ДипВлом?! Очка, факультет информатики
Шрифт:
– Я стар… Я очень стар… – Кругов ещё раз пригладил волосы. – Суперстар…
Небольшой корректный смех разнесся по аудитории.
Опоздавших Кругов не пускал: – Гуляйте до следующей пары, – громко говорил он и уверенно закрывал дверь перед самым носом опоздавших. На пары Кругова старались приходить вовремя. Правда, через два месяца он начал делать исключение для приезжих.
Все лекции Кругов рассказывал сам без конспекта или бумажки и за весь год преподавания курса введения в информатику только один раз принес конспект на лекцию, когда читал алгоритм пузырьковой сортировки:
– Ну, можно же один раз подсмотреть алгоритм, – сказал он, ища понимания в аудитории, и пошел к кафедре заглянуть в конспект.
Доровская Олеся Викторовна – лектор по линейной алгебре, молодой
Лекции она тоже читала, как вчерашняя студентка, с доверительно дружеской интонацией, как будто она не лектор по высшей математике, преподаватель вуза, а одноклассница, объясняющая подружке новую тему или отвечающая у доски новый разобранный дома материал. Она всем сразу понравилась. Невозможно было представить, что из-за нее кого-то могли отчислить или кому-то она могла поставить двойку… Она часто заглядывала в конспекты, но объясняла понятно, и ее предмет Ире показался легким.
Заместитель декана по хозяйственной части, доцент кафедры прикладной математики, кандидат физико-математических наук, Ушанков Иван Дмитриевич, преподавал математический анализ. Один парень из семнадцатой его очень быстро прозвал: «Тюлень». Ушанков на самом деле был чем-то похож на тюленя… Плоское круглое лицо, полулысая голова, большие бесцветные глаза, длинные седые усы, свисающие до подбородка, всегда аккуратные, с немного закрученными кончиками… Ушанков тщательно и с любовью ухаживал за своими усами и очень гордился ими. Он почти всегда ходил в водолазках и длинных пиджаках. Всегда в темном. Говорил тихо, как все лекторы, кроме Кругова, и заметно шепелявил. Он читал лекции нудным монотонным голосом и постоянно улыбался, показывая крупные передние зубы, как будто не читал лекцию по высшей математике, а рассказывал анекдот. Он читал лекции по своим написанным от руки конспектам на пожелтевших от времени листах формата «а-четыре». Он улыбался, когда читал лекции, улыбался, когда отвечал на заданный из аудитории вопрос, улыбался, когда забывал, что рассказывать дальше и шел к трибуне посмотреть конспекты, улыбался, когда вспоминал, что говорить, и возвращался к доске продолжать лекцию.
Как и Кругов, Доровская и Ушанков категорично не пускали опоздавших.
Преподаватели вузов учили несколько тем и рассказывали их десятилетиями. Параллельно вели научную работу. Говорили, что Ушанков совсем не разбирается в линейной алгебре, а Доровская плохо программирует.
Каждый день Ира ездила больше часа в универ на трамвае, хотя один из корпусов технологического университета был через дорогу, но семейный совет – бабушка, мама и дедушка – решил, что в технический университет Ира поступать не будет.
После школы все казалось другим. На первом курсе впечатлительные вчерашние ученики ходили, раскрыв рты, не зная, чего ждать впереди… А впереди были лекции, практики, курсовые и практические работы.
В восемнадцатой группе училось три чернокожих иностранца из Мозамбик: двое парней и девушка. Они приехали по обмену и держались вместе. Кругов сотрудничал с иностранными вузами. Негритянка Амака, стройная и высокая, с большими глазами и широким лицом поступила на договор. Бокари, невысокий и худой, поступил сам на бюджет, и его друзья считали его очень умным, Бузиба, немного выше и шире Бокари, был из очень богатой семьи и поступил на договор. Иностранцы по-русски говорили плохо, только начинали его учить и ходили на дополнительные занятия. Для них все учебники и дополнительные были на французском, который тоже был для них неродным. Между собой они говорили на одном языке, с одногруппниками и преподавателями – на другом, а учебники читали на третьем. Одногруппники сразу пошли к ним в общагу знакомиться.
