Дитя ангела

Лейси улыбнулась. Ну, кто может устоять перед этим: «С любовью, Джек»?

Она позвонила в Дирхевен и, когда Фелисти сняла трубку, попросила к телефону Джека.

— Я получила твое послание и с удовольствием отвезу тебя домой. Ты будешь готов через час?

— Конечно. И, тетя Лейси, спасибо!

— Ты пока пойди к твоей тете и честно скажи ей, что скучаешь по дому. Она поймет. А я приеду за тобой в десять.

Когда она подъехала, Джек был готов отправляться. Они поехали прямо в Хорсшу-Бей. Когда они садились на паром, было по-прежнему пасмурно и накрапывал дождь, но через некоторое время тучи рассеялись, и в Нанаймо их встретили синее небо и яркое солнце.

На пароме Джек весело болтал, но в машине примолк и, откинувшись на спинку сиденья, мрачно смотрел в окно.

— Что случилось? — спросила Лейси, когда они свернули с шоссе на дорогу к ранчо. — Я думала, ты будешь рад попасть домой, а ты…

— Я рад.

— Ты не выглядишь радостным. — Она посмотрела на мальчика. — Я знаю, ты хотел сделать папе сюрприз, но, может, было бы лучше, если бы мы позвонили и предупредили его, что ты едешь. Наверное, ты боишься, что его не окажется дома?

Джек покачал головой.

— Если папы нет, Артур наверняка дома. Нет, я рад, что возвращаюсь, но…

— Но — что?

— Везет им, — тихо проговорил Джек, — Мэнди, Эндрю, Тодду, малышке. У них всегда есть с кем играть. Они не одни. Я просто хочу, чтобы у меня появился братик или сестренка. Но так никогда не будет. Папа болел, когда-то давно, и теперь не может иметь детей. Это плохо.

— Я знаю, — мягко сказала Лейси, — наверное, тяжело быть единственным ребенком. Но ведь у тебя есть двоюродные братья и сестры, и ты часто видишься с ними.

— Да, — согласился Джек. — Но это совсем не то, что родной брат или сестра.

За разговором они и не заметили, как подъехали к дому.

— Смотри, вот и Артур, — сказала Лейси, надеясь, что Джек отвлечется от грустных мыслей. И в самом деле, Джек подскочил на сиденье и радостно замахал рукой. Артур подошел к машине и почтительно поздоровался с Лейси:

— Доброго вам утра, мисс Максвелл.

Джек расстегнул ремень безопасности.

— А где папа?

— В доме. Укладывает кое-какие вещи. Собирается в Торонто. Он вылетает из Ванкувера сегодня вечером.

— Я думала, он летит в пятницу, — сказала Лейси.

— Очень уж он беспокоился. Нет у него терпения ждать.

— Артур, — Джек открыл дверцу и выскочил из машины. — А Молли Мей уже отелилась?

— Ну да, вчера вечером, точно, как по часам. Хорошенькую такую телочку принесла. Твой папа назвал ее Мейби.

— Пойдем скорее, посмотрим, — заторопился Джек. — Идем, тетя Лейси! Ты должна ее увидеть!

Видимо, тут недавно шел сильный дождь: дорожки еще не просохли. Но даже если бы было сухо, Лейси все равно не очень хотелось идти в стойло к животным. Элис любила такие вещи. Она — нет. Не ее стихия.

— Нет, спасибо, — ответила Лейси, — я пас.

— Ну ладно. Но все равно — спасибо, что довезла меня. — Джек подбежал к ее стороне машины и обнял тетю.

Лейси наклонилась к мальчику и нежно его поцеловала.

— Я получила большое удовольствие. Всегда приятно путешествовать с таким галантным кавалером, — сказала она.

Джек расплылся в улыбке. Потом, обернувшись, сказал:

— Пошли, Артур.

Артур положил руку мальчику на плечо.

— Ты бы сначала поднялся наверх и сказал отцу, что ты здесь.

— Тетя Лейси скажет ему. Да, тетя Лейси?

Лейси хотела уехать, не повидавшись с Дэрмидом: в ее душе еще не остыла обида за то, что он обсуждал свое дело с Джорданом без нее. Но Джек прыгал на месте от нетерпения, и она не смогла отказать ему.

— Конечно, я скажу папе. Беги.

— Вы просто входите, — сказал Артур, — звонок не работает, и хозяин сверху все равно не услышит, если вы постучите.

Лейси вышла из машины и направилась к дому, ступая осторожно, чтобы не испачкать туфли. Справа был спускавшийся уступами склон. Когда-то Элис превратила его в живописный сад. Теперь сорняки царствуют там и душат многолетние цветы, за которыми Элис ухаживала с такой любовью. Но не только сад пришел в запустенье. С входной двери облупилась краска, бронзовая ручка покрылась ржавчиной. Окна, когда-то широко распахнутые навстречу весеннему солнцу и ветру, теперь плотно закрыты — словно отгораживают внутренность дома от внешнего мира.

Лейси открыла дверь и вошла в прихожую. Когда-то блестевший пол покрыт грязью. У входа валяются перепачканные сапоги. На столике и па картинах толстый слой пыли… Ей захотелось плакать.

Как он мог! Как мог Дэрмид МакТаггарт превратить дом Элис в свинарник!

Дэрмид вышел из душа и, подобрав с пола полотенце, вытер им волосы. Потом обвязал это полотенце вокруг бедер, провел рукой по запотевшему зеркалу, расчесал волосы щеткой и бросил ее вместе с бритвенными принадлежностями в дорожную сумку. Завтра он отправится в клинику. Завтра сделает то, от чего всю оставшуюся жизнь у него будет ныть сердце. Дэрмид чистил зубы и думал, что, когда он подпишет необходимые бумаги, его единственным желанием будет пойти в кабак…

Но нельзя. Ради Джека…

Кто-то стучит в дверь спальни… Артур? Что ему надо? И вообще, когда это Артур стучался?

Дэрмид выключил воду и понял — в дверь действительно стучат, причем все настойчивей. А потом он услышал знакомый голос и с ужасом выплюнул зубную пасту, как если бы в ней был мышьяк.

Лейси Максвелл! Какого черта ей надо?

Он бросил в раковину зубную щетку, пошел к двери и тут же остановился. Лейси стояла на пороге в голубой майке, кремовой мини-юбке и кремовых туфлях; ее черные как смоль волосы падали ей на грудь, и она буквально пылала гневом.

— Ты что, не слышал, как я стучала? Или, может, ты оглох?

Он глотнул, и зубная паста застряла у него в горле. Не вполне веря своим глазам, он спросил:

— Что… что ты здесь делаешь?

— Как ты мог?! — крикнула она, сверкая глазами. — Как ты мог допустить, чтобы это место превратилось в помойку? Элис перевернулась бы в гробу…

— Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? — мрачно повторил Дэрмид.

Лейси сердито махнула рукой.

— Я привезла Джека. Он очень скучал по дому. Хотя я не понимаю, как можно скучать по такому хлеву. Какое оправдание можешь ты найти тому, что здесь происходит? Это же просто ужасно!