты намекаешь, что лишь сам заслуживаешь такой чести?
– Нет, - ответил Баген. И посмотрел на Олега.
Все посмотрели на Олега.
Олег словно видел себя их глазами.
Печальное зрелище. Уставший, побитый, все еще в крови, щуплый, запутавшийся... В глазах снова появились слезы. Себя было жалко!
Намек Багена поняли. В камере было тихо, как после взрыва. Олег чувствовал напряжение, с которым Баген проводил гипноз. Все шло к развязке.
И что самое неприятное, Олег все еще не знал, кто же посланник.
Баген произнес:
– Тебе нечего искупать, чужеземец - тебе незачем жить! Ты достоин вознестись! Прими же Высшее с честью.
Вот тебе и не согрешишь - не покаешься, подумал Олег, собираясь с силами.
– Нам пора. Соберись с мыслями, у тебя есть еще час!
– сказал Баген, вставая.
Почти тотчас сверху полился свет. Баген взялся за лестницу:
– Ступайте за мной! Мы должны приготовить костер.
Первым за ним последовал монсеньер.
Олег машинально окликнул Хампа - "Хамп, постой!" - но ответа не дождался. Дель Райг снова поддался внушению.
Конечно, он мог выйти с ними; но он ничего не понимал - и потому ничего не делал. Версий было пять - по числу присутствовавших; и не было ни малейшей уверенности ни в одной из них. А значит, следовало ждать.