Дипломированный чародей

Ши повернулся к остальным.

— А теперь, чтобы волшебство получилось, мне нужно побольше свободного места. Не подходите к нам, пока я буду плести заклинания, иначе вас тоже зацепит!

Он отодвинул пару стульев подальше от стола и привязал к перстню нитку.

Лойг силой усадил на один из этих стульев Уата.

— Плохой сейчас на тебе гейс, Уат,— начал Ши,— и я хочу, чтобы ты помог мне тебя от него избавить. Ты будешь делать все, что я тебе скажу, ясно?

Пациент кивнул.

— Смотри сюда,— сказал Ши, поднимая кольцо за нитку и принимаясь вертеть ее в пальцах, так что кольцо тоже стало раскручиваться то в одну сторону, то в другую, в свете факелов рассыпая вокруг мерцающие блики. При этом Ши негромко разговаривал с Уатом, то и дело повторяя слово «спи». Зрители затаили дыхание, и Ши чуть ли не спиной чувствовал атмосферу напряженного ожидания.

Наконец Уат словно окаменел.

— Слышишь меня, Уат? — негромко спросил Ши.

— Слышу.

— Ты сделаешь все, что я прикажу.

— Сделаю.

— Когда ты проснешься, твой гейс перестанет тебя беспокоить, и ты больше не будешь выть по ночам.

— Не буду.

— Чтобы доказать, что так оно и есть, первое, что ты сделаешь, когда проснешься, это хлопнешь Лойга по плечу.

— Хлопну.

Ши повторил указания несколько раз, меняя слова и заставляя Уата повторять их за собой. В подобной ситуации лучше было перестраховаться. Наконец он вывел его из гипнотического транса, попросту щелкнув пальцами у него перед носом и крикнув: «Проснись!»

Уат в замешательстве уставился на него. Потом встал, подошел к столу и хлопнул Лойга по плечу. Присутствующие одобрительно загомонили.

— Как себя чувствуешь, Уат? — спросил Ши.

— Чувствую я себя замечательно. Более не желаю я выть на луну, и мыслится мне, что гейс мой исчез навсегда. Благодарю я тебя за честь, мне оказанную!

Он подошел к столу, схватил руку Ши, поцеловал ее и смешался с толпой челяди у дальнего конца стола.

Катбад сказал:

— Волшебство и впрямь достойное, да и тот гейс добавочный — тоже не из последних. Надо же, и взаправду подошел и Лойга хлопнул! Истинная правда, что не под силу было мне гейс снять с Уата. Но сам знаешь: коли один бегает быстрей, то другой ловчее по горам лазает — что и докажу я немедля, снявши с супруги твоей гейс, с коим сам ты покончить не в силах.

— Я не убежден...— с сомнением в голосе начал Ши.

— Пускай беспокойство тебя оставит,— заверил его Кухулин.— Это не нанесет ей никакого вреда, а в будущем станет вести она себя более любезно в домах приличных, кои посещать будет.

Друид поднялся и нацелил на Бельфебу длинный костлявый палец, принявшись что-то ритмично декламировать — вначале какую-то тарабарщину на совершенно непонятном языке, которую постепенно сменили более-менее понятные слова.

— ...дубом, ясенем и тисом, красотою Энгус, силою Лера и властию верховного друида Ульстера да сойдет с тебя гейс твой, Бельфеба! Сгинь! Пропади! Стерт ты, отменен, и чтоб больше про тебя слыхом не слыхивали! — закончил он, напоследок воздел руки над головой и спокойно уселся на свое место.— Как чувствуешь себя, дорогая?

— Сказать по правде, ровно как и прежде,— призналась Бельфеба,— А как надо?

— Откуда знать нам, что чары и впрямь подействовали? — встрял Кухулин.— Ага! Придумал! Пошли со мной.

