Дипломат особого назначения (фрагмент)

– В чем же мое предназначение?
– так же жестко спросил Олег.

Хольт указал на кресло:

– Я могу попытаться узнать. Садись и смотри мне в глаза!

Риск, подумал Олег, ну как загипнотизирует насовсем? Однако привычка не переоценивать опасность взяла свое, и Олег покорно опустился в кресло. Хольт встал напротив, медленно вобрал в себя воздух, раскрыл ладони и слегка развел руки в стороны, словно ныряя под водопад энергии. Почти сразу же теплая волна пробежала по телу Олега, и вокруг серых глаз Хольта вспыхнули яркие видения.

Я... я... я... думал Олег, и никак не мог додумать. Сон наяву кружился перед ним, мелькали знакомые лица - коллеги, друзья с половины Галактики, Хамп дель Райг, бьющийся с черепаходраконом - потом все это медленно ушло на задний план, и все пространство заняло лицо посланника, из черных овальных зрачков которого на Олега хлынул леденящий ужас.

Олег вздрогнул, и видение мгновенно исчезло.

– Ты видел сам, - сказал Хольт, словно обвиняя.
– Ты видел ужас, который должен выпустить в мир.

– Что-о?!

Олег зажмурился и покачал головой, стряхивая наваждение. Что за бред; выпустить в мир какой-то ужас? чего ради?

Впрочем, что это я так разволновался, спросил себя Олег. Мало ли что бредится слугам Сияния; воспользуюсь случаем - как им понравится такое Предназначение?

– И вы поможете мне выполнить это?
– спросил Олег, качая головой.

– Предназначение каждого священно, но трудно познать его до конца, туманно ответил Хольт.
– Лишь семь чувствователей и пророков, семь раз выслушав твою душу, могут постичь его во всех деталях. Но каким бы оно ни было, благо Сияния всегда над тобой!

– Какое же тело я получу для выполнения?..

– Тело мученика, если мой слабый дух приоткрыл истину. Ужасную смерть надлежит принимать в подходящем обличье.

– Приятная перспектива, - буркнул Олег, морщась от ощущения, что прогноз Хольта в чем-то верен. За годы, проведенные в разных мирах, он научился доверять всяческим туманным пророчествам. И все же Олег был обескуражен. Предназначение могло означать - что бы там не придумывал Хольт - только одно: посланник несет в себе (или с собой) нечто ужасное, готовое обрушиться на Содружество, если у Олега достанет сил выпустить его "в мир".

И сколь не абсурдна была эта интерпретация, Олег поежился.

– Прими Освещение, чужеземец, - спокойно сказал Хольт.
– Только Сияние может тебе помочь.

Конечно, мысленно поддакнул Олег, мало напугать, надо еще и подать надежду. Добрый старый способ, однако... Овальные зрачки посланника так и стояли перед глазами; Олег тряхнул головой, отгоняя внушенный бред.

– Позавтракаем, - весело предложил он.
– Сейчас я приготовлю кое-что, чего ты никогда не пробовал.

– Да падут последствия выбора на твою совесть, - ответил Хольт, скрещивая руки на груди.
– Я сделал все, что мог.

Олег открыл пищеблок и сочинил завтрак.

– Если до вечера ты не примешь освещения, никто не сможет тебе помочь...

– Креветки, шашлык и апельсиновый сок, - ответил Олег.
– Прошу к столу!

Хольт послушно присел. Очевидно, этикет пастырей предписывал не брезговать ради обращения неверных никакими средствами, в том числе и завтраком.

– Не можешь ли ты сказать, что это за ужас, который мне предначертано выпустить в мир?
– спросил Олег, сосредоточенно жуя.

– Есть только один ужас для человека, - туманно пояснил Хольт, принюхиваясь к незнакомым блюдам.

– Перестать быть самим собой. Но ты сам испытаешь все, и не мне поучать тебя, чужеземец.

Олег пожал плечами, и завтрак прошел в спокойном молчании. Затем потянулись часы ожидания.

Олег валялся в кресле, время от времени перебрасываясь несколькими словами с Хольтом. Пастырь не проявлял более никакого желания склонить Олега к освещению; он просто отвечал на вопросы, и постепенно у Олега сложилась ясная картина происходящего в Троухоре.

Обмен телами под мудрым надзором Храма Звезды составлял самую суть жизни троухорцев. Извечное противоречие деятельного духа и немощного тела было изжито здесь раз и навсегда. Каждый получал тело, наилучшим образом способствующее его персональному Предназначению (чем-то напоминающему кастовые обязанности традиционных обществ). Пастырям Сияния удалось преодолеть первоначальную сложность переселений - только под воздействием священной звезды Альцор - выстроив по всей стране сеть шпилеобразных храмов, где сохранялся особым образом - как именно, Олег так и не понял, ночной свет звезды. Глядя на ее искрящееся изображение, каждый освещенный мог под руководством служителей храма сменить тело в любой момент, если того требовало Предназначение. Представив себе, сколько хлопот требовало управление подобным обществом, Олег проникся некоторым уважением к служителям Сияния.

– Но как вы поступаете с теми, кто не хочет умирать, даже исполнив предназначение?
– спросил Олег.
– Отказываете в новых телах?

– Исполнивший Предназначение желает только покоя. То, о чем ты говоришь, невозможно - завершив свои земные дела, каждый счастлив присоединиться к Сиянию.

– И все-таки, неужели не бывает исключений? Что, если Предназначение было выявлено неверно, и желание жить не исчезает после его выполнения?

– Если человек хочет жить, ни один пастырь никогда не сочтет его выполнившим Предназначение. Семь ярусов слуг Сияния следят за тем, чтобы в выявлении Предназначения не вкралась ошибка. И поверь мне - все смерти в Велбемоне происходят легко и счастливо.

Может быть и так, подумал Олег. Особенно если учесть, что у троухорцев нет другого выхода. Смерть страшна лишь своей бессмысленностью; здесь она стала частью ритуала, закономерным завершением жизненного пути, таким же достижением, как получение нового назначения...

Он взглянул на солнце, касавшееся верхушек деревьев. За разговорами с Хольтом и написанием отчета день пролетел незаметно; удлинившиеся тени легли на поляну перед глайдером, в глубине леса стал собираться мрак. Близилось время ответа.

Олег встал и сделал несколько шагов, унимая нетерпение. Я уже два месяца жду этой встречи, уже неделю гоняюсь за посланником по всей Офелии. Не стоит портить все в последний момент. Я должен быть спокоен и готов ко всему; сделаем-ка гимнастику!

Олег вышел на середину поляны и привычно превратился в расплывчатое туманное облако. Разминка на полной боевой скорости разгорячила тело; Олег почувствовал, что сутки отдыха принесли свои плоды. Энергия била через край; тело превратилось в отточенный клинок; мысли прояснились и сверкали как грани алмаза.