В середине октября отмечали день первокурсника в актовом зале университета. Весь месяц три «экономические» группы занимались вместе, и пятьдесят человек
начали постепенно общаться и знакомиться. Ира стремилась побыстрее выучить имена одногруппиков: подружки Вероника и Лера, невысокий Дима, азиатка Тая, девушка с манерным голосом Женя, полная Олеся с темными волнистыми волосами, эмоциональная, постоянно смеющаяся громким смехом и запрокидывающая голову Настя под руку с сутулой Дианой, спортивный Глеб, смуглый Антон, быстрая юркая маленькая староста Диана и не посещающая пары Анжела…Однажды Ира с Таей задержались в аудитории после пар. Когда Ира уходила домой и вышла в коридор, услышала голос Таи в спину: «Сука». Ира решила, что ослышалась…
На переменах Тая уже обнималась с невысоким парнем из семнадцатой – Славой, который звонил ей в первый день сборов. – У Таи старший брат на третьем курсе факультета, он их и познакомил, – объяснила Диана Пожарова Ире. Она тоже уже обнималась с Антоном Ктавиди.
Ира еще путала имена одногруппников и не успела выучить, как выглядят студенты из параллельных групп, а Тая уже встречалась с парнем из семнадцатой и успела подружиться с ломотной Женей с тягучим голосом. А Слава везде ходил с одногруппниками – высоким Егором и чуть ниже Степаном – так образовалась первая студенческая компания.
Владислав Якушенко – невысокий, немного ниже Таи, крепкий, светловолосый, синеглазый, с большим ртом, ямочками на щеках и опущенными вниз уголками глаз и бровей. У него были глубокие гнойные прыщи по всему лицу. Он говорил картавым голосом и Ире чем-то напоминал игрушку-скомороха, не хватало только колпака и балалайки. Он учился на договоре. – Мне так нравятся его ямочки на щечках! – однажды сказала Тая Ире.
Степан Дашевицкий – высокий, немного полный, темноволосым, с небольшим ртом и маленькими глазами под густыми длинными ресницами. Его родители приехали с севера и обосновались в Славянске. Он хорошо учился, окончил школу с серебряной медалью, но поступил на договор.
Егор Соколов на голову выше Степана, темноволосый, с тонкими, мелкими чертами лица. Он с серебряной медалью окончил школу в Краснодаре и поступил на бюджет. Как и Пожарова Диана, он сразу сам вызвался стать старостой семнадцатой. Именно Егор окрестил Ушанкова тюленем.
Дискач
В середине октября студенты с экономспециальности – кто сможет – собирались пойти на дискотеку. Многие некраснодарские разъехались по домам, Олеся уехала, Вера не пошла. Ира решила пойти и держаться поближе к одногруппникам. Из шестнадцатой группы была только Тая Обликова. Ира с Таей созвонились и договорились встретиться у входа. Тая была со Славой и другими парнями из семнадцатой и восемнадцатой. Из девчонок были только Катя Сидорова и Настя Тмакова – две из пяти немногочисленных девчонок восемнадцатой.
Катя Сидорова – очень худая, среднего роста, с худыми ногами и однобокими икрами. У нее были крашеные в иссиня-черный цвет волосы ниже пояса, острый выступающий подбородок, длинный треугольный нос крючком, маленькие впалые глаза практически без ресниц и бровей и аккуратный маленький рот. Она приехала из Тимашевска и поступила на договор.
Невысокая блондинка Настя Тмакова с коротким хвостиком, синими без ресниц глазами и полузакрытыми веками, казалось, всегда хотела спать. Говорила она тоже однотонным, засыпающим голосом без выражения… Без ее согласия одногруппники сделали ее старостой – вроде бы ответственная. Она начала было сопротивляться… но в итоге смирилась.
Ночной клуб располагался практически за городом недалеко от затона. Двухэтажное здание с плоской крышей и мигающей неоновой вывеской завлекало посетителей – яркое название было издалека видно в темноте.
Октябрь в южном Краснодаре выдался как обычно теплый – плюс двадцать. Все были одеты по-летнему, в футболках и джинсах. Только Катя была в очень короткой юбке, топе на лямочках с открытым животом, в черных туфлях на каблуках, завязанных атласными бантиками на щиколотках. Ира заметила, что у нее проколот пупок. Тая заранее предупредила не приходить в спортивных костюмах, поэтому все однокурсники прошли нестрогий фейс-контроль.