Директор

С другой стороны, присутствие детектива на вскрытии могло помочь не упустить из виду то, что могло ускользнуть от внимания медиков. И все равно Одри никак не могла привыкнуть к вскрытиям. Она все время боялась, что ее вырвет, когда начнут резать труп. Впрочем, ее вырвало только в первый раз да и то потому, что резали страшно обгоревшее женское тело.

Однако на вскрытии Одри пугали не только чужие внутренности. Ей было очень неприятно смотреть на бездушные трупы, мало чем отличающиеся от развесного мяса. Именно поэтому Одри и решила пойти расследовать убийства. Кара, понесенная человеком, лишившим тела чужую душу, далеко не всегда примиряла с утратой родных и близких погибшего, но все же вносила хоть какое-то подобие порядка в погрязший в глубоком хаосе мир. К себе на рабочий компьютер Одри приклеила бумажку со словами мало известного непосвященным автора классического труда «Практическое расследование убийств» по имени Верной Геберт. [25] Слова Вернона Геберта звучали так: «Мы выполняем работу Бога на земле». Одри верила в это. Хотя чаще всего работать ей было нелегко, она твердо верила в то, что выполняет на земле Божью работу, к которой относилась очень серьезно и ответственно, отчего на вскрытии ей было не легче.

25

Вернон Геберт проработал более 40 лет в полиции Нью-Йорка. Принял личное участие в расследовании около 8000 убийств. Удостоен более 60 наград за личное мужество и выдающиеся достижения в работе. Автор нескольких известных книг по криминалистике.

Одри боком вошла в отделанный белой керамической плиткой морг, пропахший хлоркой, формалином и дезинфицирующими средствами. Ее напарник отправился звонить по телефону и опрашивать свидетелей. Впрочем, Одри сильно сомневалась в том, что Рой Багби будет перетруждать себя расследованием по делу об убийстве «старого пердуна», как он успел окрестить жертву.

Морг и операционная для вскрытия находились в подвале больницы им. Босуэлла. Они скрывались за дверью с надписью «Помещение для патологоанатомов». Здесь все казалось Одри жутким – от слегка наклоненного для стока крови и прочих жидкостей стола из нержавеющей стали, на который клали труп, до пилы для костей на железной полке, зловещего вида банок в железной раковине и подноса для внутренних органов с потемневшей за долгие годы использования трубкой для отвода крови.

Сегодня вскрытие проводил молодой доктор по имени Джордан Мецлер, один из трех медицинских экспертов, выделенных в помощь полиции. Доктор Мецлер был очень хорош собой и знал это. У него были густые темные волнистые волосы, большие карие глаза, прямой нос, полные губы и ослепительная улыбка. Все знали, что долго он в этой должности не пробудет. Он был слишком хорош и для нее, и для Фенвика. Недавно ему предложили работу в одной из известных клиник Бостона. Через несколько месяцев доктору Мецлеру суждено сидеть в каком-нибудь дорогом бостонском ресторане с хорошенькой медсестрой из своей клиники и рассказывать ей о двух годах, проведенных им в забавном мичиганском захолустье.

– А вот и Одри! – воскликнул он и приказал трупу: – Встать! Смирно! Равнение на середину!

– Здравствуйте, доктор Мецлер, – с улыбкой проворковала ему Одри.

Она чувствовала, что нравится Мецлеру. Она понимала это уже хотя бы по тому, как он ей улыбался. Даже после восьми лет совместной жизни с Леоном Одри не растеряла женскую интуицию. Она хорошо понимала мужчин. Иногда ей даже казалось, что она знает их лучше, чем они знают себя. Кроме того, за годы замужней жизни и даже за два последних самых ужасных года Одри не потеряла чувства собственного достоинства. Она знала, что ее привлекательная внешность притягивает мужчин. Конечно, она не считала себя красавицей, но и недооценивать свою внешность ей тоже не приходило в голову. Она следила за собой, всегда пользовалась косметикой и безошибочно подбирала губную помаду под цвет своей кожи. Одри хотелось бы думать, что сохраняет привлекательность благодаря своей глубокой вере, но в церкви ей приходилось сталкиваться с другими верующими женщинами, внешности которых было трудно позавидовать.

– Вы извлекли пули? – спросила она.

– Пока нет. Рентген показал, что их две. Сейчас я их достану… А вы не знаете, кто это?

Одри не могла смотреть на сморщенную кожу трупа и желтовато-коричневые ногти на пальцах его ног. Поэтому, хочешь не хочешь, ей приходилось смотреть на доктора Мецлера, и она даже опасалась, как бы тому не взбрело что-нибудь в голову на ее счет.

– Нет. Но может быть, поможет дактилоскопия.

