Колышется в колосьях спелой ржиДалёкое воспоминанье детства:Босой забег сквозь поле до межи,Присущий всем юнцам эпикурейства.Ужель теперь неотвратим полёт,Всё явственней и ощутимей бездна?И
возвестит неоспоримость тезыПечальный Роланд, затрубив в свой рог…Я не презрею участи своей,Лишь падаю быстрее и быстрей,Приметив сотни капель дождевых,Всем естеством похожих друг на друга:Трепещет гладь, как в приступе испуга,И водомерок размыкаются круги.
«И водомерок размыкаются круги…»
И водомерок размыкаются круги,Засеребрив надводное убранство.Похожи на соцветья георгинМерцанья звёзд над головами паствы.Но не узреть небесной красотыПод камнем хладным расписного свода.У очага ведут беседу бондарьИ винодел о темах бытовых.Я молча слушал, их внимал беседе.Подобны мысли были бочке сельди:Зараз их все с избытком не осилить.И каждый рассуждал по мере сил,Чтоб истину в сужденьях обрестиНа глади многих разночтенных истин.
«На глади многих разночтенных истин…»
На глади многих разночтенных истинПожарище разводит царь Арей.Там воины, как псы цепные, вгрызлисьВ любую из доступных мелочей.И стар, и млад – и нет здесь невиновных:Важна лишь степень чьей-нибудь вины,Когда средь зрячих – слепы и глухи –Останутся лишь толпы побеждённых.Что пиррова победа правоты,Когда её поднимут на щиты,Но не придёт вослед ей Судия?То значит в мире все искажено.И меркнет день. В душе моей темно.И тень – я сам. Преследую себя.
«И тень – я сам. Преследую себя…»
И тень – я сам. Преследую
себя,Везде и всюду, предстоя скитальцем.И рук моих творенья – лебеда,Полынь и сыть, овсюг и одуванчик.Но путь земной излит юдолью слёз,На нём потонет призрачное нечто,И отпадёт всё то, что было тщетно,И суть – пустое – попросту сгниёт.…На пастбищах мелодии слышны:Играют на жалейках пастухиСтадам неспешным в мареве утра.На почве доброй век взрастают травы,Так вновь небес фрегаты уплывают,Родные покидая берега.
«Родные покидая берега…»
Родные покидая берега,Уходят в море выросшие дети.Их ждут обратно матерь и жена,Молясь ночами о попутном ветре.Я видел их у ветхого причала,Прочтя о мыслях в выраженьи лиц.А может, мне о них поведал бриз,Историю о женщинах печальных.Вот так во мне звучащие стихиУходят вдаль, в объятия стихий,Под парусом бумажным в океаны.Волнительно трепещет естество,Но всякому – предел и строгий срок,И я гляжу назад без содроганий.
«И я гляжу назад без содроганий…»
И я гляжу назад без содроганий.Держась тропы, я собираюсь в Путь.Я – Слышанье, Глагол и Созерцанье,Я – золото, покинувшее ртуть.Но, прикасаясь чувственного Мира,Я слышу зов Вселенной по ночам,И я молчу, желая закричать,И я грущу в той радости разлитой.Безжалостен творец самообмана,В груди его не заживает рана,Он – Прометей, прикованный к скале.И он – Гефест, обкраденный собою.Кружит орёл зловеще над скалою,И, видя цель, направил взор вовне.