Вскочив, он быстро обошел вокруг стола, а в ответ на разъяренное восклицание Ши и смятение Бельфебы поспешно добавил:

— Только до дверей! Иль слова я не давал?

Склонившись над Бельфебой, он обнял ее за шею и потянулся было к руке, но тут же отпрянул как ошпаренный, с кряхтением ухватившись обеими руками за живот. Катбад с Лойгом вскочили. Ши, надо сказать, тоже.

Цепляясь за Лойга, Кухулин проковылял несколько шагов, вытер рукавом слезящиеся глаза и страдальческим голосом объявил Катбаду:

— Американцы победили, ибо волшебство твое провалилось — коснувшись ее, едва я жизни не лишился! Не желаешь ли сам попробовать, дорогуша?

Катбад с великой опаской вытянул руку и осторожно дотронулся до Бельфебы кончиком пальца. Ничего не произошло.

Лойг заметил:

— А разве тот раб не говорил, что на волшебников сей гейс не действует?

— Не исключено, что глаголишь ты истину,— отозвался Катбад,— но мыслится мне, иная тут причина. Кухук желал препроводить ее в постель, а я о чем-то таком и не помышлял, ничуть не помышлял!

Кухулин, опять устроившийся во главе стола, обратился к Ши:

— Воистину повезло мне, что заранее ведал я о действии гей-са ее губительного! Ужель даже самым могущественным друидам из краев твоих управиться с ним не под силу?

— Куда там! — подтвердил Ши.— Эх, нашелся бы какой-ни-будь спец, чтоб покончить с этим делом раз и навсегда!

Сам-то он при виде приключившегося с Кухулином желудочного расстройства поначалу обалдел почище самого героя, но вскоре, малость поразмыслив, все же вычислил, в чем дело. На Бельфебе, ясно и жуку, изначально никаких гейсов не было. Следовательно, когда Катбад попытался набросить на нее чары для снятия несуществующего гейса, то добился совершенно противоположного эффекта — а именно наложил на нее этот самый гейс по полной программе. Если б магию преподавали в школе, такие вещи проходили бы еще в первом классе, и Ши мог только мысленно поблагодарить Катбада, ухитрившегося столь позорно обмишуриться.

Катбад тем временем вещал:

— В Америке вашей, может, и не сыщется искусника такого, но в Ирландии знаю я мужа, у коего и силы, и ума хватит, дабы снять заклятье подобное!

— И кто же это? — спросил Ши.

— Не кто иной, как сам Оллгойт Круаханский, друид при дворе Айлиля и Медб — тот самый, что гейс на Уата наложил!

Откуда-то сбоку негромко подал голос Бродский:

— Это тот старый хрен, который должен запудрить Кухулину мозги перед тем, как вся шайка на него навалится.

— Вурра!— воскликнул Катбад и ядовито обратился к Ши: — Прислужник твой, видать, настоящий провидец ясновидящий! Что за чары наложить способен Оллгойт на Пса нашего любимого?

— Слышь, ты, козел,— ответил Бродский, которого подобное замечание явно задело,— повытряси тараканов из башки! Короче, тема такая: эти Медб с Айлилем сейчас подзуживают всех, кто хочет отыграться на Кухулине, а когда соберется шарага побольше, накладут на него такой гейс, чтоб он полез в драку сразу со всеми до кучи — и вот тогда-то ему и крышка!

Катбад пощипал бороду.

— Ежели сие правда...— начал он.

— Ты чё, братан — реальный Маккой! За базар отвечаю!

— Хм-м... Мнение мое таково: даже ежели сие и истина, то новость столь громкая из больно уж ненадежных уст исходит. А окромя того, покуда невдомек мне, как в точности с делом подобным управиться. Касайся оно одного лишь волшебства...

Кухулин с мрачной важностью поддавшего человека молвил:

— И без всяких там гейсов готов я биться хоть с сотней, хоть с тьмою, но ежели судьба мне сраженному быть, тогда и впрямь мне конец!