Эксперты только что сняли отпечатки пальцев с трупа, а также собрали все, что могли на нем найти: грязь из-под ногтей, грязь с одежды и т. д. В первую очередь отпечатки пальцев были направлены в автоматическую систему идентификации отпечатков пальцев штата Мичиган в Лансинге. [26]

26

Лансинг – столица штата Мичиган. В Лансинге находится Университет штата Мичиган (основан в 1855 г.). Население свыше 119 000 чел. (2000 г.).

– Есть признаки регулярного употребления наркотиков? – спросила Одри.

– Следы от иглы и все такое? Нет. Нету. Но посмотрим, что покажет анализ крови.

– Как вы считаете, он похож на бездомного?

Доктор Мецлер задумался.

– Пожалуй, нет. Его одежда была сравнительно чистой. Волосы, ногти – подстрижены. Зубы относительно в порядке. Нет. На бездомного он не похож. Конечно, его ногти не возьмут в музей маникюра, но он больше похож на нашего клиента, а не на вашего.

Клиентами доктор Мецлер называл трупы пациентов, скончавшихся у него в больнице, и доставленные из города по поручению полиции.

– Признаки насилия?

– На первый взгляд нет.

– У него какой-то разбитый рот, – заметила Одри, заставив себя приглядеться к трупу. – Зубы, кажется, сломаны… Его могли ударить по зубам рукояткой пистолета?

– Могли, – усмехнулся доктор. – Люди, знаете ли, на все способны. Даже ударить…

Тут доктор Мецлер спохватился и добавил серьезным деловым тоном:

– Зубы не вдавлены внутрь. От них только отлетели осколки там, где по ним ударила пуля. На губах следов удара нет. От удара тупым орудием они бы распухли и на них появились бы гематомы… И не забывайте о том, что ему в рот влетела пуля. Разве этого мало?

– Конечно же немало, – уважительным тоном ответила Одри, решившая позволить доктору и дальше наслаждаться своим мнимым интеллектуальным превосходством над ней: примитивную мужскую психику нельзя травмировать; ее нужно холить и лелеять; и именно этим Одри занималась всю свою взрослую жизнь. – Как вы считаете, доктор, когда он умер? Мы нашли труп в шесть утра…

– Называйте меня просто Джордан! – доктор Мецлер подарил Одри очередную ослепительную улыбку. – Трудно сказать. Он уже полностью окоченел.

– Когда труп нашли, он еще не окоченел. Окоченение наступает через три-четыре часа после смерти, значит…

– Знаете ли, Одри! Все не так просто. Надо учитывать множество факторов: его физическое состояние, температуру окружающей среды, причину смерти, бежал убитый в момент смерти или стоял и все такое. Все не так просто…

– А что насчет температуры тела? – спросила Одри как бы невзначай, чтобы доктор Мецлер не подумал, что она учит его работать.

– А что насчет нее?

– Температура трупа у мусорного бака была 88 градусов. [27] Значит, она была примерно на пять градусов ниже нормальной температуры человеческого тела. Если за каждый час после смерти труп остывает на температуру от половины градуса до двух градусов, выходит, что его убили за три-четыре часа до того, как его обнаружили. Я правильно рассуждаю?

27

88 градусов по Фаренгейту равно 31,1 градуса по Цельсию.

– Золотые слова. Но они верны лишь в идеальном мире, – проговорил доктор Мецлер таким тоном, словно разговаривает с пятилетним ребенком, рассуждающим, что луна сделана из сыра и на ней живут мыши. – В нашем же несовершенном мире утверждать это невозможно. В мире столько разных факторов…

– Понятно.

– Вижу, вы разбираетесь в судебной медицине гораздо лучше остальных ваших коллег, чтящих нас здесь своим присутствием.

– Это важная часть моей работы.

– Если вам интересно, я могу многое вам об этом рассказать. В известном смысле чуть-чуть повысить вашу квалификацию. Видите ли, у меня в голове так много всяких знаний, которые обычные люди считают совершенно ненужными, и вдруг появляетесь вы!

«Как же вам, наверное, тяжело живется с грузом этих знаний в нашем несовершенном мире!» – хотела сказать Одри, но лишь молча кивнула и улыбнулась.

– Мне кажется, в полиции вас не ценят по достоинству, – заявил доктор Мецлер, демонстративно поправляя вокруг трупа трубочки, по которым в ходе вскрытия должна была стекать кровь и прочие жидкости.

– Не могу пожаловаться, – покривила душой Одри и покосилась на привязанную к левой ноге трупа бирку с надписью: «Неизвестный № 6».

– Позволю себе усомниться в том, что ваша красота помогает работе в полиции.